Подруга волка

Сидя на корточках, он смотрел в ее бледное лицо. По некоторой успокоенности в ее глазах он понял, что она нашла утешение в похоронном ритуале, хотя он казался ему варварским.

— С тобой все в порядке?

Это был очень глупый вопрос. Конечно, с ней было далеко не все в порядке.

— Давай вернемся к тебе домой, чтобы твоя мать наложила швы.

— Никаких швов.

Джейк сильнее сжал ее руку.

— Как это, никаких швов? Этот чертов порез такой глубокий, юная леди. Без швов он ни за что не срастется правильно.

— Вот и хорошо.

Наконец-то он понял. Ей не нужен был тонкий, еле заметный шрам. Она хотела носить память о Лобо всю оставшуюся жизнь и хотела, чтобы это видел и знал весь мир. В животе у него заурчало и он вдруг испугался, что не удержит внутри себя только что проглоченный кофе.

Она смотрела через поляну, как будто его здесь и не было. Ветер подхватывал и играл ее волосами. Пряди медного золота закрывали ей глаза и задевали за длинные ресницы. Джейк выпустил ее руку и отвел эти пряди кончиками пальцев. Потом положил руку ей на плечо.

Она даже не взглянула на него, и тогда он перестал уговаривать ее пойти домой, а уселся рядом, уперевшись локтями в колени, сосредоточив все внимание на пыльных носках своих ботинок. В конце концов смерть от потери крови ей не грозила. Может быть, Лоретте удастся уговорить ее наложить швы на рану, когда они вернутся домой. Каждой своей порой он ощущал ее близость, и ему очень хотелось знать, о чем она думает.

— Он уже один раз чуть не умер из-за меня, — прошептала она. — Я наткнулась на большую бурую медведицу с медвежатами, и она погналась за мной.

Дыхание у нее прервалось.

— Мы наложили ему швы. У него был такой густой мех, что шва не было заметно. Но я этого никогда не забывала.

Он сглотнул. Звук глухо отозвался у него в груди. Шерстяная ткань рубашки врезалась ему в подмышку, он пожал плечом.

— Я знаю, тебе его будет сильно не хватать.

— Даже после того, как у них с Гретель появились щенки, он проводил большую часть времени со мной. Когда я засыпала ночью, я знала, что он рядом, охраняет меня. Он был всегда недалеко, когда я просыпалась по утрам. Он так любил мою подушку. Мне приходилось отбивать у него свою половину.

Джейку вспомнилась та ночь, когда он вполз на верх дома и как яростно Лобо защищал свою хозяйку. Он с легкостью мог представить себе картину, как Лобо получал взбучку от медведицы, стараясь спасти Индиго. Взгляд его опять остановился на могиле. Он не мог подобрать нужных слов.

Проходили минуты. Он чувствовал, что ей ненавистно его присутствие, но, поскольку она так и не выпустила нож, он не собирался оставлять ее. Он помнил глубокую рану на щеке Хантера. Тоже память по ушедшим? Эта мысль ужаснула его. Как можно было вырастить эту прекрасную девушку, чтобы она сама себя увечила? И Боже мой, — из-за волка. Джейк понимал, что она любила своего друга любовью, которую большая часть людей осознать не могла, но наносить себе порезы, — это уж слишком. Ему захотелось вырвать у нее нож и выбросить его в кусты.

Казалось, она прочла его мысли, потому что она вложила нож в ножны и пододвинула его к ноге. Он догадался, что из-за его прихода она уходила раньше, хотя ей хотелось остаться еще.

— Индиго.

Все, о чем он хотел сказать, вылетело у него из головы. В ответ она уставилась на него ничего не выражающим взглядом сухих глаз, потом обошла его и направилась к лошади. Он думал, что она сядет на нее и поедет верхом. Но она повела Молли с поляны в поводу. Он поднялся, взял лопату и пошел рядом с Индиго, стараясь идти с нею в ногу.

Краем глаза Индиго видела, как башмаки Джейка передвигались по земле. Он шел уверенно, быстро, как все белые. На его бедрах бугрились мускулы, и грубая хлопчатобумажная ткань штанов натягивалась при каждом его шаге. Было совершенно очевидно, что он не одобрял верований ее отца.

Индиго сжала зубы и ускорила шаг. Она ощущала его удивление и отвращение. Он не имел никакого права следовать за ней, а потом выносить какие-либо суждения. Она хотела, чтобы ее оставили одну.

Казалось, что он подавляет ее своим нежеланным и непоколебимым присутствием. От нее не ускользнул его взгляд, когда он смотрел на ее нож. Он думал о том, как бы отобрать его у нее. Судя по его хмурому виду, он не оставил этой затеи. Если бы он попытался, вряд ли бы она смогла его остановить. Он возвышался над ней больше, чем на голову. Посмотрев на его широкую грудь, она вспомнила свои ощущения, когда попала в кольцо этих рук, в плен стальных мускулов. Она ничуть не сомневалась, что при желании он мог получить от нее все, что угодно.

Она вдруг ощутила нехватку дыхания, как это бывает при клаустрофобии. А вслед за этим ее охватила ярость. У него не было никакого права вмешиваться в ее дела. Абсолютно никакого.

Так что же пугало ее в нем?

Когда она размышляла над этим вопросом, она вновь почувствовала, что ее легким не хватает воздуха. Ответ был ей известен. Даже в оцепенении горя она не могла отделаться от чувства, что это зов судьбы. Предупреждение об опасности, которое ей будто бы кто-то нашептывал. Будь осторожна. Не доверяй ему. Ее отец сказал бы, что это духи нашептывают ей. Для Индиго было неясно, были ли это духи или просто ее воображение, но слова продолжали терзать ее. Джейк Рэнд таил в себе опасность, и чем скорее он уедет из Вулфс-Лэндинга, тем лучше для нее.

Джейк думал, что с Лореттой случится припадок, когда она увидит порез на руке Индиго. Но она только обработала рану виски и совсем не бранилась. Индиго перенесла боль без единого звука.

— Тебе следует перевязать ее перед тем, как ты пойдешь утром в шахту, — мягко сказала Лоретта.

— Она будет защищена рукавом, — Индиго взглянула на Джейка. — Мистер Рэнд считает меня сумасшедшей.

Лоретта потрепала Индиго по голове и пошла поставить на место виски.

— Не так уж он и ошибается. Но это не плохое сумасшествие.

— Она закрыла шкаф и ослепительно улыбнулась Джейку.

— Держу пари, вы проголодались. У меня в печке разогреваются маисовые лепешки и еще я приготовила ежевику.

— Может быть, попозже.

— Тогда кофе?

— Нет, благодарю вас.

Индиго встала из-за стола и стала подниматься по чердачной лестнице. Джейк следил за ней, ощущая сухость во рту. Через минуту он осознал, что Лоретта смотрит на него в растерянности. Ему вдруг захотелось на свежий воздух. Кому-то нужно присмотреть за шахтой, мысль пройтись по воздуху пришлась ему по душе. Ему нужно выбраться отсюда — подальше от всего этого безумия. Другого слова здесь не подберешь. Молодая девушка не должна наносить себе порезы, какой бы серьезной ни была причина, и ни одна мать, если она в здравом уме, не должна с этим мириться.

7

Несколько часов спустя Индиго лежала без сна в своей спальне на верхнем этаже и вслушивалась в звуки голоса Джейка Рэнда, который вел беседу с ее матерью внизу перед камином. Смех у него был очень приятный, глубокий и теплый, но, слыша его, она ощущала себя в мышеловке: это чувство было очень похоже на то, которое она испытала, попав в его объятия, — чувство беспомощности и безвыходности. Она перевернулась на бок, испытывая необъяснимое чувство страха. Это было глупо — просто смешно. Он не имел над ней никакой власти, разве что был старшим на шахте, и у нее не было абсолютно никаких причин, чтобы бояться его.

Подушка еще пахла Лобо; у нее на глазах навернулись слезы. Она зарылась лицом в подушку, чтобы оглушить рыдания, и сжала кулаки. Ее спины коснулся прохладный воздух из открытого окна. Никогда больше Лобо не запрыгнет к ней в кровать через окно. В ее памяти всплывали сладко-горестные воспоминания о том, как Лобо приближается к ней, прыгая через траву и глядя на нее своими серьезными, золотистыми глазами. Никогда больше она не обнимет его за шею, не почувствует на щеке шероховатость его языка. Он ушел от нее. Навсегда.

И все это по вине Джейка Рэнда. После его приезда все пошло наперекосяк. И вряд ли дела пойдут лучше, пока он не уедет. Если бы он не приезжал, она не осталась бы вчера в хижине Гюнтера, и Лобо сейчас был бы жив. Если бы не он, ее репутация не была бы испорчена. Ма уже предупредила ее, что предстоящие несколько дней, скорее всего, будут трудными для нее, люди будут переглядываться и перешептываться, их отношение к ней будет просто непереносимым.