Страница 56 из 73
— ..с молодым Рольфом…
— ..с молодым Рольфом, чтобы он охранял меня от Клыков Ведьмы и проследил за тем, как пастухи справляются со своими обязанностями.
— И каждую ночь, без всяких отговорок…
— ..я буду проводить в усадьбе в обществе двадцати людей, храпящих в зале, не говоря уже о Хадвин, которая своей болтовней не даст мне уснуть.
Паэн улыбнулся:
— Что-то прежде я не замечал, чтобы вы так ревностно оберегали свой сон, мадам. Не далее как три ночи назад мой сон был нарушен из-за вашей неугомонности, так что у меня возникло сильное желание заставить вас замолчать. Такое сильное, что… — Он отскочил, шутливо уклоняясь от ее удара, затем шагнул вперед и, схватив ее за запястье, поцеловал мягкую белую кожу над ним, еще не тронутую загаром и мелкими царапинами, оставшимися после прополки.
— Только возвращайся ко мне, Паэн.
Ее глаза блестели от едва сдерживаемых слез. Паэн коснулся губами уголка рта в том месте, где обычно начинались ее улыбки.
— Я вернусь, обещаю тебе.
— И ты не будешь участвовать в сражениях? Паэн закрыл глаза. Король Ричард к этому времени уже должен быть выкуплен из австрийского плена. Об этом он знал из самых достоверных источников.
— Хотя у меня и нет своих земель, Джоанна, но я принес присягу верности королю Ричарду. Если кто-то посягнет на его интересы, я буду сражаться на его стороне.
— Король все еще жив, да? Даже в Гандейле мы бы услышали…
— Я не сомневаюсь, что он жив и на свободе и находится сейчас на пути в Англию… — Он с улыбкой погладил Джоанну по голове. — Король Ричард непременно вернется, Джоанна, и хотя он любит эту землю немногим больше, чем самое ничтожное из своих поместий в Нормандии, тем не менее окажет Англии хорошую услугу, если останется жив и таким образом предотвратит неизбежную войну между наследниками. Тогда нас ждут долгие годы мирной жизни.
— Если королю не понадобится твой меч, ты вернешься к середине лета?
— Если Меркадье ввяжется в очередную войну или даже если речь будет идти о судьбе Рошмарена, я не буду принимать участия в драке — только ради защиты короля. — Он поцеловал ее. — Если брат короля снова поднимет мятеж после всех бед, которые нам пришлось пережить в прошлом году, то он еще больший глупец, чем я предполагал. — Паэн взял в ладони ее лицо и приподнял его так, что их взгляды встретились. — Дожди еще не начались, поэтому дороги должны быть в хорошем состоянии. Если мне повезет, то уже через две недели я доберусь до южных портов и сяду на корабль, отплывающий в Бретань. Еще две недели понадобятся для того, чтобы исполнить мой долг перед братом. Уже перед Пасхой, Джоанна, я могу вернуться домой. Ты обещаешь, что будешь ждать меня здесь?
Она улыбнулась:
— Нет, я буду сидеть у ног старой королевы Элеоноры и вышивать салфетки своими холеными белыми ручками.
— Джоанна, тебе нельзя ехать в Уитби…
— Я не настолько глупа, чтобы…
— ..даже если я не вернусь вовремя и тебе захочется узнать, что происходит на юге… — он крепче сжал ее лицо, — ты пошлешь вместо себя молодого Рольфа и будешь ждать от него вестей в Гандейле.
— Но молодой Рольф не сможет вспомнить даже имя собственной невесты, после того как побывает в пивных Уитби! — вскричала она.
Его руки соскользнули ей на плечи, и он крепче прижал ее к себе.
— И тем не менее ты даешь мне слово?
— Я не поеду в Уитби, даже если услышу, что Молеон там и разбирает наш дом по камешку, и Паэн лукаво улыбнулся:
— До полудня еще далеко, Джоанна. У нас с тобой хватит времени, чтобы прогуляться к реке…
— Чтобы поплавать?..
Он припал губами к мягкой коже в том месте, где ее стройная шея переходила в изящную линию плеча, и проворчал:
— Ты хочешь лишить меня мужественности, Джоанна, заставляя плавать в ледяной воде? Как, по-твоему, я смогу усидеть в седле, если отморожу себе…
— Так же легко, как и я, Паэн, после того как полежу с тобой на берегу реки.
Он расшнуровал ее платье и уже начал потихоньку спускать его с плеч Джоанны, как вдруг до них донесся чей-то крик. Подняв головы, они увидели всадника, который звал их издалека, с вершины холма, со стороны Клыков Ведьмы.
Паэн поспешно поправил платье Джоанны и отодвинул се себе за спину, положив руку на рукоять меча.
— Это молодой Рольф, — произнесла Джоанна. — И он наверняка расскажет во всех подробностях о том, что увидел, как только вернется в усадьбу. А потом мне придется выслушивать от них колкие замечания все время, что ты будешь отсутствовать. — Она завязала шнуровку на платье и встала рядом с ним. — Попроси его спуститься вниз, Паэн. На таком расстоянии мы ничего не услышим.
Даже с далекой вершины холма лицо Рольфа под шапкой рыжих волос казалось багровым. Он быстро спустился вниз по склону и осадил лошадь на некотором расстоянии от Паэна и Джоанны.
— В Уитби появился какой-то незнакомец! — крикнул Рольф. — Он ищет вас, Паэн, и ваше имя ему тоже знакомо, Джоанна Мерко!
— Молеон, — буркнул Паэн и махнул рукой Рольфу, предлагая ему подъехать ближе. Однако юноша не сдвинулся с места.
— Я лучше останусь здесь! — крикнул он. — Что вы прикажете нам делать? Этот человек поселился в доме корабельщика Джона и говорит, что не вернется на юг до тех пор, пока не переговорит с Паэном.
Джоанна приоткрыла рот от изумления.
— Молеон знает тебя по имени, Паэн? — Она быстро направилась к Рольфу и схватила за уздечку его лошадь. — Кто-нибудь видел этого человека? Он высокий, с белокурыми волосами?
— Джон сам говорил мне, что он среднего роста, уже Немолодой, с огненно-рыжей бородой. По-видимому, этот человек — горький пьяница, или по крайней мере так показалось Джону, потому что в первую же ночь после своего прибытия в Уитби он бродил по улицам города, громко окликая Паэна или кого-нибудь, кто видел Паэна, и еще звал какого-то Мэтью. Он шумел так две ночи подряд во всех городских пивных, а вчера успел изрядно надоесть аббату своими расспросами. Много раз он пытался выведать у Джона, куда уехали Мерко, но тот ничего ему не сказал, как мы его и предупреждали.
— Мэтью? Этот человек звал Мэтью?
— Должно быть, это Матье, — задумчиво произнес Паэн. — Наверное, он окликал меня по имени и называл свое собственное. — Он повернулся к Рольфу:
— Через час я буду в Гандейле, чтобы забрать свою лошадь. И потом поеду в Уитби, чтобы увидеть этого пьяного буяна собственными глазами. Я не могу уехать на юг, не убедившись в том, что этот рыжий тип не представляет для нас угрозы. — Он посмотрел на Джоанну. — А вам, мадам, самая пора переехать в Гандейл, и я не желаю больше слышать никаких разговоров ни о толпах, ни о храпе.
Джоанна через силу улыбнулась:
— Наверное, это Матье. Паэн кивнул.
— Молю Бога, чтобы так оно и было. — Он бросил взгляд вниз, где на берегу реки, у подножия холма, виднелась рощица оголенных деревьев. — Летом, Джоанна, я вернусь к тебе…
— ..и тогда деревья будут покрыты листвой, а берега зарастут травой по пояс. — Она положила руку ему на сердце:
— Я буду ждать тебя здесь.
Даже если бы женская половина общего зала в Гандейле не была так переполнена и если бы Хадвин не проговорила добрую половину ночи о недавней поездке своей дочери в Уитби и о тех чудесах, которые она там видела, Джоанне все равно не удалось бы заснуть. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к долгому, навевающему дремоту рассказу Хадвин, после чего принялась подсчитывать количество низких гнусавых голосов, храпевших в дальнем конце зала, стараясь не думать о том, что именно Паэн обнаружит в Уитби. Если это действительно был Матье, разыскивающий Паэна, он наверняка принес новости о какой-нибудь новой войне, для которой Меркадье собирал своих самых лучших воинов, либо какие-нибудь дурные вести о замке Рошмарен или о его брате-послушнике.
К рассвету Джоанну совершенно измучила бессонница, и у нее едва хватило сил открыть покрасневшие заплаканные глаза навстречу утреннему свету. Она оставалась в постели и после того, как Хадвин уже поднялась, и вынуждена была терпеть игривые намеки насчет тех женщин, которые имели привычку подолгу залеживаться по утрам в первые дни беременности. Эти слова вызвали у нее новый приступ тихих слез, которые ей с трудом удалось подавить, уткнувшись носом в соломенный тюфяк.