Страница 1 из 10

Убийство на водах

Любенко Иван Иванович

Иван Любенко

Убийство на водах

©Любенко И., текст, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1. Вояж на юг

Кавказский скорый поезд Москва – Кисловодск, покинувший Первопрестольную почти два дня тому назад, подходил к станции Невиномысская. Столь быстрым прибытием пассажиры были обязаны сверхновому паровозу «Прери», разгонявшемуся на отдельных участках до ста верст в час. До недавнего времени такая скорость была мыслима, разве что для аэроплана.

Далеко позади остались перелески Среднерусской равнины, зеленые холмы Воронежа и берега тихого Дона, поросшие буйной травой да одинокими ивами. Им на смену пришла ровная, как столешница, степь. Она уходила далеко за горизонт и терялась где-то за гранью возможностей человеческого зрения. На западе бескрайние просторы стелились до самого Азова, на востоке – до моря Каспийского, на юге касались подножия Кавказских твердынь, а на севере сливались с Приволжской низменностью.

Локомотив летел вперед, словно выпущенная из лука стрела. Чайные ложки уныло дребезжали в пустых стаканах, выбивая несложный ритм в такт аршинным колесам. На красном диване купе первого класса сидела миловидная женщина лет сорока в роскошном сиреневом платье с изящно подвернутыми рукавами в стиле «Crinoline» из последней парижской коллекции «Bechoff David». Дама была всецело поглощена весьма важным занятием – примеряла новую шляпку от «Bertrain», купленную третьего дня в престижном магазине на Арбате. Несмотря на несколько пышные формы, она еще не потеряла былого шарма. Ее высокая грудь, стянутая бюстодержателем – новинкой, пришедшей на смену устаревшему корсету, – волнительно вздымалась, и эти легкие движения невольно приковывали внимание ее спутника, отдыхавшего в мягком кресле напротив.

Солидный господин сорока четырех лет с уже заметной проседью и правильными чертами лица явно любовался своим давним сердечным приобретением. Поигрывая ручкой дорогой трости, он едва заметно улыбнулся. «Слава Всевышнему, что я сделал правильный выбор! – мысленно рассуждал мужчина. – Скромная, благовоспитанная барышня из старого дворянского рода. Создание милое и кроткое. Сколько лет уж прошло, а ее характер почти не изменился: до сих пор наивна, по-детски обидчива и все так же привлекательна. Да ведь кроме нее у меня и нет настоящих друзей, не считая двух-трех приятелей, без которых невозможно составить компанию за бильярдным или ломберным столом. Да-с… К тому же последнее время я что-то быстро устаю от людей, – грустно подумал он. – Пожалуй, это издержки прежней профессии… А может, нынешней? Кто знает?» Его скучный взгляд скользнул по спящему глазу электрического светильника, красному полированному дереву стенных панелей, узорчатым украшениям потолка и остановился на мелькающих за окном картинах небогатой русской жизни.

Присяжный поверенный Ставропольского окружного суда Клим Пантелеевич Ардашев вместе с женой возвращался из Москвы. Однако путь семейной четы лежал не в родной для Клима Пантелеевича Ставрополь, а в Кисловодск, где Вероника Альбертовна надеялась с помощью кумысно-кефирной диеты навсегда распрощаться с лишними фунтами. Именно поэтому все платья, купленные в столичных магазинах, были на один размер меньше. И как ни убеждал бывший тайный посланник МИДа России свою благоверную покупать наряды по размеру, к его доводам она так и не прислушалась.

Вообще-то сама идея столь необычного маршрута принадлежала исключительно Веронике Альбертовне. Истосковавшись по большим магазинам и модным салонам, жена губернского адвоката жаждала окунуться в былую жизнь великосветской модницы. Можно было, конечно, отправиться и в Петербург, но в таком случае дорога отняла бы лишние сутки. Да и в Москву госпожа Ардашева давно не наведывалась. А уж о том, чтобы провести отпуск за границей, и речи быть не могло. За глаза хватило прошлогоднего круиза по Средиземному морю. Мало того, что шторма донимали, так еще и череда таинственных убийств на «Королеве Ольге» заставила трепетать всю отдыхающую публику. Положа руку на сердце она нисколько не сомневалась, что Клим разгадает замысел коварного злодея и непременно отыщет его. Но все же, согласитесь, приятного мало, когда узнаешь, что заказанный тобой овощной суп уже отравлен, а отведавшая его корабельная крыса смиренно отправилась на небеса. «Нет уж, на этот раз мы будем отдыхать на водах. И причем на наших, – убеждала она супруга. – Тем более что тебя здесь все знают и уважают. А в Карлсбаде или Виши не то что местные жители, но даже заморская прислуга смотрит на русских свысока, хоть и униженно клянчит каждую крону или сантим».

Степной пейзаж как-то незаметно сменился невысокими возвышенностями, густо покрытыми сочной травой. Вымуштрованными жалонёрами смотрелись телеграфные столбы с рядами грачей на проводах. Завиднелась небольшая деревушка с низкими белыми домиками, крытыми камышом. Хатки вросли в землю почти по самые окна и напоминали гигантские шампиньоны. Показался разъезд и сторожка путевого обходчика. Свечкой устремилась в небо водонапорная башня.

Машинист дал длинный гудок, постепенно разросшийся до фортиссимо. Ему тут же ответил рожок стрелочника. Локомотив сбавил ход, выпустил пар, и разноцветный состав степенно причалил к железнодорожной пристани. Звонко ударил сигнальный колокол.

За купейной дверью послышался голос кондуктора:

– Станция Невинномысская! Прошу обедать. Стоянка один час!

– Что ж, дорогая, пожалуй, это неплохая мысль, тем более что ужинать нам придется уже в Кисловодске, – вставая, проронил Ардашев и вместе с женой покинул купе.

На перроне царило оживление, сходное с прибытием митрополита в уездный городишко. Шныряли лоточники с папиросами, сластями и жареными семечками. Суетились носильщики с тележками, груженными парусиновыми баулами и дорогими английскими чемоданами. Запах паровозной гари, смешанный с ароматом южного лета, прочно поселился среди вояжирующей публики. Проводники с медными чайниками в руках уже неслись по дебаркадеру к будке с надписью «кипяток».

Одноэтажное каменное здание вокзала, украшенное лепниной и фигурной резьбой, гостеприимно распахнуло перед пассажирами двери ресторана. Музыкальный ящик «Монопан» умилял слух наивной мелодией. В светлом помещении с толстыми портьерами на окнах и веерными пальмами в кадках вытянулись в шеренгу сервированные столы с салфетками, закрученными в пирамидки. С правого конца, согласно медным табличкам, за белые скатерти усаживались вояжеры первого и второго классов, слева – третьего. Но официанты были одинаково услужливы ко всем гостям. Количество мест заказывалось проводниками по телеграфу еще на предыдущей станции. Правда, четвертый класс предпочитал довольствоваться скудным буфетным меню: пятикопеечными бутербродами с паюсной икрой, говяжьим языком или куском вареной телятины за четыре гривенника либо птицей по пятьдесят копеек за порцию. Ну а если и это было не по карману, то следовало идти на привокзальную площадь, где смешливые казачки предлагали разнообразную домашнюю снедь за сущие копейки: ароматное копченое сало с молодым чесноком, домашнюю колбасу, жареных цыплят, горшочки с еще не остывшей кашей, пирожки на любой вкус, вяленую воблу, отборную клубнику, спелую черешню, кувшины с молоком, высокие четверти с квасом и пузатые крынки с простоквашей.

При виде ресторанного изобилия мысли о диете у Вероники Альбертовны постыдно спрятались, уступив место благообразному созерцанию представшего перед глазами необъятного кулинарного великолепия: холодная осетрина с белым соусом, соленые грузди, расстегаи с визигой и налимьей печенкой, украинский борщ, кавказский шашлык. Всевозможные вина и водки пестрели разноцветными этикетками ярких цветов и гербов: «Цымлянское», «Барсак», «Моэт», «Шато-лафит», «Смирновская», кизлярский коньяк «Тамазова», пиво «Калинкин». На приставном столике красовались сласти: эклеры, мармеладные розы и шоколадные конфеты фабрики Абрикосова.