Голосуйте за Цезаря

В 221 г. до н. э. во время погребальной церемонии некий римлянин, перечисляя добрые деяния и заслуги своего усопшего отца, кроме мудрости, славы и достойного служения обществу, отметил также, что «он хотел быть воином первой шеренги ». В среде древнеримских легионеров быть «воином первой шеренги» значило быть готовым к схватке один на один с соперником. Гладиаторы и представляли тот особый бескомпромиссный дух «воинов первой шеренги». Цицерон допускал, что не могло быть «лучшей школы, в которой учатся превозмогать боль и не бояться смерти, чем состязания гладиаторов». Плиний Старший считал, что «гладиаторские бои не ухудшают общественную нравственность, а вдохновляют народ с презрением относиться к смерти, демонстрируя жажду славы и стремление к победе даже среди преступников и рабов».

Но если даже такие низшие индивидуумы, как рабы, могли быть примером в «жажде славы и побед», то насколько лучше было бы, если такими качествами были бы одержимы свободные граждане? А ведь эти качества — часть того, что называлось «быть римлянином».

По мере расширения и укрепления империи идея устраивать «свои» игрища овладевала многими местечковыми правителями. То же самое происходило и в Британской империи. Мы, например, привили многим вассальным народам вкус к игре в крикет. Вместе с тем мы экспортировали наши традиционные ценности и традиции — такие как «честная игра», спортивные судьи и даже пятичасовой чай со сливками.

Игры со звериным лицом

Однако раздавались и недовольные голоса. Так, философ Сенека, без большого удовольствия наблюдавший, как кровавые зрелища огрубляют людей, ужесточают их нравы, писал: «... утром они бросали людей к диким животным, а днем — к ногам зрителей».

Он рассказывает, как толпа, видя пассивность или неспособность гладиатора из-за раны либо изнеможения продолжать схватку, ревет нечеловеческим голосом, указывая распорядителю на арене: «Убей его! Дай ему кнутом! Прижги его железом!» И когда распорядитель уже вмешался, с трибун несется: «Пусть вон тому подрежут горло, чтобы не тянул время!» После просмотра одного такого спектакля Сенека вспоминает: «Я пришел домой более алчным, амбициозным, нервозным, жестоким и бесчеловечным».

Эти слова применимы и к атмосфере современных боксерских поединков и других грубых контактных видов спорта, хотя сегодня такие единоборства опутаны регламентациями и правилами, которые в какой-то степени эти единоборства «очеловечивают». Взять те же боксерские перчатки, смягчающие удары, или ограничения в разнице веса участников.

Гладиаторские команды, как правило, являлись чьей-то собственностью (сегодняшние спортсмены тоже не свободны в профессиональном плане, находясь в зависимости от спонсоров и промоуторов); нередки были обмены гладиаторов, их продажа и перепродажа. И вообще в коммерческом смысле они были хорошим объектом для вложения капитала. Содержание гладиаторов было удовольствием не из дешевых: их нужно было тренировать, экипировать, кормить, где-то селить и перевозить с арены на арену. Чем не аналогия с современными футболистами?

Когда публика оставалась недовольна зрелищем, гладиаторы платили высокую цену. Некоторые бойцы были «такие старые и дряхлые, что их можно было свалить с ног, лишь дунув на них». Несчастных подгоняли плетьми навстречу верной смерти. На современных боксерских ристалищах царят те же нравы, разве что боксеров не подгоняют пинками.

Нет худа без добра

Самых смелых и удачливых гладиаторов римская публика знала даже в лицо, как если бы это были выдающиеся писатели или актеры. На бои этих гладиаторов ходили так же, как сейчас ходят на матчи знаменитых футболистов. Разве что футболистов, если нет травмы, можно увидеть и в следующем матче; гладиаторы жили сегодняшним днем, вернее, вечером. И никто не знал, что их ждет на арене — слава или смерть. Иногда отличившимся бойцам, любимцам публики, доставался главный приз — свобода. Хозяева по требованию зрителей награждали такого гладиатора значительной суммой и, если он был рабом, ходатайствовали перед властями об освобождении его из рабства.

Интересно, что некоторые гладиаторы настолько свыклись со своей смертельной ролью, что, даже получив свободу, не уходили с арены. Эти гладиаторы были необычайно популярны в народе; и не удивительно, что многие античные стены буквально исписаны восхвалениями в адрес любимцев: «Целадус заставляет вздыхать всех девчонок», «Кресценс — в сердце девушек». Находим мы и рисунки (иногда совершенно примитивные), изображающие гладиаторов в действии. Сатирик Ювенал писал по этому поводу, что «все женщины обожают меч», вкладывая в эту фразу, конечно же, двойной смысл и предвосхищая нашу эпоху, которая необычайно богата на спортсменов-сердцеедов, таких как игрок сборной Франции по регби Себастьян Шаброль. Хотя сами гладиаторы и не оставили после себя никаких свидетельств, мемуаров и автобиографий, как это делают современные спортсмены, известно, что некоторые из них попали в анналы современников, как писателей, так и антрепренеров. Нам известно также, что вокруг гладиаторов и игр в целом выросла целая индустрия: сувенирные лавки продавали ножи, лампы и посуду со сценами гладиаторских боев; изображения гладиаторов можно было встретить на многих изделиях — начиная с флаконов с духами и заканчивая детскими бутылочками и женскими пудреницами.

Любопытно, что спонсоры и инвесторы совершенно не горели желанием лицезреть те жестокости, которые сами же и оплачивали. Не желали они видеть и плебс на трибунах. Если они попадали в почетные ложи, то лишь для того, чтобы убедиться, что средства вложены правильно. Естественно, как и любой собственник, не желающий порчи своего товара, хозяева гладиаторов не желали их смерти. В списках гладиаторов напротив имен и прозвищ («Иллириец», «Аквитанец») мы находим короткое слово «missi». Это значит «не выставлять на бой; свободен». Примечание красноречиво говорит нам о том, что к гладиаторам относились не только как к «пушечному мясу». Я считаю, что кровавые ужасы на арене в голливудском стиле — реальность; однако имело место и уважение к гладиаторам (естественно, к тем, кто заслужил к себе такое отношение). Жизнь, как всегда, многоцветна. Гладиаторские бои — это бизнес со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Звезды политической сцены

В начале этой главы я уже классифицировал знаменитых людей по трем категориям; причем в третьей категории поселились те, кто вообще ничего полезного в жизни не совершил, но стал популярным благодаря частому мельканию в средствах массовой информации. Мне чрезвычайно трудно найти аналогию в античном мире. Были ли там такие? Чтобы стать знаменитостью в ту эпоху, человек должен был совершить что-то серьезное и что-то из себя представлять.

Однако известны случаи, когда важные политические фигуры древности использовали все свое могущество и влияние, пытаясь предстать перед публикой в качестве «звезды» в каком-либо виде искусства или спорта. В нынешние времена такое, как мне кажется, большая редкость. Не считать же, на самом деле, поп-звездой Билла Клинтона, недурно поигрывающего на саксофоне? Так же не дотягивают до звездного статуса ни Гордон Браун, не понаслышке знакомый с театральными подмостками, ни Ее Величество со своим, чуть ли не театрализованным, отрепетированным за десятилетия, ритуалом чаепития. Правда, нельзя не вспомнить о принцессе Анне как об очень искусной наезднице (между прочим, участницей Олимпийских игр) и принце Филиппе, жокее и наезднике, участнике многих европейских и мировых чемпионатов. Но вернемся в Древний Рим. Пресловутый император Нерон, например, убедил себя и других, что он великий актер, певец, знаток оперного искусства и вообще суперзвезда своей эпохи. Выкладывая все свои козыри на стол, он стремился поразить современников, и ему, по правде сказать, это нередко удавалось. В те времена настоящим очагом культуры была, несомненно, Древняя Греция, и неудивительно, что именно в Элладе честолюбивый император пытался демонстрировать все свои многочисленные таланты. Незаурядный актер, эстет, шоумен и пиарщик, он удивлял искушенных эллинов своей разносторонностью. Один дотошный античный историк подсчитал, что в 66-67 гг. н. э. на легендарной земле Эллады Нерон в различных конкурсах, соревнованиях и спортивных состязаниях выиграл аж 1808 (!) первых призов. Не дураки они, эти греки — Нерон отблагодарил гостеприимных эллинов за их расположение по-царски, освободив их от римских налогов и власти римского права. Я уже упоминал, что последние слова Нерона были: «Мертвый, но какой был артист!».