Страница 27 из 80
— Я задушу тебя! — прошипела она.
— Нет, ты никогда не сделаешь этого,— сказал он и, хоть она сопротивлялась, нежно прижал к себе.
Она вновь попыталась укусить его, и вновь это ей не удалось.
— Еще как сделаю, вот только руки освобожу,— пообещала она.— Ну, что ты пялишься на меня?!
— Я любуюсь,— честно признался он, перехватил за спиной ее запястья левой рукой, а правой попытался убрать с лица разметавшиеся медные кудри. Но она отшатнулась от него, как от зачумленного.
— Он любуется! Сейчас глаза повыцарапываю!
— Да что ж я стану делать без глаз-то? — опешил Север.
— На гадюку эту болотную пялиться перестанешь, а мне и такой сгодишься. Ненавижу,— добавила девушка, как видно, для того, чтобы он понял: она не шутит.
— Неправда,— мягко возразил он.— Я чувствую, что меня любят.
— Ну вот еще! — кипела она.— Тебя ненавидят! А если не повинишься, то прикончат!
— Нет.— Он качнул головой, понимая, что ее злость уже проходит.— Этого никогда не случится.
— Кто это тебе сказал? — запальчиво спросила она.
— Твои глаза,— прошептал он.
— Мои глаза?! — Она окатила его яростным взглядом.— Мои глаза тебя ненавидят!
— Твои глаза говорят, что ты любишь меня…— гнул он свое.
— С чего ты взял, мерзавец?! — прошипела она.
— Твои глаза обожают меня именно за это.
— Что за чушь ты порешь, глупец?!
— Ты и в Шадизаре вращалась среди мерзавцев. Просто не нашла среди них достойного себя.
— Уж не ты ли это?! — взъярилась девушка.
— Мне кажется, да.
Она отчаянно рванулась и укусила его за губу. Потом за вторую. Впилась жалящим поцелуем. Руки выскользнули из-за спины и обвились вокруг шеи Севера.
— Я задушу тебя! — на миг оторвавшись от его губ, вновь пообещала она.— В своих объятиях…— И накинулась на него.
В свою комнату Халима вернулась вне себя от злости. Она впилась зубами в подушку, словно в глотку недосягаемого врага. Великая Волчица! Да что же с ней происходит?! Почему рыжая стерва все время выигрывает?! Ведь она не колдунья, а всего лишь шадизарская воровка. Правда, красивая, но и только! Так почему же раз за разом Халима терпит поражение в этой борьбе за Севера? Все, что она ни делает, оказывается не к месту и не ко времени! Не помог даже дар Тени! А сколько та вела разговоров о том, что необходимо соблюдать осторожность. Чего там осторожничать, если она надавила изо всех сил, а рыжую девку на колени поставить так и не смогла!
Халима почувствовала, что злится и на Тень, словно та тоже была виновата в ее, Халимы, неудачах. Слезы бессильной ярости потекли из прекрасных глаз. Соленая влага расплылась темными пятнами по расшитому замысловатым узором шелку. Колдунья оторвала заплаканное лицо от мокрой подушки, и ее полубезумный взгляд принялся блуждать по комнате, пока не наткнулся на графин с вином. Девушка почувствовала страшную жажду, как будто не пила целую вечность. Она встала, подошла к столу, и рука ее потянулась к графину, да так и замерла на полпути, когда взгляд Халимы коснулся фруктов в высокой вазе и ножа, который лежал там же. На мгновение она испытала непреодолимое желание схватить этот нож, догнать рыжую стерву и всадить в нее клинок.
Усилием воли Халима отогнала от себя опасные мысли: холодная сталь — не ее оружие. Но ведь и колдовство оказалось бессильным! Что же делать? Ярость с новой силой начала закипать в ее душе. Спокойно! Спокойно! Трясущимися руками девушка налила вина в кубок и заставила себя отойти к окну. «Успокойся! — еще раз прикрикнула она на себя.— Успокойся, пока не наделала непоправимых глупостей!» Она пригубила вино и посмотрела в синее небо, жалея, что сейчас не ночь: созерцание звезд лучше всего успокаивало ее. Она пила вино маленькими глотками, старательно разглядывала проплывавшие по небу облачка и чувствовала, как злость отступает.
Халима еще немного посмотрела на ватные клочья облаков, и мысли ее соскользнули в прежнее русло, только теперь она думала о происшедшем совсем иначе. «Что толку злиться на других, если сама кругом виновата?» — с горечью подумала девушка. Ведь знала же, что чем сильнее человек, даже если он не маг, тем сложнее одержать над ним верх… А в том, что воровка сильна, могла убедиться хотя бы по тому, как стоически та перенесла наказание. Не повесилась, как ее подруга, а скорее всего даже не вспоминает о нем сейчас. Она же, понадеявшись на свое колдовство, повторила попытку в Доме Огня и проиграла. Да и дар Темного Властелина, пожалуй, оценила неправильно. Разве он не предупреждал ее, что надо соблюдать осторожность и что для начала следует испытать свои силы на заведомо слабом противнике? Тут она вспомнила о перстеньке на пальце соперницы и выругала себя последними словами…
Халима рассмеялась, но смех получился невеселым. Интересно все складывается. Жизненные тропки, по которым идут она и рыжая девка, постоянно переплетаются. Вероятно, потому, что они соперницы. Но как разнятся эти тропы! Несмотря на все изгибы пути и подстерегающие на нем опасности, эта тварь сумела добиться всего, о чем только могла мечтать. Север с ней, а положение свое в Логове она упрочила настолько, что, хотя власти и не обрела, но и саму ее теперь пальцем тронуть никто не посмеет! А она, Халима?! Что ни поворот, то падение, а о каждое препятствие она набивает шишки. И в результате, вместо того чтобы праздновать победу, она стоит у окна и подсчитывает потери!
Гирканка покачала головой. А ведь как странно все получилось. И в Доме Огня, где Халима ее никак не ждала, и сегодня она проиграла потому, что все происходило для нее совершенно внезапно. Она не успевала ни сосредоточиться, ни даже просто взять себя в руки! И вот противница оба раза одержала над ней верх в том, в чем она считала себя особенно сильной! Что ж, быть может, в этом и заключается ирония Рока? Раз шадизарская тварь не поддалась на ее чары, так пусть ее сразит острая сталь! Колдунья обернулась, и взгляд ее скользнул по лежавшему на столе ножу.
Она не удержалась от искушения и взяла его в руку. Несколько раз взмахнула клинком в воздухе и поняла вдруг со всей определенностью, что для них двоих в этом мире слишком мало места. Тут ей стало смешно, и она расхохоталась, расплескав вино. Такой большой мир, а куда ни ткнись, везде нарываешься на рыжую дрянь! От этой мысли она расхохоталась еще громче, но тут взгляд ее упал на пролитое вино. Рубиновая жидкость собралась каплями на ворсинках ковра и не спешила впитываться. «Как кровь!» — подумала Халима. Как кровь этой твари!
С ней нужно что-то делать, и делать немедленно. По своему богатому опыту колдунья знала, что если с такими делами не разобраться быстро, то почти всегда они переходят в разряд затяжных трудноизлечимых болезней, избавиться от которых порой не удается до самой смерти. Которые сами иногда становятся причиной смерти лекаря! А умирать Халима не собиралась, да и страдать от болезней тоже. Впрочем, она знала, что делать.
Плохо другое. Пока шадизарка в Логове, ее присутствие придется терпеть, и с этим уж ничего не поделаешь. Но из поездки в Иранистан она вернуться не должна. Прогулка к ущелью Духов станет последней для нее — это Халима решила для себя твердо. Жаль только, что она лично не сможет прикончить соперницу, и еще жаль, что нельзя облегчить себе задачу при помощи колдовства: Разара мигом распознает, что произошло на самом деле. Только теперь Халима сообразила, что, быть может, прежде ей просто везло в том, что она терпела поражения. По крайней мере, она жива. Теперь ей остается только надеяться на то, что Юрг выложится полностью… Колдунья почти не сомневалась в нем, и все-таки… Хорошо, что она додумалась послать ему в спутницы Яру. Так будет надежнее.
Придя к такому утешительному для себя выводу, гирканка почувствовала себя гораздо лучше. А тут еще одна неожиданно приятная мысль посетила ее. Халима даже не удержалась от улыбки. Рыжая, сама того не подозревая, подсказала ей прекрасную идею: притвориться смирившейся! Здороваться с ней и с Севером так, словно ничего между ними не произошло. Благо об этом никто, кроме них, не знает! Зато и подозрений никаких не возникнет, когда с соперницей случится беда. Юрг не проговорится, разве что захочет отправиться вслед за своей жертвой, да и Яре она доверяет. Впрочем, если та попытается вести против нее свою игру, то быстро пожалеет об опрометчивом решении.