Леди-призрак

Мой вялый член выполз из своего влажного рая, и я медленно встал на колени. Сильвия смотрела на меня с особым чувством триумфа в ее ясных голубых глазах.

— Извини, что обошлась без этих бисексуальных штучек, — сказала она. — Я подумала, что для того, чтобы их тебе продемонстрировать, нет времени.

— Если принять во внимание мое теперешнее состояние, — сказал я, — то ты, должно быть, многих женщин стерла в порошок, то есть в абсолютную пыль.

— Ничего не могу с этим поделать. — Она приподнялась и приняла сидячее положение. Затем она почти любовно поласкала свои груди. — Но у меня это всегда получается лучше, когда есть аудитория.

— Вот, что я называю чертовски прекрасным шоу! — раздался сзади меня чей-то мужской голос. — Не жеманное притворство двух девок, а настоящая жестокая животная похоть. Истинное наслаждение!

Я взглянул через плечо и увидел Чарли Стрэттона, дружески улыбавшегося мне, а также пушку в его руке, направленную прямо на меня.

— Да, это ваша пушка, приятель, — сказал он. — Но это вовсе не значит, что вам не надо одеваться.

Глава 9

Я оделся. Сильвия тоже оделась, натянув на себя снова длинное кобальто-голубое платье и застегнув на спине молнию. Потом она подняла свои бледно-голубые трусики и, скомкав их в руке, бросила этот мягкий клубочек в меня.

— Подарок на память, — сказала она. — Примите с нелюбовью.

Я не стал их ловить, и они упали мне под ноги. На лице у Чарли Стрэттона все еще сияла дружелюбная улыбка, но пушка в его руке все еще была прямиком направлена мне в живот.

— Звони Эдди, — сказал он. — Скажи ему, что одна посылочка готова и дожидается отправки.

— Конечно, — сказала Сильвия и отправилась к телефону.

— Я уже был здесь до того, как вы приехали, — сказал Стрэттон. — По правде сказать, большая часть из того, что тут случилось, была чрезвычайно скучна. Вы даже себе не представляете насколько банален был ваш разговор за обедом.

— Не возражаете, если я налью себе выпить? — спросил я его.

— Как нехорошо с вашей стороны, Холман, задавать подобные вопросы, — сказал он укоризненно. — Я хотел заметить, что всем нам здесь хорошо известно, что вы можете выделывать с бутылками. Как я слышал, бедный Олсен все еще не пришел в себя. Что явно не улучшило настроения Эдди.

Сильвия вернулась.

— Эдди сейчас будет, — сказала она. — Или пришлет кого-нибудь вместо себя разобраться с этим дельцем. Он еще не решил кого.

— Налей своему запоздалому гостю выпить, — сказал Стрэттон. — Что вы предпочитаете, Холман?

— Бурбон со льдом.

— Это четко укладывается в ваш имидж.

Сильвия подошла к бару и стала готовить напиток. Разговаривая с ней, Стрэттон все еще внимательно следил за мной.

— Я был вознагражден, конечно, — сказал он. — Я хотел сказать, что все эти прятки и подслушивания окупились с лихвой! Но вот, какой вопрос меня занимает, Сильвия, дорогая: зачем был нужен такой неожиданно бурный секс?

Сильвия улыбнулась ему.

— Ну, я думала, что ты оценишь это, Чарли, и, возможно, это зрелище как-то поможет тебе скрасить унылый вечер. Кроме того, тебе известно, что я эксгибиционистка.

— На той пленке это ясно видно, — сказал он. — Как я жалел, что сегодня вечером при мне не было камеры! Это был один из самых лучших твоих эпизодов, моя дорогая.

— Все, что случилось, было вызвано тем, как он обошелся с Олсеном, — сказала она. — Это порождение насилия. Мне было любопытно, как это насилие проявляет себя, вырвавшись на свободу. Конкретно в сексе, конечно.

Создавалось впечатление, что меня в комнате нет. Сильвия завершила приготовление моего напитка и взяла в руку бокал.

— Передай бокал ему на вытянутой руке, — сказал Стрэттон. — Имейте в виду, Холман, — пока есть жизнь, есть и надежда. Но я непременно застрелю вас, если вы попытаетесь что-либо сделать.

Сильвия принесла бокал ко мне и послушно вытянула руку вперед. Я принял его и пригубил. Бурбон был хорошим и, возможно, последним.

— По-моему, это называется уйти с почетом, Холман, — заметил Стрэттон между прочим.

— Глория Ла-Верн и Элисон Вейл, — сказал я. — Одно и то же лицо, верно?

— Это представляется до очевидности банальным выводом, — сказал он. — Но вы ведь и сами, Холман — человек банальный. Одна жестокость и кровожадность, и, как я подозреваю, ни тени интеллекта.

— Я не думаю, что могу позволить себе торчать здесь до прихода антиклимакса, — объявила Сильвия. — У меня болят самые интимные места, и я совершенно без сил. Думаю, надо принять душ, припудрить синяки и отправляться спать.

— Как вам угодно, моя дорогая, — Стрэттон подарил ей лучезарную улыбку.

— Прощайте, Холман. — Сказала она мне с фригидной улыбкой. — В следующий раз, когда я буду заниматься этим с женщиной, я, возможно, вспомню вас и от души посмеюсь.

— А всего-то нужно — прикончить и похоронить Эдди. И все тогда смогут вернуться к своей привычной жизни и получать удовольствие, — сказал я. — Подумайте над этим.

— Нет, спасибо. — Она громко зевнула. — Я сейчас слишком устала, чтобы о чем-то думать. Пока, Чарли. Ну, а вас, Холман, я уже больше никогда не увижу.

Когда она покидала комнату, тонкий шелк ее платья моментально приник к ее круглому заду, очертив во всей красе ее славные формы. Этот прощальный жест уколол меня больше, чем все сказанные ею в мой адрес слова.

— А что вы конкретно имели в виду, Холман? — спросил Стрэттон после того, как она ушла.

— О чем?

— «Всего-то нужно прикончить и похоронить Эдди, и все смогут вернуться к своей привычной жизни».

— Я имел в виду то, что сказал. Эдди стоит за всем, что случилось, верно? Вы хотели чего-то — Эдди это организовал. Дуэйн Ларсен хотел избавиться от жены-лесбиянки — Эдди помог ему. Но он сделал это таким образом, чтобы иметь возможность шантажировать Дуэйна. Постоянная поставка путанок, и ни черта неважно, нужны они Дуэйну или нет, — все равно давай плати шестьсот долларов в неделю за привилегию иметь в своем доме постоянного шпиона.

— Дуэйн никогда не отличался сообразительностью, — сказал Стрэттон.

— А насколько сообразительны были вы, Чарли? — насмешливо спросил я его. — Вы хотели избавиться от вашего партнера, Лоу Эшбери, и Эдди организовал все для вас. В обмен на что? На поддержку его предприятия «Мидиа-Он». Я догадываюсь, что предприятие это убыточное и было убыточным всегда. Единственное, что хорошо получается у Эдди и приносит прибыль, — это его бизнес с девочками. А сколько вы имеете с этого? Большой жирный ноль, я полагаю.

Его губы сжались.

— Я вынужден признать, что вы правы в ваших рассуждениях, — сказал он почти официальным тоном. — Я совсем ничего не получаю с этой операции по прокату девочек. А «Мидиа-Он» вообще провальный проект. Одна аренда площадей, которые они занимают… А какой штат сотрудников!

— Эдди ходил гоголем и носил с собой огромную дубинку по имени «Олсен», — сказал я. — Но с прошлой ночи у него нет больше дубинки. Если вы хотите из-под него выбраться, Чарли, — сейчас самое время.

— Вы ведь на самом деле не ждете от меня доверия к себе, Холман, — сказал он. — Если даже каким-то образом вам удастся избавить нас от Эдди, ничто не помешает вам потом пойти в полицию и рассказать об Эшбери.

— Я — реалист, — сказал я. — Нет никакой возможности теперь доказать при каких обстоятельствах тогда умер ваш давно покойный партнер. Есть к тому же документально зафиксированное заключение следователя. Единственный способ, каким я мог бы что-либо доказать, — это письменное признание с подписью. Что, Эдди будет писать признание? Или вы будете?

— Я уловил вашу мысль, — пробормотал он. — Что вы предлагаете?

— У вас есть свое оружие?

— В боковом кармане.

— Отдайте мне мой револьвер, я его припрячу. Когда Эдди прибудет, вы будете держать меня на мушке своего.

— Предположим, он пришлет кого-нибудь другого?

— Тогда я заставлю того, кто придет, отвезти меня к Эдди. Я обладаю большим чувством убеждения, когда у меня в руке револьвер.