Страница 19 из 50
Те, кому было точно суждено в этот праздничный день войти в бальный зал под руку со своей дамой, вооружившись магическими подзорными трубами и биноклями, постоянно озирали окрестности и многие вскоре срывались с места с диким, восторженным криком, прекрасно зная, что в эту Гросселибешнахт никто не посмеет устроить никаких подлых трюков и дама, избравшая кого-то своим кавалером на первый танец и любовником на первую ночь любви в своей жизни, не будет неприятно разочарованна. Мне магический бинокль был не нужен, у меня на носу красовались зеркальные тактические очки. Как это ни странно, но первой я всё-таки увидел не Тию, а Милашку Лиззи и та сразила меня наповал своим бальным костюмом и экипажем.
Впрочем, Милашка Лиззи убила насмерть не меня одного, но и многих других студиозусов. По воздуху, на высоте метров сто, плыла небольшая гичка с развевающимся Весёлым Роджером на корме, на вёслах которых сидела и мощно гребла ими наша прелестная, обворожительная красавица Симона, внутри которой сидел весёлый и бесшабашный бесёнок Лиззи. Когда Николенька увидел её с высоты, он немедленно пристроился к ней в кильватер, прицепил свой лапоть к гичке, перепрыгнул в неё, на каких-то несколько минут они слились в объятьях, а потом мой лучший друг сел на вёсла, а Симона встала на носу лодочки. На ней был надет костюм пиратки, синие ботфорты, выше них просторные полосатые штаны с широким поясом и двумя вырезами сердечком спереди и сзади. Правда, спереди на ней были надеты крохотные трусики – чёрный треугольничек шелка, зато сзади была полностью открыта взорам парней её очаровательная, круглая попка. Ну, а выше Симона щеголяла полутоплес потому, что на ней был надет странного вида чёрный бюстгальтер с широкой бретелькой наискосок, закрывавший только правую грудь девушки. Левая была полностью обнажена, как и попка.
На очаровательной головке Симоны была надета большая, тёмно-синяя зюйдвестка с черепом, держащим в зубах бутон алой розы для своего капитана Флинта. Но и это ещё не всё, сбоку у Симоны болталась большая абордажная сабля, вот только вместо клинка у той был огромный фаллоимитатор, а потому студиозусы бесновались и рукоплескали ей громче всех, хотя другие первокурсницы также были одеты в невероятно экстравагантные наряды и многие из них были скорее обнажены, чем одеты. Ну, а вскоре я увидел свою Тию и спикировал к огромному белоснежному, полупрозрачному орлу, на шее которого сидела самая прекрасная девушка на свете, весь наряд которой состоял из двух длинных, прямых кусков белой, полупрозрачной ткани и широкого воротника-ожерелья из золотых пластинок. На талии оба полотнища были стянуты розовым шнурком и потому ноги девушки, обутые в золочёные сандалии, были полностью обнажены
Лёгкий ветер развивал её чёрные, волнистые локоны, ради которых ей приходилось делать магическую завивку, в руке Тия держала бутон розы и счастливо улыбалась, протягивая её мне. Ну, а я тут же переколдовал свой лапоть в огромного синего орла и полетел рядом с ней, описывая вокруг неё круги, мёртвые петли и закладывая другие фигуры высшего пилотажа. Я даже умудрился провернуть совсем уж головоломный трюк, перевернул орла спиной вниз, подлетел к Тие, затем повернулся и мой синий орёл полетел хвостом вперёд, а я слился с ней поцелуе под восторженный рёв толпы. Наконец мы долетели до бального зала, посадили наших орлов на траву и я смог обнять эту девушку, к которой меня влекло всё сильнее и сильнее. Вскоре мы вошли в огромный танцевальный зал и начался бал. По краям зала стояло множество столов с блюдами и напитками, а потому первым делом, собравшись все вместе, мы устроили фуршет. Симона, наконец, преодолела свою застенчивость и поцеловалась с каждым из парней, включая Тишку, явившуюся на бал со студенткой пятого курса, похоже влюбившейся в него с первого взгляда.
Необычность поцелуя Симоны заключалась уже в том, что она просто позволила каждому из нас поцеловать её левую, обнаженную грудь. Ну, да, конечно, как будто мы ни разу не делали этого раньше. Впрочем, те времена, когда мы жили одной дружной и любящей семьёй, ушли в прошлое. Теперь мы хотя и оставались командой Синяя Птица, в которой, клянусь, скоро будет двадцать один человек личного состава, если считать нас подушно и двенадцать, если считать по числу физических тел. Ни Тию, ни Селесту Мак-Грегор, глядящую на Тишку влюблёнными глазами, когда он только успел, нисколько не смутило поведение Симоны. Мы в тот момент все были радостно возбуждены и предложи я в тот момент не разбредаться по альковам, то моё предложение точно было бы принято единогласно. Однако, я всё же этого не сделал, о чём вскоре очень сильно пожалел. Вскоре зазвучала музыка и начался бал. Наши преподы, наблюдавшие за всем со стороны, выбрали короля и королеву бала и ими стали парень с шестого курса и ещё одна пятикурсница, дождавшаяся той Гросселибешнахт, в которой не будет никакого подвоха.
Глава 5
Очень длинная Гросселибешнахт
Милашки Лиззи и Симоны
Бал продолжался до той поры, пока луч заходящего солнца не осветил мраморную скульптуру Венеры и Меркурия, слившихся в любовных объятьях, над которыми парил на крыльях их смеющийся сын Купидон. Это означало конец Дня Первокурсника и начало Гросселибешнахт, а потому девушки схватили за руки своих избранников и потащили их наружу. Что же касается меня, то я просто поднял Тию на руки и понёс её к своему синему орлу, так как её магический белый орёл к тому времени уже развеялся. Восседая на хотя и колдовском, но тем не менее материально плотном орле, нежно прижимая к себе свою возлюбленную, я покрыл её счастливое лицо поцелуями и спросил:
– Куда мне лететь, любимая?
Та ответила с насмешливой улыбкой:
– Мэт, ты и так очень хорошо знаешь это место, ведь именно там ты познакомил меня со своими друзьями.
Ага, всё ясно. Вот теперь мне стало понятно, почему это наши девушки так ревностно запрещали нам колдовать внутри восьмигранной мраморной беседки, имеющей добрых тридцать метров в поперечнике, которую оккупировала Синяя Птица. Из-за нас и наших шуточек её даже прозвали Берлогой русских Медведей. Однако, я не стал торопиться. Вместо этого я поднялся высоко в воздух, мы облетели весь Магишештадт по кругу и только потом синий орёл, ещё засветло, ведь закат вовсю горел на небе, приземлился возле входа в беседку. С Тией на руках я соскочил с его шеи и тут же отправил своё колдовское, пернатое транспортное средство в свои покои, чтобы он там расколдовался и превратился серебристый двухпудовый брусок магического наножеле и обычный новенький лапоть. После этого я подошел к резным, двустворчатым, ажурным дверям красного дерева, на которые сам же и навесил колдовской замок в виде свирепой рожи какого-то жуткого демона с огромными клыками, и невольно задумался. Наши девочки ведь не зря колдовали там все минувшие шестнадцать дней, а раз так, то мне нужно было проконсультироваться и я, поцеловав Тию, спросил:
– Что делать дальше, любимая?
Та счастливо рассмеялась и воскликнула:
– Мэт, я же вручила тебе ключ от дверей покоев любви!
Тут я сказал себе: – "Ага, не дурак, понял." и прикоснулся бутоном розы к демонической роже. Та моментально развеялась и двери беседки распахнулись, открывая нам вход в здоровенную спальню со стоящей посредине неё огромной круглой кроватью, сотканной из белоснежных лепестков роз, с двумя алыми подушками в форме сердечек, отчего невольно воскликнул:
– Вот это да!
Тия быстро повернула головку, взглянула на свой любовный альков, громко ахнула и сказала восторженно:
– Теперь я понимаю, что означали слова Симоны, что Мэт и его избранница должны получить всё самое лучшее. О, Часка Кольур, богиня цветов и девственниц, даже у тебя нет такого любовного ложа и ты, наверное, будешь завидовать мне в эту ночь.