Ночные костры

Линда Кук

Ночные костры

Пролог

Мы будем общаться тайно;

откровенность не поможет, дадим же волю смекалке!

Полночь 1 июня 1193 года Сент-Олбанс, Англия

Западня! Он сразу понял, что его заманили в ловушку.

Раймон де Базен отвернулся от догорающего камина и взял свой меч. Больше нельзя ждать. Он сыт по горло кровью и предательством, а в спертом воздухе пустого дома явственно ощущалось и то и другое.

Дом купца был пуст, но не запущен: ни пыли, ни следов нашествия воров, которые могли бы позариться на ценности, хранившиеся в этом скромном жилище. Слуги ушли, оставив одного испуганного мальчика, который и открыл дверь Раймону с наступлением ночи. Паренек подбросил дров в камин, принес кувшин с терпким вином… и исчез.

— Проклятие! — Раймон обрушил свой покрытый шрамами кулак на холодную столешницу. Глиняный кувшин закачался, дважды стукнулся в темноте о край кубка, и вновь воцарилась полная тишина.

Раймон вылил в кубок остатки вина и стянул со скамьи перед камином свой сырой плащ, от которого шел пар. Его призвание — меч, а не интриги. Ради чего он покинул палестинские поля сражений? Неужто ради мелких стычек с воришками и шпионами на темных улицах Сент-Олбанса? Вот уже два дня как он добрался до берегов Англии, но ему еще не довелось провести целую ночь на мягких английских перинах или в объятиях гладкой белой английской шлюхи.

В Дувре его встретили мрачный курьер и четверо вооруженных мужчин с резвыми лошадьми. Ему были переданы распоряжения, которые мало проясняли, зато много требовали. И вот теперь, две кошмарные ночи спустя, Раймон один приехал в Сент-Олбанс, где нашел лишь пустой дом. Куда же делся обещанный посланник от Хьюберта Уолтера, солсберийского епископа?

В висках Раймона гневно застучала кровь. Он плеснул винный осадок на угли и отвернулся от струи едкого дыма. Этот посланник епископа — нерасторопный болван! А может, он уже покойник и лежит на дороге к северу от Виндзора?

Пристегивая меч в потертых кожаных ножнах, де Базен скривился: резкое движение отдалось короткой, но острой болью глубоко в плече — там, где оставил свой след сарацинский кинжал. Сталь язычника вызвала бред и лихорадку, избавив его от кровавой работы убийцы в Акре [1], когда…

— Довольно! — Раймон пнул ногой последнее полено, подвинув его к горящим углям. Такие мысли в холодном мрачном доме, по стенам которого пляшут тени, могут довести до безумия. Ему нужно тепло. И свет. И вино. И женщина. — Проклятие! — снова прорычал он. — Пусть Уолтер поищет другого дурака. А я не собираюсь торчать здесь, дожидаясь его злокозненных хорьков!

— Злокозненных, говорите? — послышался из темноты женский голос.

У Раймона зашевелились волосы на затылке. Этот голос… его не спутаешь ни с каким другим. Он медленно обернулся, держа руку на рукоятке меча.

Голос раздался снова:

— И почему хорьков? Когда-то я была голубкой — во всяком случае, так утверждали поэты.

Он прищурился. Она где-то здесь, в темной комнате.

— Но годы заточения превратили голубя в ястреба.

— Королева Элеанора! — закричал он, не помня себя. Или ему почудился этот низкий насмешливый голос, окликающий его из прошлого?

Тишина сгустилась. Умолк даже тихий шорох мышей, копошившихся в стенах. Раймон сжал холодную железную рукоятку меча.

И снова голос:

— У меня есть для вас поручение, Раймон де Базен. Тени вдруг стали глубже, зашевелились… и оформились в образ. В низком дверном проеме стояла Элеанора Акви-танская, вдовствующая королева Англии. Ее лицо высветил угасающий янтарный свет камина.

Последние сомнения Раймона рассеялись, когда он услышал шуршание подола и увидел переливы ярко-алой ткани под ее плащом. Была ли это живая королева Элеанора или ее бесплотная тень — но она, как и прежде, носила роскошные шелка и двигалась со сдержанной грацией. Лишь в ее глазах, темных и жутких, теперь появилась скорбь.

— Ваша светлость, они не говорили мне…

— Они прислали вас сюда. Это все, что я им приказала сделать. — Она отвернулась от него и подошла к камину. — Мне надо многое вам сказать, а времени мало.

Двадцать лет назад, в смутные и трудные времена в Пуату, Элеанора не была такой отчужденной даже с самыми ничтожными из своих слуг. Годы и впрямь превратили голубку в ястреба — старого темноглазого ястреба, который стремится к своей цели, не тратя время на светские любезности…

Раймон стиснул челюсти, ожидая, что скажет вдовствующая королева. Каково бы ни было ее задание, уклоняться от него поздно. Его надежды на двухнедельный кутеж померкли при виде расстроенного и сосредоточенного лица королевы Элеаноры.

Сдержав проклятия, он придвинул тяжелую скамью ближе к камину и расстелил на ней свой плащ. Элеанора величественно взяла его протянутую руку и села лицом к догорающему огню. Длинные пальцы, украшенные перстнями, были такими же красивыми, как и раньше, только очень холодными.

— Во дворе есть дрова. Я сейчас принесу…

— Стойте. Не надо огня. Я специально пришла в столь поздний час. — Годы не изменили ее речь с сильным лангедокским выговором и резкими властными интонациями. — Во дворе меня ждет охрана. Они не знают, с кем я здесь встречаюсь, и вы не должны показываться им на глаза, де Базен. Поклянитесь, что не сделаете этого.

Секретное задание! Не честный бой во имя короны, а тайное деяние. О святой Фома, ну и влип же он! После двух лет кровопролитных сражений в армии короля Ричарда на далекой Святой земле Раймон де Базен мечтал о нескольких месяцах мирной жизни вдали от приказов и неуемных амбиций своего сиятельного повелителя из династии Плантагенетов, но не тут-то было! В отцовском замке его уже поджидали сорок наемников с холодными глазами, они и отправили его за море, в Англию.

Раймон не хотел думать о том, что могли сделать эти волки в доспехах с отцовскими землями, если бы он не поехал с ними по доброй воле. Наемные солдаты отказались ответить разгневанному старику Ренульфу де Базену, куда они везут Раймона, и не дали пожилому воину даже словом перемолвиться с сыном наедине.

— Так что, Раймон де Базен, вы клянетесь?

— Ваша светлость, — сказал он, — я даю вам слово, что ничего никому не скажу, но мое присутствие здесь не тайна. Меркадье и сорок его воинов ехали со мной до Кале.

— Они посадили вас на корабль до Дувра. Больше им ничего не известно. — Королева Элеанора замолчала и бросила на Раймона проницательный взгляд, от которого ему стало не по себе. — Я позвала вас на эту тайную встречу, — наконец проговорила она, — чтобы найти выкуп для Ричарда. Его надо освободить как можно скорее, иначе он лишится короны, а вместе с ней и надежды на выкуп.

В ее голосе слышались нотки страха и отчаяния. Раймон протяжно вдохнул, пытаясь подобрать слова для ответа:

— Ваш сын — самый великий венценосный полководец во всем христианском мире, ваша светлость. Император взял короля Ричарда в плен, но причинить ему зло не посмеет.

Скорбные глаза королевы вдруг заблестели. Она отвернулась от Раймона.

— Я позвала вас сюда не для того, чтобы говорить о своих материнских страхах. — Она помолчала, потом заговорила тем же лихорадочным шепотом: — Я хочу, чтобы ваш король был освобожден к началу жатвы.

— За такой короткий срок нельзя найти и переслать десять тысяч серебряных марок и двести знатных пленников.

— Так говорят на улицах Лондона. — Вдовствующая королева опустила руки и сжала их в кулаки. — Сто тысяч марок — вот настоящая цена, де Базен. В десять раз больше названного вначале. Император просит невозможного, а Филипп Французский призывает его проявлять твердость. Пока Ричард сидит в заточении, этому молодому хищнику достанутся целые провинции. Я должна найти выкуп раньше моих уполномоченных, которые занимаются сбором податей.

1

Акра — крепость в Палестине, которую в 1191 г. взял штурмом Ричард I. — Здесь и далее примеч. пер.