Страница 5 из 5
А самое главное — от Чугункова я впервые узнала о существовании неписаного Кодекса Первых Спасателей — этой «нагорной проповеди» МЧС. Заподозрить этого человека в предательстве? Ну, не знаю… Тогда, пожалуй, я поверю, что и Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот.
А если не Грэг, не Менделеев, не Чугунков, то кто же остается?
Сам министр, в чем я не вижу абсолютно никакой логики, или «Леночка» Крупнова? Конечно, для меня самое удобное — заподозрить именно ее. Но я знаю, как легко ошибиться, увлекшись самой удобной для себя версией, которая на самом-то деле, может, к истине не иметь никакого отношения… Ну, просто не понравились мы с ней друг другу, но это же не повод сводить с нею счеты и обвинять в предательстве друзей.
Я вновь вспомнила, как Чугунков пытался защитить ее от меня, и на меня вновь накатило неприятное чувство, словно Константин Иванович Чугунков, или «майор Чугунок», как мы звали его еще в лагере, не имеет никакого отношения к тому генералу Чугункову, который руководит сегодня контрразведкой МЧС.
С этим неприятным чувством я и заснула.
Проснулась уже в Южно-Курильске. Мы с Чугунковым перешли в огромный «Ми-8» и продолжили путь к Шикотану уже на вертолете.
Судя по южнокурильскому аэропорту, тут вообще не было никакого цунами, и всю дорогу я старательно высматривала в иллюминатор хоть какие-то признаки его разрушительной деятельности. Но ничего, кроме рябоватой поверхности океана, не видела.
Мы приземлились на западном побережье Шикотана, этого небольшого островка, на единственной уцелевшей от бедствия ровной площадке, отгороженной с востока господствующей над островом невысокой горой Лысой. Ее верхушка и впрямь была голой, но вовсе не потому, что с нее снесло водой все деревья, просто, как объяснил мне Семен, водитель вездехода, предоставленного в наше распоряжение, ветер с океана, дующий практически всю весну, все лето и всю осень, сдувает с нее все. Я пожала плечами, хотя и не очень-то поверила его словам.
Семен привез нас в Крабозаводское, вернее на то место, где оно раньше находилось…
В поселке не осталось ни одного целого здания. Корпуса консервного завода, стоящего на самом берегу уютной бухты, угадывались по фундаментам зданий и редким завалам кирпичей. Кругом торчали какие-то обрывки и обрезки труб, создающие непроходимый лабиринт.
Меня поразило отсутствие завалов, которые я ожидала увидеть. Я помнила землетрясение в афганском Файзабаде и ждала чего-нибудь подобного, но тут оставалось впечатление, что завод просто срезали с лица земли какими-то огромными тупыми ножницами, которые плохо резали металл, а только рвали его.
Мы с Чугунковым походили по берегу и решили не смотреть на жилые дома поселка. Там уже работали спасатели. Самое общее представление о силе, обрушившейся на остров, мы уже получили.
Чугунков приказал Семену ехать в штаб спасательных работ, расположившийся в огромной палатке, поставленной на окраине поселка по дороге к островному Совету. Шел ровный, мелкий, просто какой-то нескончаемый дождь. Вездеход пробирался между лужами воды, больше похожими на небольшие озера.
— Смотри, Ольга, — сказал Семен, указывая рукой на какое-то животное, плавающее в луже воды размером с хорошую городскую площадь.
— Кто это? — спросила я удивленно.
— Котик, наверное, — пожал плечами Семен. — Да это ладно… Говорят, на склоне Лысой кита нашли. Сейчас его вертолетом цепляют, чтобы в воду выпустить.
Мы проехали через поселок, где жили рабочие завода. Здесь завалы были побольше, бревна и щиты — все, что осталось от бараков, — прикрыли собой корпуса завода, и волна шла уже не ножом, а ломилась какой-то тупой кувалдой, по крайней мере такое впечатление производили стены одинаково разрушенных жилых зданий поселка пограничников. С восточной стороны торчали обломы стен с совершенно голой землей перед ними, а с западной за каждой стеной виднелись завалы, идущие почти вровень с ней.
Спасатели в красных и голубых куртках растаскивали обломки щитовых стен, трубы, доски. Уже работали два небольших подъемных крана, осторожно поднимавших крупные железобетонные и металлические конструкции.
Штабная палатка стояла на пологом склоне небольшого холма, на котором сиротливо торчали в пустое небо метра на полтора пеньки сосен со свежими мокрыми сломами стволов.
Метрах в тридцати от палатки, прямо на склоне холма, виднелся внушительных размеров катер, завалившийся на один бок и упиравшийся бортом в обломки стволов. На его носу я увидела гарпунную пушку, укрепленную на вынесенной над носом вперед металлической консоли.
«Китобои, — подумала я, прикидывая, сколько веса будет в этом судне. — Ни фига себе… Постой, но ведь охота на китов запрещена?!»
Мутная, парализующая мысль о слепой природной силе, сметающей на своем пути абсолютно все, возведенное ничтожными, по сравнению с ней, людьми, мелькнула у меня в голове, но я тотчас отогнала ее. Нужно работать, а не размышлять о превосходстве природы над человеком. Об этом еще в Кодексе Первых Спасателей говорится: «Природа сильнее, но человек — упорней!»
Едва появившись в палатке, Чугунков произвел переполох, так как был первым членом государственной комиссии по ликвидации последствий стихийного бедствия, появившимся на острове. Он тут же устроил совещание, заставив меня присутствовать на нем. Впрочем, я об этом не пожалела, поскольку мне тоже необходимо было понять картину происшедшего во всех подробностях.
Первым все порывался высказаться начальник островного отдела внутренних дел, который очень напомнил мне участкового из фильма «Хозяин тайги» — та же живая непосредственность и наивная уверенность, что его работа — самая важная. Чугунков заткнул ему рот и жестом посадил на место — в палатке успели соорудить к приезду начальства лавки и столы, за которыми и расположились все начальники служб и отрядов спасателей.
Чугунков поднял геофизика из Владивостока, долговязого очкарика с рыжей бородой, на котором штормовка висела мешком и вообще казалась вещью инородной. Голос у него оказался слишком слабым для того, чтобы владеть палаточной аудиторией, и она скоро начала потихоньку жужжать — каждому было чем поделиться с соседом. Мне приходилось напрягать слух, чтобы расслышать подробности, и в конце концов я перебралась поближе к очкарику. Он говорил о причинах стихийного бедствия, а это меня очень интересовало.
— Как известно, вдоль Курильских островов, — начал геофизик, — проходит западный край ложа Тихого океана. Земная кора океанического типа сменяется здесь континентальной, и это — самая сейсмически активная полоса на земном шаре. На окраинах Тихого океана выделяется девяносто процентов суммарной энергии землетрясений, происходящих на земле. Если, например, в молодом горном районе материка Евразия, на Памире, землетрясения происходят примерно раз в месяц, то в прибрежных зонах Тихого океана они случаются по нескольку раз на дню…
— Молодой человек, — перебил его Чугунков, чем вызвал, между прочим, мое раздражение, потому что все, что говорил очкарик, имело непосредственное отношение к заданию, которое дал мне тот же Чугунков, — не устраивайте нам тут популярную лекцию о землетрясениях. Мы не в университете. Ближе к делу…
— Хорошо, — пожал тот плечами. — Я только хотел сказать, что землетрясения в этом районе — вещь обычная, а вот цунами случаются достаточно редко, такой силы, как вчерашнее, — чрезвычайно редко. Все зависит от расположения очага землетрясения, от его интенсивности и рельефа дна… Наша владивостокская сейсмостанция зарегистрировала усиление сейсмической активности вчера в пятнадцать тридцать. За час результаты были обработаны, подтверждены новыми наблюдениями. По прогнозу выходило, что возможность возникновения мощного цунами превышает семьдесят процентов. Это очень высокая вероятность цунами. Мы сразу же послали предупреждение в Южно-Курильск. Затем, когда детально просчитали направление волны, сообщили, что она пройдет точно по острову Шикотан. Из-за того что очаг землетрясения находится в Курило-Камчатском океаническом желобе на глубине восемь с половиной километров и сейсмическая волна поднимается к поверхности, отражаясь от стенок желоба, на выходе она имеет сегментарное строение. Другими словами, сейсмический удар по приповерхностной массе воды, который и вызвал цунами, имел очень короткий, почти точечный фронт, что вызвало и волну достаточно непродолжительной фронтальной протяженности. Но в силу тех же самых причин — весьма интенсивную по амплитуде…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.