Страница 25 из 80
— Что со мной? — Она попыталась ощупать тело, которое осталось в невообразимой дали.
— Не бойся,— успокоила ее Тень.— Скажи мне лучше, что ты чувствуешь?
— Не понимаю…— Халима прислушалась к своим ощущениям и покачала головой.— Я как будто стала…
— Сильнее,— подсказала Тень.
— Верно,— согласилась колдунья, с удивлением осознавая, что так оно и есть.
— Я одарил тебя частицей силы моего господина — Силы Тьмы! — сообщила Тень.— Твой взгляд отныне способен проникать в чужие головы и окутывать тьмой чужие мысли. Ты можешь даже лишить человека рассудка! Но берегись. Сколь полезен мой дар, столь же он и опасен. Не торопись применять его на людях. Сперва опробуй на бессловесных скотах.
Последние слова Тени колдунья слышала уже как в тумане. Мир перед глазами поплыл. Последний огненный сполох взметнулся из-за края обрыва, словно предостерегая ее, и мир погрузился во тьму.
Медленно, словно нехотя, просыпалось сознание. По-прежнему не существовало ничего: ни звуков, ни зрительных образов. Только где-то далеко, на пределе видимости, тлела крохотная рыжая искорка. В голове царила пустота. Мысли вяло заворочались на границе сознания, ленивые и бессвязные. Понемногу искорка выросла до маленького огненного язычка, и это изменение слегка заинтересовало ее, и она попыталась рассмотреть огонек. Тот сразу начал расти и внезапно заполнил собой все.
И в тот же миг она пришла в себя.
Судя по тому, что огонь в камине полыхал так, словно она только что разожгла его, Халима поняла, что отсутствовала совсем недолго, в то время как провела с Тенью, казалось, целый день. Она повернула голову и посмотрела в окно. Все верно. Солнце висело на прежнем месте, лишь едва сдвинувшись к западу. Значит, она права: времени и впрямь прошло немного.
Она продолжала сидеть в той же позе — расслабленное тело не желало шевелиться — и думать о случившемся. Как странно и стремительно развиваются события этим летом!
Халима начала с самого незначащего из них. Она сменила любовника и, пожалуй, только выиграла от этого. Безудержная страсть Кучулуга не шла ни в какое сравнение с ленивыми ласками плюгавого Ханторэка! «И это вовсе не мелочь! — поправила она себя.— Кроме того, похоже, этот огромный дурачок и в самом деле влюбился в меня!» — подумала она с иронией, хмыкнула и погрустнела, потому что вспомнила еще об одной перемене. Она и сама влюбилась по уши. Влюбилась в Севера. Причем настолько сильно, что ради этой любви готова теперь пожертвовать всем. Любовь к нему, желание завладеть им стали для нее единственной целью, отодвинув на второй план желание отомстить рыжей твари и обрести истинное могущество, не говоря уж о жалкой мести Ханторэку!
Однако все это пока касается только ее одной. От мести можно отказаться, любовью можно пожертвовать, страсть задавить…
Но есть и еще кое-что. Выкраденная у Севера книжица стихов и сегодняшняя встреча с Тенью. Как странно все переплелось! Наивно-бессмысленные строки неожиданно показались ей исполненными скрытого смысла, а сегодня она узнала, что чутье, как всегда, не подвело ее.
Темный Властелин совсем не символ, он существует на самом деле. Это одно из главных действующих лиц в неизвестной ей пока пьесе, в которой свои роли отведены и Северу, и рыжей девке, а теперь, похоже, и ей самой. Едва только мысль эта возникла в ее мозгу, Халима поняла, что испытывает страстное желание не потерять свою роль, ведь она дает ей надежду и в дальнейшем не терять Севера из виду!
Север… Она вдруг вспомнила о преподнесенном ей Тенью подарке. Знаке доброй воли, как выразилась эта ипостась Темного Властелина. Как только память об этом событии вернулась, колдунья почувствовала, что обещанная ей мощь — не пустые слова. Она действительно ощущала нешуточный прилив сил. Теперь в предстоящей борьбе у нее гораздо больше шансов на победу.
Ударил колокол, возвещая о наступлении полудня, и одним грациозным движением красавица поднялась на ноги. Она оделась, подскочила к окну и увидела, как Север подходит к центральному входу дворца. Не тратя времени, девушка бросилась из комнаты.
Вожак поднялся по лестнице, свернул в коридор и лицом к лицу столкнулся с прекрасной гирканкой. Он поздоровался с ней, намереваясь, как обычно, пройти мимо, но красавица мягко тронула его за руку. Удивленный, Север остановился.
— Я давно собиралась извиниться перед тобой за ту…— Слова давались ей с трудом, но она сделала над собой усилие и договорила: — …ночь. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне дурно.
У Севера мелькнула мысль, что, быть может, он ошибался и в теле восточной красавицы не живет злобная тварь? Правда, то, что она сделала с Соней, говорит не в ее пользу, но Север слишком хорошо знал, что способна сотворить с человеком ревность. А если он сам невольно сделал ее такой?
— Ну что ты…— Ответ его прозвучал неожиданно мягко.— Мне и самому жаль, что все так повернулось. Быть может, больше, чем ты думаешь,— неожиданно добавил он, имея в виду свалившиеся потом на голову Сони неприятности.
Девушка, однако, поняла Вожака совершенно иначе. Ее прекрасные черные глаза грустно и внимательно заглянули в его глаза, надеясь найти в них хотя бы отблеск надежды, но того, что они увидели там, ей показалось явно недостаточно. Она закусила пухлую губу.
— Забудь ее…— Робким движением красавица положила руки ему на грудь, и Север почувствовал охвативший тело трепет.— Я лучше. Ты убедишься в этом в первую же ночь.
— Нет! — выдохнул Север, яростно сжав зубы.— Нет, Халима.— Его ладони сжали ее слабые руки.— Что за нелепое состязание! К тому же ты и сама знаешь, что у нас нет путей друг к другу!
— Значит, с шадизарской красоткой у тебя больше общего? — Она хотела назвать Соню девкой, но в последний миг сдержалась.— Странный же ты сделал выбор! Влюбился в девушку, готовую выпустить возлюбленному кишки при первом же сказанном поперек слове!
— Перестань! — Север нахмурился.
— А ты что, не знал? — удивилась колдунья.— Рыжие люди отмечены Роком! Каждому известно, что рыжий человек приносит несчастье!
— To, что известно всем, обычно ложь,— усмехнулся воин.— И не забывай на будущее: ко всему прочему она мне еще и друг,— добавил он уже серьезно.
— Между прочим, чаще всего предают друзья,— огрызнулась прекрасная колдунья.— Ну да ладно, я ведь не то хотела сказать.— Она вновь уставилась на него черными бездонными глазами.— Я тебя люблю, Север, и никуда мне от этой любви не деться.— Голос ее звучал печально и вместе с тем торжественно.— Ты отверг меня снова, но я не в обиде. Это твое право. Но если с твоей подругой что-нибудь случится, заклинаю тебя: вспомни обо мне!
— Эти слова тебе стоило сказать мне в ту ночь,— медленно ответил Север, отпустил ее руки и пошел прочь.
Она стояла и смотрела ему вслед. Могучая фигура скрылась за поворотом, но девушка провожала его взглядом, словно видела даже сквозь гранитную стену дворца. Наконец дверь в покоях Белой Волчицы хлопнула, заставив колдунью вздрогнуть.
Как ни странно, но Халима осталась довольна разговором. О том, что он не послал ее к Нергалу лишь потому, что не хотел лишний раз обидеть, она даже не задумалась. Халима решила, что он сознательно оставил ей надежду на будущее. Вожак никогда бы так не поступил, но это ей и в голову не пришло.
Халима медленно обернулась и снова вздрогнула, нос к носу столкнувшись с рыжеволосой предвестницей несчастий. Она сразу поняла, что шадизарка притаилась где-то рядом и подслушала их разговор. Она слышала все! От ярости колдунью даже затрясло. Она подняла глаза, и Соня увидела устремленный на нее ненавидящий взгляд. Воительница не уступила. Ее серые, как штормовое море, глаза пылали гневом.
— Как ты смела подкрадываться и подслушивать?! — едва сдерживаясь, заговорила Халима, а сдерживалась она только потому, что стояли они недалеко от покоев Белой Волчицы.
— Я не подкрадывалась и не подслушивала,— ответила Соня, вовремя вспомнив, что насмешка сильнее крика.— Я ведь Телохранитель Вожака и обязана охранять его днем… И ночью,— добавила она с улыбкой.— Так что я просто шла и слышала, а не показалась, потому что не хотела смущать тебя. Но теперь, когда мы остались одни, предупреждаю: оставь его в покое, иначе я тебе глаза выцарапаю!