Страница 19 из 181
— Ислам зовёт и манит, мессир.
— Хотел поговорить о сунитах и шиитах. Я позаглядывал уже в некоторые книги, но так и не смог понять различия между ними.
— Не удивительно. Ты искал богословских различий, а их нет. Христианин привык к тому, что различия между христианскими конфессиями носят богословских характер: католики, протестанты, православные, монофизиты имеют разные мысли о Боге, о спасении души и так далее. А между суннитами и шиитами почти нет богословских различий, они имеют разные мысли о власти. Это вообще не понять, если не уяснить предварительно, что ислам есть политика.
— А что означают сами термины?
— Ты ведь наверняка об этом читал, но не запомнил. И не запомнил потому, что значение слов «суннизм» и «шиизм» никак не объяснило тебе разницу между понятиями. Напомню: суннизм от «сунна», дословно — пример, обычай. В широком смысле — руководство для мусульманской общины. Шиизм от «шиа» — соглашение и единогласие двух людей или двух групп в убеждении или в деле. Второе, вытекающее из первого, значение термина «шиа» — последователи, приверженцы кого-либо.
— Шииты, кажется, последователи Али?
— Так точно. Али бин Абу Талиб — двоюродный брат Мухаммада и муж его дочери — Фатимы. Али был, можно сказать, первым мусульманином, поскольку первым откликнулся на «исламский призыв» Мухаммада. Али — ключевая фигура шиизма. Шахристани говорит: «Тех, кто следует Али и признаёт его руководство, называют шиитами». Вот тебе, собственно говоря, и весь шиизм.
— А кто такие имамы, которым принадлежит власть, по представлениям шиитов?
— Это потомки Али и Фатимы, то есть прямые потомки Мухаммада, члены его семьи — Ахл аль Байт. Только им, Ахл аль Байт, по представлениям шиитов, может принадлежать абсолютная и универсальная власть над исламским миром.
— А у суннитов есть какие-то основания не любить Али?
— Отнюдь, сунниты весьма чтят Али. Тут надо вспомнить историю. После Мухаммада мусульмане избрали своим религиозно-политическим лидером Абу Бакра. Он стал первым из четырёх «праведных халифов». Халиф — лидер всех мусульман, в руках которого сосредоточена религиозная, военная и государственная власть. Халифа, заметь, избирали путём демократической процедуры, и претендентом на этот пост мог быть любой из сподвижников Мухаммада. Следующим после Абу Бакра халифом стал Омар, потом — Осман, а потом — Али. То есть для суннитов Али — четвёртый праведный халиф — фигура высокочтимая. То, что он был зятем пророка, конечно, имело для суннитов большое, но отнюдь не решающее значение. Ведь власть он получил только в четвёртую очередь и не в силу своей принадлежности к Ахл аль Байт, семье пророка, а в силу демократического избрания исламской уммой (общиной).
Для шиитов же три первых праведных халифа — узурпаторы. Али, по их представлению, должен был наследовать непосредственно Мухаммаду, и дальше власть должна была принадлежать только потомков Али — имамам. Вторым после Али шиитским имамом стал Хасан инб Али, внук пророка, третьим — Хусейн, второй сын Али и внук пророка и так далее. Всего, по представлениям штатов, было 12 имамов. Последний имам, Махди, не умер, а находится в сокрытии и наступит время, когда он вернётся.
— Какая красивая идея! Загадочный таинственный Махди. Ожидание его второго пришествия.
— О, идея сокрытого имама безусловно обладает величайшим мистическим очарованием. Гейдар Джемаль пишет: «Последний, 12-й имам является живым, находится среди нас всё это время в сокрытии, чтобы явиться в последний момент истории». А вот другой шиитский автор: «Только Аллах знает, когда придёт время пришествия Махди. С приходом имама Махди Аллах посредством его наполнит мир справедливостью и уничтожит ложь и угнетение».
— А ведь эти две трактовки заметно отличаются. Джемаль пишет, что Махди придёт в последний момент истории, а другой шиит полагает, что Махди наведёт в этом мире порядок.
— Верно подметил, но так глубоко мы с тобой не полезем. Пусть шииты меж собой разберутся, чего они ждут от Махди: конца света или социальной справедливости.
— Но в любом случае, идея Махди — мистическая, а не политическая. Она хоть и выросла из вопроса о власти, но на настоящий момент к власти отношения уже не имеет. Ведь в современном исламском мире нет больше ни халифов, ни имамов, следовательно, суннитам и шиитам было бы уже не о чём спорить, если бы они всего лишь делили власть.
— Да, действительно, со временем между шиитами и суннитами наметились расхождения, которые с известной степенью условности можно назвать богословскими. Для шиитов вопрос о власти стал вопросом об истине. Власть семьи пророка получила мистическое обоснование. Джемаль пишет: «Пророк попросил Бога очистить людей его дома — это Али, Фатима и их дети — Хасан и Хусейн. Эта милость распространяется на 12 имамов». Для шиитов это означает, что 12 имамов непорочны и защищены от грехов. В силу этого, только имам является гарантом от искажений религии и нововведений, поскольку имам не может ошибаться.
По утверждению шиитов, мусульмане не имеют права сами решать религиозные вопросы, но должны беспрекословно следовать решениям, которые вынесет авторитетный руководитель. Это учение о талиме — авторитетном учении, причём учителем может быть только имам. «Люди не способны судить о Божьих делах, иначе, зачем вообще нужен пророк?» — вопрошают шииты.
— Это похоже на догмат о непогрешимости римского папы.
— Не совсем, но это попытка решить тот же самый вопрос: что является критерием религиозной истины, через какие инструменты и механизмы Бог открывает истины веры? Католики утверждают, что римский папа «экс катедра»[7] непогрешим в вопросах веры и нравственности, то есть голос папы — голос самого Бога. Шиитский имам — нечто в этом же роде и даже более того, поскольку шииты полагают его не только непогрешимым в вопросах веры, но и свободным от личных грехов. Так много римские папы на себя не берут, тут они вполне согласны с утверждением всех остальных христиан о том, что без греха один Бог. Но если римский папа и по сей день может изрекать непогрешимые суждения, то голос шиитских имамов не звучит уже более тысячи лет. Следовательно, для шиитов единственным критерием истины является изучение речений и деяний 12-и древних имамов.
— Похоже, шииты куда мистичнее суннитов: глубже лезут, о таинственном вопрошают.
— Вот-вот. Ещё у ранних шиитов принято было размышлять над вопросами весьма таинственными. Какова природа загробной жизни? Что есть Божественное откровение? Возникла целая тенденция, получившая от её противников название «гуллув» («преувеличение») — склонность заходить в этих мистических копаниях глубже, чем позволяют религиозные приличия. Между тем, сунниты склонны ограничивать религиозную сферу формальным исполнением шариата, то есть норм и правил. Когда мы говорим о рационализме или юридизме ислама — это относится прежде всего к суннитам, каковых большинство в исламском мире.
— Юридизм суннитов так же заставляет вспомнить про каталицизм.
— Ну да. А есть и ещё сходство. Шииты, критикуя идею халифата, говорят, что халиф — это «жрец-император». Разве это не заставляет вспомнить про римского папу, претендующего одновременно и на религиозную, и на политическую власть? Шиитам не нравится идея такого совмещения.
— А ты говорил, что расхождения между суннитами и шиитами идут только по политическим, но не по богословским вопросам. Но и «талима» и «гуллув» — богословские понятия, никакого отношения к политике не имеющие. И различное отношение к идее скрытого имама показывает богословские, а не политические расхождения.
— Тут, пожалуй, ты меня урыл. Соглашусь: между двумя основными направлениями ислама есть богословские отличия и, отрицая это, я несколько погорячился. В своё оправдание могу сказать, что сами же шииты настаивают: «Основной вопрос шиизма — вопрос о власти». Они вообще большие путаники, у них нет такого же чётко сформулированного учения, как у нас, а потому трудно бывает разобраться, что у них есть, а чего нет. И ещё раз подчеркну, что разошлись сунниты и шииты по вопросу чисто политическому: кто должен наследовать власть Мухаммада, богословские различия появились гораздо позже. К тому же богословские понятия, которые ты вспомнил — чисто шиитские, в суннизме нет аналогичных. Это шииты мучили себя вопросами о том, какие пути ведут к постижению религиозных истин. Суннизм отнюдь не имел другого взгляда на эту тему, он этой темой просто не интересовался.
7
«Экс катедра» — дословно — «с кафедры», то есть «будучи при исполнении.»