Заратустра

И древо познания добра и зла растет там тоже: это белая береза вниз ветвями, вверх кореньями, в тех двенадцати корнях — священная мудрость. Произрастает эта волшебная береза на горе Березани. Гора Березань… Попробуйте произнести вслух это словосочетание и сравните с авестийским названием горного хребта Хара Березайти, который кольцом охватывает Хванирату, центр и сердцевину арийских (ирийских?) земель.

По сей день в Православной церкви сохранился обычай в праздник Троицы ставить в храмах и домах букеты из березовых веток.

А до Крещения Руси в эту пору поздней весны или раннего лета справляли Семик — праздник брошенных в землю семян. Лентами, сладостями и цветами украшали ирийское древо березу, как ныне мы украшаем новогоднюю елку. Взяв в руки клечево — букеты из березовых веток, пели в этот день песни, посвященные покровителю плодородия Яриле. «По их верованиям, — утверждает Ю. П. Миролюбов, — Ярила, исполняющий сердца вешней Ярью, несет мир, дружбу и любовь»[41].

Имена Ярила (Ярило) и Арий тоже, несомненно, родственны. А Ярило нередко в период двоеверия у славян, когда ведические верования постепенно вытеснялись христианством, выступал как Юрий (у хорватов — Зелени Юрай), Егорий или… святой Георгий.

Да-да, тот самый Георгий Победоносец, который с XIV века красуется на гербе Москвы и в честь которого был учрежден военный Георгиевский крест!

Гербовое изображение по очертаниям соответствует иконописному канону: «И ослепительное блистание его вихрем несущегося белого коня, — писал Е. Трубецкой, — и огневой пурпур его развевающейся мантии, и рассекающее воздух копье, которым он поражает дракона (выделено нами. — Т. Д., Е. Л.), — все это указывает на него как на яркий, одухотворенный образ Божией грозы и сверкающей с неба молнии»[42].

Но Георгия Победоносца изображают не только в виде всадника с копьем. Существует иная византийская иконописная традиция, где этот святой — уже не боец, а великомученик — стоит… с собственной отрубленной головой под мышкой.

Действительно, христианская житийная литература повествует о том, что святого Георгия во время гонения на христиан римляне истязали, чтобы принудить к отречению от веры в Христа, но ничего не добились и отрубили ему голову.

Считается, что произошло это в Каппадокии (территория современной Турции) при римском императоре Диоклетиане между 284–305 годами н. э. «Всего-то» за два-три века до предположительной даты основания Киева, если, конечно, соразмерять с масштабами всемирной истории!

И тогда, выходит, Ярило — Арий — это один персонаж, а Арий — Георгий — другой, гораздо более поздний? Либо существуют два Георгия — один Победоносец, другой мученик?

Но вот что любопытно: в ритуалах древнеславянского празднования Ярило к это теплое весеннее божество, божество зелени и цветения, также иногда представлялось казненным, а именно — обезглавленным: посеянное семя умирает, но не навсегда, а лишь для того, чтобы осенью возродиться в колосе.

В русских народных духовных стихах святого Егория трижды «басурмане» предают страшной смерти — то пилой пилят, то топорами рубят, то в кипящей смоле варят, но каждый раз возвращается герой к жизни (в отличие от Георгия житийного). Наконец, сажают Егория в глубокое подземелье — хоронят заживо. Но и оттуда выходит он через тридцать лет, точно зерно, что прорастает через положенный срок:

Ой ты еси, святый Егорий, свет, Храбрый!

Ты за это ли претерпение

Ты наследуешь себе Царство Небесное![43]

И вновь мы возвращаемся к Арье, предку пророка Заратустры: тот, как мы помним, был обезглавлен своими нечестивыми братьями. И возродиться ему было суждено, увы, лишь через потомков, правда, весьма славных.

Только при жизни этого Арьи — Георгия драконы, возможно, еще бродили по нашей планете, ведь мы так и не знаем в точности, когда жил далекий предок Заратустры, — достоверной, однозначной хронологической локализации жизни пророка до сих пор нет…

Интересно, что почти так же, как святой Георгий, изображается на иконах пророк Илия. Е. Трубецкой описывает его «уносящимся в огненной колеснице, в ярком пурпуровом окружении грозового неба… Пурпуровый грозовой фон, которым он окружен, и в особенности мощный внутренний пламень его очей свидетельствуют о том, что он сохранил свою власть над небесными громами (выделено нами. — Т. Д., Е. Л.)»[44].

В эпоху двоеверия на Руси ветхозаветный Илья-Пророк унаследовал в народном понимании черты… громовержца Перуна! Вот мы и выполняем обещание, данное читателю в конце прошлой главы. Вот она, связь: Арья — Арий — Ярило — Юрий — Егорий — Георгий — Илья-Пророк — Перун?!

Догадки о преемственности (или идентичности?) эпических героев подтверждаются культурологическими исследованиями. «Многое говорит в пользу божественного статуса Ярилы. Как предполагают, это имя служило эпитетом, определявшим, видимо, громовержца Перуна, который, как и ряд других аналогичных персонажей, сочетал в себе функции бога плодородия с воинскими функциями», — отмечают, например, В. Иванов и В. Топоров[45].

Перун, как и святой Егорий, в юности был заточен драконом под землю, только не на тридцать лет, как в более позднем, заземленном варианте сказания, а на целых триста тридцать лет и три года. Задействовано, однако, одно и то же сакральное число три.

И только потом, вырвавшись на свободу, Перун победил дракона.

А былинный Илья Муромец — русская фольклорная трансформация библейского Илии, а следовательно, и громовержца Перуна — сиднем просидел тридцать лет, скованный не недругами, а недугами, но потом встал и победил Идолище поганое. И был он сыном кузнеца: вспомним легендарного авестийского Кея, соратника победоносного Траэтаоны…

Ирий — Илия — Юрий — Арий…

Все возвращается на круги своя. Нет, это не круг, это мистическая спираль духовной истории человечества, его страданий и его побед…

ОТКРОВЕНИЕ

…И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул,

Как труп, в пустыне я лежал.

И Бога глас ко мне воззвал:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей».

Десять лет, уйдя из отцовского дома, бродил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи. Большинство ученых считает, что, поскольку он не покидал в эти годы родину, следовательно, пророк странствовал по территории Ирана.

Но почему же обязательно именно там? Мы уже говорили о том, что точно локализовать место его рождения не представляется возможным, и о том, что арийские племена были разбросаны отнюдь не только между Каспием и Персидским заливом…

Путник Заратустра не мнил себя ни мудрецом, ни тем более пророком, несмотря на то что давно имел жреческий сан и пользовался всеобщим уважением. Наоборот, он продолжал учиться и познавать, хотя, казалось бы, ученический возраст давно остался позади.

Пытливый странник не стеснялся подходить к старикам, жрецам и просто знающим людям и не считал для себя зазорным расспрашивать их: что они считают добром, а что злом, во что верят, каким божествам и высшим силам возносят молитвы и совершают жертвоприношения? А языческие верования были весьма разнообразны.

Во многих арийских поселениях главой божественного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ.

Между прочим, в старину на Руси скотный двор именовался митрией. Уж не там ли, случайно, пролегли пути Заратустры? Б. И. Кузнецов, например, сопоставляет с именем Митры (Михр) наиглавнейшее русское слово, обозначающее основу основ нашей жизни — мир[46]. Ведь этот бог отвечал также за неприкосновенность границ и нерушимость всевозможных клятв и договоров.

41

Миролюбов Ю. Русский языческий фольклор. С. 14.

42

Трубецкой Е. Умозрение в красках. Париж, 1965. С. 65.

43

Голубиная книга. С. 54.

44

Трубецкой Е. Умозрение в красках. С. 64–65.

45

Мифологический словарь. С. 632.

46

См.: Кузнецов Б. И. Древний Иран и Тибет. Спб., 1998. С. 256.