Властелин огня

- Ничегошеньки я не знаю. Только одно могу сказать. Ты этого Ковача видела?

- Нет.

- А я видел. Я был сегодня в цеху. - Про ночного гостя я решил пока ей не рассказывать. - Так вот, на него только по­глядишь - и сразу возникают разные вопросы.

- Да что в нем такого особенного? Двухголовый он, что ли?

- Разумеется, не двухголовый. Но он ... Знаешь, это сложно описать. Просто найди случай побывать в цехах и поглядеть на него.

- Ну, хорошо, - сказала Машка не без недоумения в голосе. ­ Знаешь, мы, пожалуй, пойдем домой. Ричард совсем замерз, даже несмотря на беготню. Да и меня мороз пробирает.

- Тогда до завтра, - сказал я. - Ты завтра во сколько выйдешь гулять?

- Приблизительно в это же время.

- Я постараюсь так же.

Мы попрощались, и я, взяв Лохмача на поводок, медленно пошел домой. После того, что мне рассказала Машка, любо­пытство меня совсем обуяло. Можно сказать, грызло и жгло. Кончилось тем, что я, не доходя до дому, свернул на улицу, на которой жил Яков Никодимович. Я чувствовал, что просто не выдержу, если буду дожидаться до завтра, чтобы перехватить его в школе и задать кое-какие вопросы.

Яков Никодимович жил в восьмиэтажном доме, недавно построенном, на четвертом этаже. Мы с Лохмачом поднялись к нему, не пользуясь лифтом. Лохмачу подобные прогулки вверх-вниз полезны.

Некоторое время я простоял у двери Якова Никодимови­ча в раздумье, не решаясь нажать звонок. Стоит ли дергать учителя? Но в конце концов, он же старый холостяк, детей у него нет, и время не позднее ... Никого, кроме него самого, я не потревожу, а он будет только рад, что у меня есть интерес к истории родного края.

И я позвонил в дверь.

Никодимыч, естественно, удивился, увидев меня.

- Найденов, ты? Что случилось? - Он не без опаски покосился на Лохмача. - И почему ты с собакой?

- Так вышло, - ответил я. - Просто вопрос у меня возник. ­

И я выпалил с ходу:

- Вам никогда не встречалось такое имя ­ Александр Ковач?

Яков Никодимович поглядел на меня очень пристально.

- Ковач? - переспросил он слегка изменившимся голосом. И распахнул дверь пошире. - Заходи. Только пса оставь в прихожей, чтобы в комнате не натоптал.

Глава третья КРЕЩЕНСКОЕ КУПАНЬЕ

Лохмач покорно уселся в кори­доре, возле самой входной двери, на коврике для вытирания ног, а мы с Никодимычем прошли в ком­нату. Он указал мне на кресло у круглого стола, где лежали всякие бумаги и стояла чашка недопитого чаю, а сам сел в кресло напротив.

- Ковач ... - задумчиво повто­рил он. - Да, это имя давно меня интересует. А что произошло? Почему тебе так спешно понадобилось узнавать насчет Ковача?

- Ну, тут много чего сошлось, ­ сказал я. - Завтра, наверное, все будут знать про сегодняшние дела, и вы тоже. Я-то сам не хочу рассказывать, потому что не очень понимаю, что творится ...

- Ясно. - Он разглядывал свою чашку с недопитым чаем, потом кивнул. - Ты хочешь, чтобы я был «табула раса» и не подгонял трактовки того, что случилось когда-то, под нынешние события, так?

- Чего-чего?

- Я говорю, ты не хочешь невольно подсказать мне, что я должен говорить, да? Чтобы я не подстраивался под тебя и не придумал чего-то, чего не было, сам того не заметив. Понимаешь?

- Понимаю.

- Так вот, с этим Александром Ковачем, вернее, с Алексан­драми Ковачами, история интересная. Кстати, упоминание о части этой истории промелькнуло в старых газетах, которые вы мне тогда помогли спасти ... Очень странная была заметка. В газете за декабрь сорок шестого года, да. В ней говорится, что слухи о трагическом происшествии с неким Александром Ковачем, якобы погибшим в мартеновской печи, не имеют под собой никаких оснований. Компетентные органы ведут рас­ следование, поскольку есть все посылки считать, что Александр Ковач был американским шпионом, ускользнувшим от справедливого возмездия.

- И все? - спросил я.

- По-моему, этого более чем достаточно. Дело в том, что упоминание о некоем Александре Коваче как о зачинщике бес­ порядков и главе мятежников встречается в газетной хронике нашего города аж за 1909 год. Тогда на нашем производстве была крупная забастовка, и владельцы (заводом владела тог­ да компания «Ярилов и Сыновья») привезли целый эшелон штрейкбрехеров. С помощью полиции и войск они попыта­лись выгнать бастующих с территории завода, чтобы на их место поставить привезенных рабочих. Произошло настоящее побоище. И, судя по скупым газетным отчетам, забастовщи­кам удалось взять верх над войсками благодаря Александру Ковачу, который их организовал и сам пошел в бой впереди всех... Странно, не правда ли? Регулярные части, отлично вооруженные и подготовленные, разогнаны практически безоружными рабочими. И еще более странно то, что произошло потом. Вместо того чтобы вызвать подкрепление, расстрелять бунтовщиков и отправить на виселицу или на каторгу заводил, хозяева идут на попятный и договариваются с бастующими, выполняя большинство их требований. А у «Ярилов и Сыно­вья» нрав был крутой и рука тяжелая! В общем, очень все это непохоже на их обычное поведение.

- Да, странно выглядит, - согласился я.

- Поехали дальше. Я проштудировал газеты и установил, что в обоих случаях появление человека по имени Александр Ковач было связано с важными государственными заданиями. В 1909 году под угрозой срыва находился заказ на особую сталь для броненосца нового типа, который должен был стать гордостью российского военного флота. Сразу после забастовки эта особая сталь, которая долго не давалась, пошла. А в заводской газете во­енных лет, в одном из выпусков за конец октября 1942 года, если быть точным, я нашел упоминание о «недавно появившемся на заводе сталеваре Александре Коваче, одном из героев, благодаря которым был вовремя выполнен заказ на особо прочную бронь для тяжелых танков нового типа ... » И еще упоминалось, что ради этого важнейшего дела Александр Ковач совершил настоящий подвиг, отработав почти без отдыха и сна много смен подряд и лично работая за мартенами, пока нужная сталь не пошла.

- Годится! - вырвалось у меня. По-моему, я даже прихлопнул ладонью по столу, и ложка в чашке с недопитым чаем зазвенела.

Никодимыч прищурился.

- Хочешь сказать, то, что сегодня в ночь сталь нужного сорта наконец пошла, напрямую связано с появлением нового Александра Ковача?

- Похоже на то, - ответил я. - Очень похоже.

- Совсем интересно! Надо бы мне на этого Ковача взглянуть ... А может, и поговорить с ним.

- А что еще вам удалось узнать? - спросил я.

- Видишь ли, я так уж пристально этой темой не занимался. Отметил про себя, что стоит дальше покопать, но ... Интересных тем много, на все времени не хватает. Я и о посещени­ях нашего города Аносовым или о декабристах, которые здесь отбывали ссылку после каторги, собрал еще не все материалы, а ведь это темы магистральные. Да и в период Гражданской войны есть еще белые пятна, и в тридцатых годах ... Но теперь я этим займусь, обязательно займусь.

- Не понимаю только, - заметил я, - как он сначала был героем труда в войну, а потом раз - и стал американским шпи­оном.

- Это как раз объяснимо, - сказал Яков Никодимович. ­ Явно на производстве что-то произошло, какое-то ЧП, и чтобы избежать ответственности, произошедшее списали на погиб­шего либо исчезнувшего Ковача: мол, он был американским шпионом, и это его диверсия. В те времена подобное проделывалось запросто.

- А ЧП, похоже, было очень крупным, если газета об этом пишет с такой неохотой, да еще «слухи опровергает», - сказал я.

- Похоже, - кивнул Яков Никодимович.

Я встал.

- Спасибо вам.

- Пока не за что, - ответил он.

- Как это не за что? Вы очень много интересного мне рассказали!

- Ну на все-то твои вопросы я ответить не смог ...