Страница 37 из 50
Ректор покрутил головой и сказал с улыбкой:
– Да, суровый вы народ, цыгане. – После чего заявил – Ну, что же, девушки, выносите кошели со своим золотом. Я лично его и отвезу завтра же с утра вместе с профессором Шуман на ипподром и внесу в кассу. Заодно и ставку сделаю. В тёмную, без объявления раньше времени имени жокея и клички лошади, лишь только назову девиз. Что мне сказать кассиру, Мэт?
Я улыбнулся и ответил:
– Друг любовников, ваше сиятельство. Вы же понимаете, кого именно я имею ввиду?
Весёлый Художник с улыбкой сказал:
– Конечно понимаю, мой мальчик. Это тот, кого я так долго жду и кто вместо того, чтобы прийти ко мне однажды ночью, постоянно наполняет меня такой жизненной силой, хоть бороду сбривай и начинай состязаться со студиозусами.
Девушки быстро сходили в соседнюю комнату и принесли большие кошели с золотом королевской чеканки. Мы посидели ещё полчасика, выпили по чашечке кофе, в присутствии такого мага, как Весёлый Художник, заговорённые нами и чуть ли не превращённые в големов латы, были сама любезность, а потому не только сварили кофе, но и обнесли им и сладостями нас всех. После того, как мы покофейничали, ректор Вышки и профессор Шуман покинули наш гостеприимный замок, в который я давно уже хотел пригласить Никки. Наконец я дозрел и попросил друзей, чтобы сегодня вечером мы побыли в нём одной своей командой. Как только Весёлый Художник и Огненный Цветочек сели в карету, я метнулся к своему флайеру невидимке и поехал вслед за ними. Никки повезла ректора в свой замок, чтобы показать ему императорских панд и тот погостив у неё с полчасика, поехал в свой замок. Никки ещё стояла у магических ворот и смотрела на уезжающую по дороге карету, когда я приоткрыл дверцу и предложил ей покататься, но сначала запереть ворота и приказать им отвечать всем, что хозяйки нет дома. Через четверть часа мы с ней были в нашем замки и я заново представлял ей своих друзей и подруг с указанием того, кто с кем дружит.
Мы провели вместе чудесный вечер и после этого Никки предпочитала своему замку наш. В нём было намного веселей, а она так скучала по приятному обществу и особенно дружеской компании сверстников. А ещё она очень скучала по своему балбесу Зиги и я уже стал подумывать о том, как накрутить хвост ещё и китайскому императору, чтобы тот разрешил супругам воссоединиться и досконально изучить все китайские секреты магии огня. Проще всего это было сделать через Михаила. Уж кто-кто, а китайские императоры русским царям по гроб жизни обязаны. К тому же довольно скоро вернётся Тия, так что и мне самому самое время начать скучать по моей прелестной инке. Хотя я помнил о ней каждую минуту и мне её очень остро не хватало, всё же некоторую двойственность ситуации я ощущал, а вот Мотя просто млел от моего романа с Николь, который он обеспечивал своим телом. Так незаметно закончился апрель и наступило тридцатое число, а вместе с ним и Вальпургиева ночь с её знаменитыми на всё Европу Кёнигсбергскими "Подлыми скачками" с их бешенными ставками и призовыми.
В пять часов вечера вместе со своими секундантами, держа в поводу Мрака, я вошел в большой круглый манеж ипподрома. В нём собралось семьдесят семь жокеев с магическими конями. В Вальпургиеву ночь скачки начинались в десять часов вечера, проходили в один заезд, но длились до двух часов по полуночи, это ведь были "Подлые скачки" на выживание. По всему периметру в манеже находились большие, полукруглые отсеки со стенами из магического стекла. Поэтому мы были у всех на виду, да, и сами могли видеть всех. На расстоянии в двадцать метров от стеклянной стены манежа, находилась чаша цирка с ложами для дам и господ, выставивших на "Подлую скачку" магического коня и жокея. Мой номер был самый фривольным, шестьдесят девять, и я вместе с Тихоном, Джонни и Игорьком сразу же направился к нашему отсеку. Мрак, подойдя к прозрачной стенке немедленно поклонился Никки, как и я вместе с секундантами.
Час назад были расшифрованы все девизы, что вызвало настоящий ажиотаж. Другом любовников, выставленным на скачки профессором Шуман, на которого сделали огромные ставки сам король и его верховный придворный маг, оказался студентом Матвеем Тулкиным из Московии. Едва только я вышел вместе с Мраком на подиум, все зрители разразились жутким хохотом и криками, смысл которых сводился к следующему – медведь поскачет на слоне. В чём-то они были правы. На эти скачки выставляли небольших, но очень выносливых и скоростных магических коней. К тому же у меня во всех основных показателях, вроде выигранных скачек, скорости старта, скорости финиша и выносливости, были проставлены одни нули. Ну, я то знал, с какой скоростью и сколько часов подряд может скакать мой Мрак, а зрители нет, и потому все бросились увеличивать свои ставки, ставя на признанных фаворитов, то есть против короля, Весёлого Художника и Никки, поставивших на меня в общей сложности шесть миллионов кёнингов. Что же, мне это было только на руку.
Как только все жокеи, магические кони и секунданты заняли свои места, нам, жокеям, приказали раздеться догола. Я уже успел заметить, что помимо таких же крепких ребят, как я сам, среди жокеев было ещё двадцать восемь парней и все они находились во второй части списка. Да, и магические кони у них тоже были красавцами. Однако, в отличие от меня они уже принимали участие в "Подлых скачках, о чём свидетельствовали шрамы от плетей на их спинах. А вот безусловным фаворитом гонки был ливиец Али Бен-Махмуд, жилистый, широкоплечий коротышка ростом метр пятьдесят, с почти чёрной кожей, невероятно волосатый, с кривыми, выгнутыми в дугу ногами и руками чуть ли не до земли, но зато без единого шрама на теле и до жути длинным мужским достоинством. Когда с него сняли золотой тюрбан и шелковые одеяния, третьесортные дамочки истерически завизжали, беснуясь: – "Трёхногий Али!" Мы вышли вперёд и подошли к столам, поставленным кругом, за которыми собралась целая толпа магов. Нас стали проверять и осматривать на предмет наличия всяческих сращенных с телом магических артефактов. Не знаю, правда, насколько тщательно и дотошно. Лично я был бы не прочь повнимательнее приглядеться и когда один из магов, осматривающих меня, попытался сунуть нос туда, куда не следует, легонько придушил его, отшвырнул в сторону и свирепым голосом, чуть-чуть шипя по-драконьи, прорычал:
– Зарываешься! Лучше бы, господа, вы так же тщательно проверяли магических коней, а то сдаётся мне, что с кое-какими скакунами тут не всё чисто и в них от лошадей нет ничего.
Со своего места вскочил главный маг "Подлых скачек" и истошным голосом завопил:
– Это бездоказательные заявления!
Оскалившись, я дерзко ответил ему:
– Не вопи, старая отрыжка. Скачка всё покажет, а точнее моя цыганская колдовская плеть. Да, и помимо этого доказательств моей правоты хватает. Если уж кто-то человека ради этих скачек превратил в обезьяну, то я полагаю, что и какую-то злобную тварь он тоже мог превратить в магического коня.
Али Бен-Махмуд, а большинство жокеев и в самом деле мало чем отличались от него фигурами, но он всё равно был среди них самым уродливым, коротко взвизгнул и со своего места сорвались два его здоровенных нукера. Драки между жокеями и секундантами на "Подлых скачках" обычное дело. Ну, за Мрака я не волновался, он стоял крупом ко всем, а лягался мой конь так, что дубовые ворота сносил играючи, да, и Тишка находился рядом с ним. Про Николеньку-Гарика я вообще молчу, не говоря уже о Малыше, в теле Гаса. Поэтому стычка за моей спиной была короткой. Два удара и оба амбала лежали на опилках без зубов и сознания. А я, чтобы заранее приструнить жокеев-магов, рыкнул:
– Малыш, подай мне плеть и дубовый бочонок с водой.