Санай и Сарацин

Все перечисленное подводило к однозначному выводу. Инертное Существо Х обязательно преобразуется в активное Существо Y, но какие способности оно в этом случае приобретет? Получит ли свирепый, кровожадный нрав и мерзкий характер?

– Что нам это дает? – Пивовыпиваев снова закурил, пустил струйку дыма, посмотрел на нее и заметил: – Этот фильмец, конечно, очень занимательный, но каким образом поймать еле заметное облачко? У нас разведчики в беде, а мы должны всякой ерундой заниматься. Я думаю, что это самое Существо Х мы больше никогда не увидим. Зона проглотит очередную хрень и не поморщится. Так что, Валерий Евгеньевич, давай лучше подумаем, как наших разведчиков искать будем, ну и этих педерастов-охотников европейских тоже, а то начальство давит.

– Семен Каземирович, может быть, к бродягам обратимся или через Серафима попробуем что-нибудь выяснить? – предложил подполковник Уткин.

– Не люблю я этих частников! Поищи одиночку какого-нибудь понаглее, пускай на «Агропром» сгоняет. Есть же умельцы! Пешком всю Зону истопчут за сутки. У нас вертушки, броня, а толку никакого. На примете есть кто?

– Есть один. Молодой, наглый, но результативный. На свободном поиске специализируется. Некромом кличут.

Полковник поморщился:

– Тьфу ты, бляха солдатская! Как мумию какую-то! Ладно, я шефу доложу, пусть твой молодой да наглый рассчитывает на обычный контракт. Деньги по минимуму, бонусы в виде снаряги и нашего доброго расположения. Пусть радуется, что я его в изолятор не пристроил. А на Серафима я сам выйду, если что знает, думаю, скрывать не будет. Он калач тертый. С нами ссориться ему несподручно. А Хекрому этому…

– Некрому.

– Да какая разница? Скажи, что за каждого живого бойца еще бонус будет. От меня лично. Потом скажу какой. А если самого Протасова найдет, к награде представлю. Государственной!

– Так он же жулик!

– Кто? Протасов?

– Товарищ полковник, да я про сталкера этого. Ему тушенки со склада подбросим, электронику новенькую, да и хватит с него. Потом припугнем, чтобы язык за зубами держал. Вот он и рад будет. Разрешите идти выполнять поручение?

– Идите, Валерий Евгеньевич, идите, – задумчиво проговорил Пивовыпиваев. – Я сделаю пару звонков и двину к шефу, доложу о бродяге и его миссии.

Как ни странно, очень противно и тяжело бывает только в первые минуты выброса. Затем, видимо, мозг приспосабливается к постоянно меняющимся образам, спадает интенсивность пси-активности, либо то и другое происходит одновременно. Прошло уже семнадцать минут, после того как выброс полыхнул и закрутился над головой. Санай и Сарацин понемногу успокоились, нервозность, вызывающая панический страх, отпустила. Стены и пол потряхивало, конечно, не без этого, но уже терпимо. Данный факт не вызывал животного ужаса, хотя и сопровождался невообразимым шумом. Было трудно даже представить себе то, что сейчас происходило на поверхности.

Друзья переглянулись. Самое страшное, похоже, уже позади. Теперь только подождать часок-другой, и, может быть, все успокоится. Главное, потом молчать, как мыши, чтобы воспаленный слух мутанта, пробегающего мимо, не уловил признаков жизни со всеми последствиями, вытекающими из этого обстоятельства.

Сарацин даже откинулся на спину и прикрыл глаза. Пусть они отдохнут от мерцания поганой китайской лампы.

– Ох!

В этот момент над самым ухом сталкера заработал пулемет Саная – «Печенег-2»!

Грохот! Грохот! Грохот!

Раскаленные гильзы разлетались по всей пещерке. Дымина! Звук оглушил и пропал, стал каким-то ватным, будто пробивался через подушку. Сердце Сарацина выпрыгивало из грудной клетки. Ничего не понятно! Что происходит?!

Что-то невнятное металось под потолком. Санай в полуприсяде поливал его свинцом. Пылища! Вонища!

Рот разинут – друг орет что-то! Ничего не понять!

Господи, да что же происходит-то?!

Песок валится на голову, как будто его кто швыряет совковой лопатой со всего размаху. Раз – и в морду! На зубах скрипит, дышать от пороховых газов нечем. В норе и так душновато было, а сейчас вообще полный абзац!

Сарацин дотянулся до пистолета. Увесистый ГШ-18 в руке всегда придает уверенности, только вот куда стрелять – пока непонятно. Вспышки «Печенега» слепят напрочь. Китайская лампа упала, разбилась, но светила, только почему-то еле уловимо, тускло. Сарацин нащупал маску в боковой нише, косо нацепил ее на пыльное лицо, поправил, и сразу стало легче дышать. Как там бедный Санаюшка? Уже надышался гари, наверное.

Тишина обрушилась, как три тонны воды, раздавила, размазала, и тут же последовал крик Саная:

– Сарацин, в угол бей! Слева! Под потолок! Вон он! Я пулемет перезаряжу!

Потом его, видимо, вырвало.

Сарацин глянул наверх, куда указывал Санай.

– Мамоньки мои!

Волосы на затылке тут же зашевелились. В углу под потолком копошилась тварь. Там колебалась оскалившаяся бледно-голубая морда с синими прожилками кровеносных сосудов, похожая на лик смерти. Черный рот разинут, в глазах мутные бельма. Мечется под потолком. Туда-сюда, туда-сюда. Не нападает почему-то…

Санай убедился, что Сарацин готов к бою, выхватил из деревянного ящика сменный магазин на двести патронов. Он суетился. Смерть же рядом! Голова раскалывалась. Ощущение такое, что контузило капитально, да еще глаза слезятся, от грязи их заволокло колючей пленкой. Да и снаружи выброс в самом разгаре.

Сарацин со своего места прицельно лупил одиночными выстрелами по мутанту.

– Сейчас я гостя нашего попотчую! – заорал Санай, вскидывая ручной пулемет. – Сарацинушка, поберегись!

– Стойте! Стойте! – закричал монстр. – Я вам не враг!

От удивления напарники скосили друг на друга глаза. Сарацин прекратил стрелять. Погасла китайская лампа. Сразу стало темно, и по спине Саная, как живое существо, проползла оторопь.

– Не стреляйте! – хрипло прошептал мутант из мрака. – Я не сделал вам ничего плохого.

– Это пока, еще сделаешь! – уверенным тоном сказал Санай, включил запасной фонарик и направил яркий луч на пришельца. – Ты его выцелил?

– Угу! – В левой руке Сарацина появился второй пистолет – из резерва.

Видно было плохо, как в мутной воде.

– Не стреляйте! – повторил мутант. – Я здесь случайно. Я не местный. Давайте поговорим…

Надо заметить, что в Зоне не часто встретишь мутантов, которые хотят с тобой побалакать, а не съесть или порвать на ленточки и ремешки.

– Очень интересно! – сказал Сарацин. – А как понять ваше высказывание о том, что вы якобы здесь случайно и не местный?

– А можно я опущусь на пол? – попросил монстр. – Тогда мы все обсудим спокойно, как подобает взрослым людям.

Сарацин хмыкнул и недоверчиво глянул на Саная, замершего с пулеметом. Тот кивнул.

– Ладно, спускайся, – разрешил Сарацин. – Надо же, какой вежливый мутант попался. Смотри у меня, только дернись!..

Монстр неуклюже перебирал тонкими конечностями. Он держался за корень, торчащий из грунта. Ухватившись за растение, мутант смешно дергал ножками, но рука сорвалась. Он зацепил край кушетки, заваленной песком и глиной, потом молча упал. Взметнулся столб пыли. Тварь уселась в углу – только одна голова и торчит.

Санай настроил фонарь на широкий конус, чтобы света хватало на весь схрон, установил его поудобнее в очередную нишу, сплюнул.

Допрос ночного гостя начался.

– Ты кто такой? – не выпуская из виду визитера, спросил Санай, отложил пулемет в сторону, дотянулся до своей маски и надел ее. – Ты меня слышишь?

Мутант вздрогнул.

– Я п-призрак э… с т-телефонного завода, – заикаясь ответил ночной гость, помолчал и до бавил: – Точнее, до сегодняшнего дня был им, а теперь не знаю, кто я такой. Со мной произошло что-то ужасное и непонятное. Я стал плотным, осязаемым. Мне вновь больно. Очень!

– Ты хочешь сказать, что прибыл извне? – удивился Сарацин. – И призраком стал за пределами Зоны?

– Э-э, да…

– Как тебя звать-то?