Леди Элизабет

Девочка не могла заснуть. Ее тревожили незнакомая комната, чужой дом и удивительные открытия минувшего дня. Как бы Элизабет ни зажмуривала глаза и ни читала мысленно молитвы, прошла целая вечность, прежде чем она наконец задремала, а после крепко заснула, — по крайней мере, так ей показалось.

Она не знала точно, что ее разбудило. Возможно, холод — она обнаружила, что вся дрожит. Потом поняла, что не одна. В изножье кровати маячил темный силуэт.

— Кэт? — прошептала она.

Незнакомая фигура ничего не ответила и не двинулась с места. Лицо скрывала тень, и всю ее окутывал полумрак, но внешне она походила на женщину, и девочке почудилось, будто та на нее смотрит. Ее охватила тревога.

— Кэт? — снова спросила она, испуганно выглядывая из-под одеяла.

Темная фигура никуда не исчезла, но казалась слишком стройной для Кэт. Элизабет уже подумала было, что это какая-то игра теней от мебели или самой кровати, когда фигура внезапно простерла к ней руки. В ее мучительном жесте угадывалась немая мольба и вместе с ней — что-то еще, совсем не страшное, но внушавшее странное умиротворение.

Элизабет ошеломленно потерла глаза, а когда открыла их вновь, силуэт исчез. Комната была пуста.

Сердце девочки отчаянно колотилось от страха. Неужели ей это просто приснилось? Или было на самом деле? Конечно было — она ведь проснулась от озноба и только потом заметила фигуру. Странно, но холода она больше не чувствовала. В комнате было тепло, как и полагалось в августе.

Элизабет лежала, пытаясь осознать случившееся.

— Мама? — прошептала она, пробуя на вкус незнакомое сладкое слово.

Напрашивался неопровержимый вывод, единственный, в который ей хотелось верить, — к ней явилась тень Анны Болейн. Но ответа не последовало.

Элизабет ни словом не упомянула о своем видении Кэт и принцессе. В холодном свете дня случившееся казалось ей сном или, возможно, игрой воображения. Даже если это действительно был призрак ее матери, в чем она теперь сомневалась, он наверняка явился затем, чтобы дать ей понять, насколько Анна любила ее при жизни и, вероятно, продолжала любить в загробном мире. Призрак больше не появлялся, и до конца пребывания Элизабет в Хивере ничего необычного не произошло, что лишь подтвердило ее выводы. Шли дни, девочка спала без сновидений, и вскоре настало утро, когда она присела перед принцессой Анной в прощальном реверансе.

— Приезжайте снова, — сказала ей принцесса. — Ваш визит доставил мне немалое удовольствие. Надеюсь, вы будете считать меня своей подругой.

— Буду! — горячо заявила Элизабет, протягивая руку.

Анна, однако, не взяла ее. Склонившись, она тепло обняла девочку и поцеловала.

— Возвращайтесь скорее! — сказала она.

Элизабет больше не виделась с Анной Клевской до нового, тысяча пятьсот сорок первого года, когда их обеих пригласили на праздники в Хэмптон-корт.

— Наконец-то я познакомлюсь с новой мачехой! — воскликнула Элизабет, возбужденно приплясывая по спальне. — Мне нужно новое платье! Можно мне новое платье, Кэт?

Послали за портным.

— Как же вы выросли, миледи Элизабет! — сказал тот, снимая мерку.

— Мне уже семь лет, — отозвалась Элизабет. — Мне что, не хватает роста?

— В самый раз, — ответил портной, сдерживая улыбку. — И вы очень красивы, если позволите заметить.

— Позволяю, — царственно разрешила она. — Я еду во дворец, так что вы должны сшить мне самое лучшее платье.

— Миледи, когда я закончу, вы превзойдете всех прочих дам! — пообещал портной, подзывая помощников.

Элизабет восхищенно уставилась на развернутые перед ней рулоны роскошной ткани.

— Нам нужно экономить, — встревожилась Кэт. — Мне положено определенное содержание… которого в свое время не всегда хватало.

Она поморщилась, вспомнив рассказы леди Брайан о героических усилиях, которые той приходилось прилагать, чтобы свести концы с концами после грехопадения Анны Болейн, когда король, казалось, забыл о своей младшей дочери. Впрочем, позднее он проявлял достаточную щедрость.

Портной поклонился. Ему было известно о неопределенном статусе Элизабет.

— Как насчет этого, миссис Чампернаун?

Он выложил отрез темно-зеленой тафты с золотым шитьем. Названная им цена казалась вполне разумной.

— Отлично сочетается с рыжими волосами леди Элизабет, — заметил он.

— Прекрасно! — воскликнула Элизабет, умоляюще глядя на Кэт.

— Хорошо, — сдалась гувернантка. — Все-таки особый случай.

В итоге, когда Элизабет прибыла в Хэмптон-корт, в ее багаже лежало роскошное платье вместе с подарками, которые она старательно, пусть и не слишком охотно, вышивала для отца, сестры, брата и новой мачехи.

Едва она прибыла в выделенные ей апартаменты, к ней пришла леди Мэри.

— Добро пожаловать, сестренка! — улыбнулась она, заметив, что Элизабет изрядно выросла со времени их последней встречи и утратила детскую полноту.

Присевшая перед ней в реверансе девочка держалась грациозно, и во всем ее облике чувствовалась новая гордость. И все же, напомнила себе Мэри, она оставалась маленькой девочкой, нуждавшейся в моральной опеке.

Пока Кэт распаковывала и раскладывала вещи Элизабет, Мэри присела у окна, слушая новости о жизни сестры, касавшиеся в основном уроков, щенков и сплетен прислуги.

— И еще я ездила к Анне Клевской в Хивер, — сказала Элизабет.

— В Хивер? — удивленно переспросила Мэри, глядя на Кэт.

— Принцесса остановилась там, сударыня, так было удобнее.

Мэри промолчала, поджав тонкие губы. Порой она сомневалась в здравомыслии Кэт. Чем меньше рассказывали Элизабет о ее достойной презрения матери, тем лучше.

— Ты встречалась с нашей новой мачехой, сестрица? — спросила Элизабет.

— Да, — осторожно ответила Мэри. — Ее величеству не терпится с тобой познакомиться.

— Она красивая?

— Красивая, — ответила Мэри. — Чуть позже я тебя к ней отведу. Она обещала послать за нами. Пока же тебе нужно переодеться, а потом мы пойдем в королевскую часовню на вечернюю молитву.

Опять молитвы, подумала Элизабет. Мэри не мыслила жизни без молитв. Элизабет уже помолилась утром и считала, что больше незачем. И все же она послушно позволила Кэт одеть ее во второе лучшее платье, из красного дамаста, а потом Мэри повела ее по бесконечным коридорам в часовню.

Покои королевы ярко освещались мириадами свечей в ветвистых канделябрах, в камине трещал огонь. В углу негромко играли музыканты. Когда Элизабет и Мэри присели в реверансе, от группы толпившихся в комнате дам отделилась миниатюрная фигурка и направилась к ним.

— Встаньте, миледи Мэри, миледи Элизабет, — произнес детский голосок.

Элизабет увидела перед собой невысокую, очень молодую пухленькую женщину в роскошном платье и драгоценностях, с каштановыми волосами, надменным взглядом из-под тяжелых век и полными губами. На руках она держала умильную собачку.

— Добро пожаловать, — сказала она, протягивая руку для поцелуя и едва не выронив собачку.

— Миледи Элизабет рада познакомиться с вами, мадам, — проговорила Мэри.

Несмотря на свой малый рост, Мэри была выше Екатерины Говард и выглядела, как показалось Элизабет, намного старше. Как странно — быть старше собственной мачехи!

— Вы очень милы, Элизабет, — молвила королева, заметив, что девочка не сводит взгляда с собачки. — Хотите подержать?

Она вручила Элизабет теплое пушистое существо. Девочка заметила, что принцесса Анна им улыбается.

— Мы собираемся поупражняться в танцах, — объявила Екатерина. — Вы обе можете к нам присоединиться. Дамы, будьте любезны! Мавританский танец!

Элизабет поспешно поставила собачку на пол. Женщины образовали два круга, и музыканты заиграли бодрую мелодию. Кто-то сунул в руку Элизабет пару кастаньет, и внезапно она оказалась среди танцующих, прыгая то в одну, то в другую сторону и каждый раз встречаясь с новыми партнерами. В эти моменты нужно было развернуться кругом и щелкнуть кастаньетами. Было невероятно весело, и она не понимала, почему каждый раз, когда она замечала в толпе Мэри, сестра бросала на нее неодобрительные взгляды. Маленькая королева с удовольствием порхала по комнате, смеясь до упаду, и остальные дамы тоже наслаждались танцем от всей души, но вдруг распахнулись двери и было объявлено о прибытии короля.