Ангелофрения

– Многие из тех, кто стремится на юг, не выживут, – продолжил Андрей, – но это не пугает авантюристов всех мастей. Самые удачливые из них станут такими же богатыми, как Сети Второй.

Магдалина мало знала об Абидосе. Первое, что приходило на ум, – это руины гробницы Осириса, которым, если верить официальной науке, больше десяти тысяч лет. Какие тайны и сокровища могло хранить место упокоения главного бога Старого Царства, никто не знал, но поговаривали, что мировую биржу ожидал бы крах, если бы эти богатства всплыли из небытия.

А потом она увидела пришвартованный «Тион», и мысли об Абидосе отошли на второй план.

Причальную башню, занятую «Тионом», осаждала толпа. Вход на лестницу был перекрыт охранниками из портовой службы безопасности. Охранникам помогали матросы «Тиона», вооруженные винтовками с примкнутыми штыками. Купцы трясли перед лицами охранников туго набитыми кошельками, а мамаши подсовывали им под нос вопящих младенцев.

Всем нужно было попасть на борт дирижабля. Только цели и побуждения были разными. И, похоже, у Роланда имелись свои планы на арендованный у Матвея Эльвена дирижабль.

Андрей перевел дух, утер пот со лба. Затем решительно вклинился в толпу. Магдалине ничего не оставалось, как последовать за кузеном. Андрей, набычившись, работал локтями, прокладывая путь, а Магдалина ловила предназначенные им негодующие взгляды и проклятия, брошенные в сердцах голосами, похожими на шипенье пустынных эф.

Унылый мичман стоял на нижних ступенях и обмахивался форменной фуражкой, как веером. По его грязному от пыли лицу струился пот. Мичман узнал Андрея и приказал, чтобы Эльвена-младшего и Магдалину пропустили.

В образовавшуюся брешь поспешили сунуться самые настойчивые из осаждающих. Кто-то из матросов двинул прикладом, у зазевавшегося купца выбили из рук кошелек. Золотые монеты, точно яркие искры, высыпались толпе под ноги. Завязалась потасовка, крики и гомон зазвучали громче. Сладострастно захакали, раздавая удары, жадные до драки матросы…

Магдалина не оборачивалась. Подобрав юбки, она одолевала ступень за ступенью. В памяти был свеж сон о том, как твердый камень под ее ногами превращается в прах, а навстречу несутся припорошенные пылью плиты.

Ступень за ступенью, пролет за пролетом… Крики, как ни странно, не стали тише. С высоты все было слышно куда отчетливей. И порт звучал точно курятник, в который забралась пара лис.

А потом все растворилось в басовитом рокоте. Огромный, точно одна из Великих пирамид Гизы, тороидальный дирижабль – летающий подъемный кран – прошел в опасной близости над оболочкой «Тиона». «Бублик» опоясывал подвешенную на тросах решетчатую конструкцию, похожую на верхнюю часть Эйфелевой башни. Конструкция покачивалась, тросы обиженно ныли.

– Что это? – спросила Магдалина.

– Буровая платформа, – рассеянно ответил кузен. – Собственность «Промышленности Мосдея». Старикан спешит убрать свое добро от беды подальше.

Магдалина поглядела на юг.

Пустошь, которая начиналась сразу за забором, ограждающим порт, бугрилась застывшими волнами каменистых дюн. Пески простирались до горизонта и перетекали за горизонт, как перетекает через края лохани подошедшее тесто. На фоне бирюзы неба, чуть посеребренной росчерками перистых облаков, отчетливо виднелась фигура, свитая из черных вулканических дымов. Фигура не была плоской кляксой, она имела объем и походила на высокого тучного человека. Словно там, на юге, действительно проснулся после тысячелетнего сна ифрит, готовый в своей безудержной мощи созидать и разрушать.

– Магдалина! Андрей!

Этот голос показался ей единственной верной мелодией посреди утопающего в какофонии звуков дня. Первого дня после катастрофы.

Роланд стоял в проеме люка, ведущего на пассажирскую палубу.

– Эй, Роланд! – устало махнул рукой Андрей. – Привет! – Он тяжело привалился к перилам и сообщил: – Здесь к тебе важный гость.

Роланд перешагнул комингс, с привычной сноровкой сбежал по сходням на лестницу причальной башни.

– Магдалина! – Молодой капитан смотрел только на нее. Не на Андрея, не на гигантский «бублик» в небе, не на дымы вулкана, не на человеческий муравейник, в который превратился воздушный порт. Только на нее.

А у нее лицо наверняка в пунцовых пятнах от жары и от волнения. А у нее бледные растрескавшиеся губы и красные после бессонной ночи глаза. А платье помялось и запылилось, тонкий запах духов потерялся где-то в толпе.

– Как ты добралась? Это ведь было небезопасно! – Роланд положил руки ей на плечи. – Дорогая, как я рад тебя видеть!

Разыгрывать парад благопристойности и прочие чайные церемонии смысла не было, Магдалина шагнула навстречу любимому. Прижалась щекой к его груди, с трепетом ощущая, как его руки переплетаются у нее за спиной.

Магдалине так много хотелось сказать. И она столько сказала, но мысленно – той наполненной тревогой ночью, когда глядела на игру теней на потолке спальни и представляла эту встречу.

Интуиция подсказывала, что с этого момента дороги их жизни, которые слились на время в одну магистраль, резко расходятся в разные стороны. И не смогут что-либо изменить ни слезы, ни слова. Не дядино решение разлучило их, сама природа вмешалась в судьбу.

Но почему-то на фоне хаоса, на фоне демонических очертаний, вздымающихся на горизонте, у Магдалины не угасала надежда… нет, не надежда, а уверенность, что она и Роланд снова встретятся. Через год, через три года или через столько, сколько потребует Небо.

Поэтому не было ни слез, ни лишних слов.

Она подняла лицо, встала на цыпочки и потянулась к губам Роланда.

Андрей тактично отвернулся и, перевесившись через перила, поглядел на толпу у подножия башни.

Магдалина старалась запомнить каждый миг. Потому что она будет вспоминать. Долгими днями и ночами, которые покажутся ей пустыми. Когда ожидание станет ее вторым «я». Когда отчаяние будет сжимать сердце в ледяных тисках. Когда она станет сходить с ума от волнения, а ускользающие от взгляда крылатые фигуры возьмутся лить слезы у нее за спиной.

Она будет вспоминать этот поцелуй – сумасбродный, непозволительный и вульгарный в глазах южан, которым, впрочем, было не до них. Простое прикосновение губ, наполненное такой волшебной силой, что Магдалина перенеслась на несколько упоительных мгновений в тихую прохладу какого-то иного мира, в котором нет бед и тревог, в котором нет нужды расставаться с любимыми.

– Итак, капитан Ронсевальский, – проговорил Андрей, – свои джентльменские обязательства я выполнил. Драгоценная гостья доставлена. Пообещайте и вы, что вернете ее в отчий дом не позднее шести вечера. – Он улыбнулся.

Роланд будто тоже очнулся ото сна.

– Андрей! – он протянул ладонь для рукопожатия. – Спасибо, дружище!

Капитан стиснул руку Андрея так, что в кисти кузена Магдалины что-то хрустнуло.

– Полегче! – возмутился Андрей нарочитым голосом. – Побереги силы! Я вас оставлю, у меня же дел по горло, друзья мои. Отец отправляет «Зефир» и «Ниневию» через то, что осталось от Абидоса, в Фивы. Необходимо проверить, возможен ли полет над зоной бедствия.

Роланд нахмурился, посмотрел на дымный столп и кивнул.

– Как будто с чистого листа… Вчера наша жизнь шла в одном направлении, а сегодня – уже в другом.

– О, да, – рассмеялся Андрей. – Только реки текут всегда в одну сторону.

– Никто не ожидал, – вздохнула Магдалина.

– И рейс из Мемфиса в Фивы, билет на который не стоит и десяти чеканов, если лететь эконом-классом, теперь – вроде геройства, – договорил Роланд.

– Думаю, тебе стоит поговорить с отцом еще раз, – обратился Андрей к Роланду. – Может, будет лучше, если заберешь Магдалину на север. Ты всегда сможешь вернуться в прежнюю гильдию, а у Магдалины – дом в Петербурге.

Роланд взял Магдалину за руку. Это был простой и естественный жест, но Магдалина зарделась, опустила глаза и порывисто стиснула тонкие пальцы на широкой ладони капитана.

– Не беспокойся, Андрей, со мной твоя кузина будет в полной безопасности, – сказал Роланд.