Вслед за луной

— Агнес говорила мне, что в праздник Всех Святых вы сами повезете дары в аббатство Святого Мартина, как это делал прежде ваш муж. Или вы решили отказаться от поездки? Ходят слухи, что Меркадье со своей армией расположился лагерем всего в трех сутках пути отсюда, так что лучше мне быть с вами на случай каких-нибудь осложнений.

Ни во взгляде серо-голубых глаз Молеона, ни в его спокойной, неторопливой речи не было и намека на враждебность. Возможно ли, чтобы этот знатный сеньор, не обделенный ни богатством, ни славой, принимал участие в заговоре, направленном против нее?

Джоанна съела полную миску похлебки и вышла из-за стола, оставив Молеона в обществе млеющей от восторга Агнес. Одна из служанок, заметив, как она спускалась по лестнице, метнула на нее вопросительный взгляд.

— Вам нездоровится, госпожа? — осведомилась она.

— Нет, — ответила Джоанна. — Просто я очень устала. Луна всю ночь не давала мне уснуть.

— В этом году в канун Самхейна сила луны особенно велика. Постарайтесь сделать так, чтобы ее свет не падал на вас.

— Как вы поступаете в ночь Самхейна, когда луна становится особенно могущественной? — спросила Джоанна. — Неужели ваши мужчины не боятся оставаться на страже всю ночь?

— Когда наступает Самхейн, страх охватывает всех — мужчин, женщин, даже малых детей. Это луна мертвых, госпожа. И в ночь Самхейна она возвращает мертвых к жизни и поднимает их из могил.

Лицо Ольтера Мальби, лежащего в выдолбленном из камня саркофаге, последние две недели неотступно преследовало Джоанну. Если призраки мертвых и впрямь способны были выходить из могил, как в то верили все обитатели Рошмарена, не поднимется ли Ольтер Мальби по лестнице в спальню своей вдовы убедиться в том, что она до сих пор оплакивает его гибель?

Лицо горничной побледнело от испуга.

— Я вижу, вы вспомнили нашего покойного хозяина, госпожа. Вы уже прочли молитвы у его могилы, так что ему не в чем будет вас упрекнуть.

Она молилась не столько за мужа, сколько за саму себя — за свое благополучное возвращение домой и избавление из этого мрачного, населенного нечистой силой места.

— Нет, — произнесла Джоанна. — Он не станет нас беспокоить.

Агнес встала со скамьи и направилась к лестнице. Бросив напоследок взгляд на Молеона, она повернулась к Джоанне:

— После нашего разговора я сразу пошла в часовню.

Джоанна заставила себя улыбнуться.

— И конечно, ты придумала прекрасный надгробный памятник для Ольтера.

— Прошлой ночью я молилась за него. А золотое кольцо, доставшееся мне от матери, я отдам настоятелю аббатства Святого Мартина, чтобы тот отслужил мессу за упокой его души. До тех пор, пока убийцы не будут найдены, это все, что мы можем сделать. Это и еще надгробие.

Агнес вбила себе в голову, что люди, убившие и ограбившие ее брата, были не простыми разбойниками. В последнее время она слишком часто списывала все на интриги королевского двора и неких тайных недоброжелателей. У Джоанны просто не хватало духа рассказать ей о том, что Ольтера вместе с его людьми нашли в самом обычном притоне и золото, за которым он отправился в Нант, — старый долг, который он должен был забрать у друга своего отца, недавно вернувшегося из Палестины, — пропало из его кошелька. В ту же ночь некая молодая блудница бесследно исчезла из своего залитого кровью дома. Либо она была убита теми же разбойниками, либо ее похитили сразу после резни.

— У Ольтера наверняка были враги, — продолжала Агнес. — Влиятельные враги, которые хорошо его знали и следили за каждым его шагом. Адам согласился подать прошение судьям графства, чтобы те помогли нам выяснить правду.

— А ты не боишься? — спросила Джоанна. — Если у твоего брата действительно имелись враги, кто может поручиться, что ты или я не станем их следующими жертвами?

Агнес вздрогнула.

— Да, это вполне возможно.

— Тогда нам лучше поехать в Динан и искать помощи там, — небрежно бросила Джоанна. Глаза Агнес вспыхнули оживлением.

— Мессир Адам поможет нам. Он уже предложил нам свою защиту.

Адам Молеон между тем поднялся из-за стола и, проследовав через весь огромный зал, остановился рядом с Джоанной.

— Может быть, вы с Агнес согласитесь остановиться в моих владениях сразу же по возвращении из аббатства? — заметил он. — Моя сестра примет вас с радостью и, как и я сам, без сомнения, станет настаивать на том, чтобы вы провели эту зиму с нами. Я пришлю сюда своих людей, чтобы навести порядок в гарнизоне. Вряд ли для этого понадобится больше одного сержанта — разве что Меркадье опять примется совершать набеги в наших краях. Бледное лицо Агнес порозовело от волнения.

— Что скажешь, Джоанна? Мы обе будем чувствовать себя в большей безопасности под опекой Адама.

— Разумеется, — ответила Джоанна и посмотрела прямо в чистые глаза Адама Молеона. — Вы останетесь у нас на ночь в канун Самхейна?

Искорка тепла вспыхнула в его взгляде и тут же погасла.

— Нет, — ответил он. — У меня есть много неотложных дел, которые требуют решения. Но завтра, еще до полудня, я вернусь, чтобы сопровождать вас в аббатство.

Джоанна решила этой же ночью под покровом темноты покинуть Рошмарен, уповая на то, что суеверные страхи, связанные с Самхейном, помешают бретонским часовым последовать за ней в чащу леса, простиравшегося за стенами замка.

Как только ей удастся благополучно добраться до Динана, она сможет прислать сюда небольшую армию, чтобы увезти Агнес подальше от опасности.

Глава 4

Огромный сучковатый дуб, похожий на безмолвного часового, с которого ловкий, шустрый мальчуган лет десяти от роду часто наблюдал за далеким двором замка, до сих пор стоял на прежнем месте и даже не лишился своих раскидистых ветвей под пронизывающими ветрами восемнадцати зим, пролетевших с той поры. Все короткие дневные часы Самхейна Паэн провел, сидя на ветке и следя за окрестностями, но в сумерках он покинул свой пост, чтобы повидаться с Матье и услышать от него последние известия о хозяйке Рошмарена.

За три дня перед тем Матье поступил на службу в гарнизон замка, и пока что ему удавалось не попасться на глаза кому-либо из тяжеловооруженных всадников, которые могли узнать в нем одного из людей Меркадье. Находясь в ночном дозоре, обычно выпадавшем на долю новичков, Матье провел Паэна во внутренний двор Рошмарена и надежно укрыл на чердаке конюшни. Там Паэн днем спал, а по ночам совершал вылазки, пока наконец не сумел установить, где находится окно спальни вдовы Мальби, и тайком пробраться туда. Затем, не дожидаясь рассвета, он выскользнул за ворота замка и снова скрылся в лесу.

— Что ты наговорил этой даме? — осведомился Матье. — Не далее как сегодня утром она появилась во дворе крепости и удостоила каждого из нас долгим, пристальным взором. Некоторые из мужчин решили, что она не в своем уме, а другие уже начали надеяться, что ей нужно нечто большее, чем просто телохранители.

— Она искала себе телохранителей? Я ведь предупреждал ее о том, чтобы она никому не доверяла!

—Нет. Вдова просто осмотрела каждого из нас и поговорила с теми, кого не смогла узнать. Должен признаться, ее расспросы доставили мне несколько неприятных минут, однако она ни о чем не догадалась.

— А аббатство? Она по-прежнему собирается лично отвезти пожертвования в аббатство Святого Мартина?

— Трудно сказать. Она выбрала себе четырех человек для эскорта и велела им быть готовыми завтра к полудню покинуть замок, как только приедет мессир Молеон, чтобы сопровождать ее в аббатство. Кроме того, она говорила с конюшими насчет своей кобылы. Ее золовка, девица Агнес, тоже поедет туда вместе с ней.

Паэн швырнул в кусты упавшую ветку.

— Если эта женщина всерьез рассчитывает бежать из замка, покинув его стены в сопровождении всего одного рыцаря, молоденькой девушки и четырех охранников, которые, по всей вероятности, находятся на содержании у ее недругов, она не проживет и дня. Или она намерена скрыться раньше?