Подруга волка

Она удивилась, почему он так подчеркнуто не обращает на нее внимания. Она считала, что леди не подобает первой обращаться к мужчине. Обычно она не обращала внимания на подобные мелочи, но люди, которые приезжали в Вулфс-Лэндинг извне, придавали большое значение манере поведения. Лучше бы она вошла в дом и испачкала полы матери, лишь бы не оказаться перед этой дилеммой. Ей меньше всего хотелось произвести на него плохое впечатление с самого начала.

Продолжая разглядывать улицу, он вытянул свои твердые губы и стал насвистывать «Янки Дуддл». Она воспользовалась моментом, чтобы изучить его. Под действием ветра его волнистые черные волосы упали на лоб. Выцветшие джинсы сидели низко на его узких бедрах, обтягивая их сильные контуры. Рубашка, аккуратно заправленная в брюки, облегала его широкую грудь и плечи. Его поза была полна энергии и целеустремленности, он стоял широко расставив ноги, подбоченившись, макинтош висел у него на руке.

Внезапно Индиго охватил страх. Она не могла понять — почему, но каким-то образом почувствовала, что с его появлением ее жизнь изменится.

Так как он все еще продолжал хранить молчание, она решилась заговорить первая, даже если это было не совсем прилично.

— Привет!

Она могла бы продолжить, но он просто склонил голову в ее сторону — то есть куда-то вроде бы в ее сторону — и снова начал насвистывать. Закончив мелодию фальшивой нотой, он покорно вздохнул. Затем провел рукой по волосам и перекинул свой брезентовый макинтош на перила крыльца, занявшись рукавами своей рубашки, поправляя закатанные манжеты таким образом, чтобы каждая должным образом закрывала его мускулистые предплечья. Когда он вновь принялся насвистывать, не удостоив ее ответа, она разозлилась.

Совершенно неожиданно он сказал:

— Жуткая погода, не так ли?

При звуке его сильного голоса, раздавшегося так внезапно и заставшего ее врасплох, она подскочила.

— Таков уж февраль месяц, — добавил он. — Только что ты наслаждался солнцем, и сразу же после этого должен прятаться от дождя. Похоже, ливень захватил тебя врасплох.

Прежде чем она смогла ответить, он переключился на сломанную ручку кирки, прислоненной к перилам крыльца. Поглядев с минуту на трещину в дубовой ручке, он перенес тяжесть тела на одну ногу, чтобы, испытать прочность досок пола под ногой. Затем ухватился за перекладину крыльца и потряс ее. Она решила, что он проверяет ее на прочность. Ясно было, он понимает, что все в этом доме требует починки. Индиго не страдала ложным самолюбием, поэтому его мнение особенно ее не волновало. В конце концов нечего стыдиться небольшой сухой гнили, подтачивавшей древесину. Но она считала, что с его стороны не очень-то вежливо подчеркивать все недостатки их жилища в ее присутствии.

Он сунул руку в карман брюк и быстро посмотрел на часы.

— Как давно ты уже здесь сидишь? — спросил он.

— Не так уж давно.

Она задумалась, собирается ли он допустить ее к работе. Мать говорила, что одни мужчины рождаются, чтобы быть господами, а другие — индейцами. Джейк Рэнд определенно принадлежал к авторитарному типу. Его окружал ореол властности, выражавшийся в том, как он двигался, как его темные глаза пропускали несущественные детали и настойчиво загорались при виде того, что привлекало его внимание. У нее было ощущение, что он привык сам вести свои дела и мало кто из людей мог ему противиться.

Его взгляд задержался на ее грязных брюках, затем опустился вниз на ее мокасины.

— Я не думаю, что ты уже был здесь, когда ушла мисс Вулф, сынок?

Он принимает ее за мальчика? Захваченная врасплох, Индиго уставилась на него.

Явно принимая ее молчание за отрицательный ответ, он снова окинул взглядом улицу.

— Черт возьми, куда же она ушла? — Он продолжал смотреть на дождь, и уголки его рта, окруженного с двух сторон глубокими складками, слегка опустились. — Льет, как из ведра.

Она поднялась со ступеньки встала рядом с ним на крыльце, уверенная в том, что он сразу поймет свою ошибку, когда увидит ее во весь рост.

— Я полагаю, что вы Джейк Рэнд?

Джейк опустил глаза вниз. На мальчике была мокрая кожаная шляпа, низко надвинутая на уши. Ему был виден лишь маленький, но упрямый подбородок. С удивительным достоинством хрупкий юноша протягивал ему руку.

Все еще беспокоясь, как бы пропавшая Индиго не исчезла навсегда, Джейк протянул руку и опустил глаза. Насквозь промокшая замшевая рубашка обтягивала тело, как вторая кожа, обрисовывая хрупкие плечи и то, что, без сомнения, было удивительно изысканной грудью, подобно которой он никогда не видел. Выпрямившиеся от холода соски гордо натягивали мягкую кожу. В течение нескольких бесконечных секунд он смотрел на них, как безмозглый идиот.

— Мистер Рэнд?

Джейк мысленно заставил себя встряхнуться и перевел глаза на маленькое личико, затененное полями шляпы. Он понимал, что должен заговорить, но ему ничего не приходило в голову, кроме того, что этот особенный «он» оказался «ею», очень складно сложенной, что придавало слову «промокший» совершенно иное значение.

— Простите меня. Только когда вы сказали «сынок» я поняла, что вы меня не узнали. Я — Индиго Вулф.

Джейк сглотнул слюну и сказал:

— Я вижу. — Он спохватился сразу же, как только слова слетели с его губ. — Я имею в виду, — а что точно он имеет в виду? — Конечно, вы мисс Вулф. Я понял это в тот самый момент… — Он почувствовал как краска заливает его шею, — в тот самый момент, как мы пожали друг другу руки.

Одним изящным пальчиком она подтолкнула вверх промокшие насквозь поля шляпы, давая ему возможность впервые взглянуть на ее лицо. У нее были такие же большие глаза, как у матери, невероятно светлые, цвет их вызвал у него в памяти цвет молока в стакане с легчайшим оттенком голубого. Окаймленные шелковистыми темными ресницами, они представляли приятный глазу контраст с темным цветом ее лица. У нее были тонкие, но обращавшие на себя внимание черты лица: женственный вариант королевского носа ее отца с высокой переносицей и чеканные скулы, восхитительный полный рот и деликатно очерченный подбородок матери — не всякий мог назвать такое сочетание красивым, но все равно оно было притягательным. Он поймал себя на мысли, что хочет сорвать с нее эту ужасную шляпу, чтобы увидеть ее волосы. Были ли они темные, светлые или какого-нибудь другого оттенка?

Она попыталась освободить свою руку. Вздрогнув, Джейк понял, что все еще удерживает ее тонкие пальцы в своей ладони. Он немедленно разжал ладонь.

— Извините. Просто — ну, вы застали меня врасплох. Я думал…

— Наверное там, откуда вы приехали, женщины не носят штаны из оленьей кожи?

— Нет, — признался он. И к тому же такие заляпанные грязью и насквозь промокшие. Джейк смотрел на нее сверху вниз как зачарованный, сам не понимая почему. Если рассматривать каждую ее черту отдельно, то она не была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел. Но в ней было что-то, может быть, необычайный контраст, который она представляла, — фарфоровая куколка в штанах из оленьей кожи. Главное в ней, подумал он, ее глаза. Они светились навстречу ему, огромные и искренние, выдававшие гораздо больше, чем она сама наверное подозревала. В игре в покер она не продержалась бы и трех раундов.

— Когда я подумал сейчас, то не понял, почему я ожидал кого-то, одетого в платье. Конечно, это было бы совсем неуместно для работы в шахте. Это просто потому, что вы… — Джейк спохватился и оборвал свою фразу, прежде чем намекнул бы, насколько грязна ее одежда.

Как бы почувствовав его мысли, она отряхнула свои бриджи.

— Сегодня я работала на шлюзах. Кроме решет для промывки, только они еще действуют, и нам нужна вся добыча, какую мы можем получить.

Ветер задувал под крышу крыльца, принося с собой струи дождя. Она придержала шляпу рукой. Ветер громко взвыл, ударившись о дом, и, отлетев назад, заставил ее мокрую рубашку плотно облепить тело.

Во рту у Джейка все пересохло. Он злился на самого себя за то, что он это заметил. Ясно было, что она даже не представляла, насколько откровенной стала ее мокрая рубашка.