Страница 27 из 61
Однако другие возражали, что они ведут пустую жизнь. Им запрещено рожать детей, потому что Двистор не хочет иметь наследников, которые стали бы претендовать на престол. Их развлечения примитивны и фривольны, разум не получает пищи, и они перестают развиваться.
Одна женщина — подруга моей тети — рассказала нам, как ее сестру забрали в гарем Двистора. Два раза в год ей разрешали навещать семью. Она по-прежнему оставалась юной и красивой, но становилась все более пустой и глупой, и вскоре всем родственникам стало казаться, что их посещает лишь бледный призрак когда-то веселой и умной девушки. Как-то раз она целый год не приезжала, никто даже не спохватился, потом начали наводить справки, и во дворце им сообщили, что она поскользнулась в ванне и утонула.
— Вот это да! — воскликнула Коломбина, когда Мириам закончила. — Я ужасно рада, что мы избавили тебя от такой жизни.
Мириам улыбнулась. К девушке вернулась ее обычная живость, и она обняла Тико.
— Я тоже, Коломбина! Я тоже!
Корда сделал несколько записей световым карандашом в блокноте. Услышанное убедило его в том, что ключ от мира должен быть спрятан где-то во дворце. Такой человек, как Двистор, который никому не доверяет, не положит ключ от своей вселенной в менее надежное место.
Тико дождался, пока Корда закончит делать записи, и только после этого начал рассказывать свою историю.
— Будучи доверенным лицом Двистора, я узнал много интересных подробностей о верховном правителе Аравии, другие о них могли лишь подозревать. Двистор очень странный человек. Иногда он бывает таким отчужденным, что кажется, как сказал Арабу, будто он вообще не способен испытывать никаких чувств.
Арабу протестующе поднял палец:
— Я сказал лишь, что он не способен испытывать жалость и его не волнуют заботы и тревоги других людей.
— Я вовсе не противоречу вам, мой тесть, — сказал Тико, — просто мне хочется показать Двистора с иной точки зрения.
— Продолжай, сын, — кивнул Арабу.
— Шейх Двистор часто покидает дворец и его удобства, переодевшись в обычного купца или ремесленника, чтобы пожить среди простых людей, — продолжал свой рассказ Тико. — Его камергер поведал мне, что чаще всего он выдает себя за кочевника пустыни. Присоединяется к караванам, делая вид, что принадлежит к одному из кочевых племен, остается там ненадолго, слушает разговоры, охотится на свирепых кеттеров, а потом исчезает.
— Что-нибудь вынюхивает? — спросила Коломбина.
Тико только руками развел.
— Не знаю, бесенок, — ответил он. — Одно время мне казалось, что так оно и есть, и тогда я занялся кочевниками. Мне удалось выяснить, что у них имеется собственная культура — они рассматривают города лишь как полезное место, где можно купить нужные товары, но им наплевать на политику и то, что ею движет. Во многих отношениях они напоминают цыган со Старой Терры: народ внутри народа, живут сами по себе.
— Значит, вряд ли шейху Двистору удается узнать от них что-нибудь для себя интересное, не так ли? — догадалась Мириам.
— Да, если только он не рассчитывает, что они согласятся добывать нужную ему информацию, — ответил Тико. — Мне кажется, шейх Двистор использует это время для отдыха — никто ничего о нем не знает, а сам он довольствуется тем, что зарабатывает собственными руками.
Корда сделал пометки в блокноте, а потом повернулся к Тико:
— Шейх Двистор когда-нибудь покидает Аравию?
Тико кивнул:
— Да, время от времени. Раз в год он отправляется во вселенную под названием Фортуна, где принимает участие в гонках на верблюдах в специальном дерби. На Аравии проводятся крупные соревнования с солидными призами, чтобы Двистор мог выбрать самых быстрых верблюдов, которых он потом берет на Фортуну. Хозяин верблюда-победителя становится национальным героем Аравии.
— Гонки на верблюдах, — пробормотала Коломбина. — Вот уж действительно диковинные нравы.
Мириам покачала головой:
— Вовсе нет, Коломбина. Скачущий верблюд выглядит очень эффектно, а учитывая, что гонки проводятся не только на скорость, но и на выносливость, это замечательное животное.
Корда записал: «Верблюды для скачек на Фортуне». Тут ему в голову пришла идея.
— Коломбина, проверь информацию, которую мы получили от Представителя Терры. Если я не ошибаюсь, Фортуна и то место, которое упомянул Тико ранее — Вердри, — числятся среди вселенных, зарегистрированных в качестве имущества «Карманов Бога».
Коломбина сделала вид, что роется среди многочисленных папок, хотя Корда прекрасно знал, что ответ на его вопрос был готов в ту же секунду.
— Все правильно, солнце мое, — заявила она, захлопывая папку. — Создается впечатление, что владельцы этих вселенных и таинственные финансисты из «Карманов Бога» могут оказаться одними и теми же лицами.
Трое жителей Аравии не поняли, о чем идет речь, но были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Потирая руки, Корда снова обратился к Тико:
— Как один из министров торговли, ты должен знать, с какими планетами ведет дела Аравия.
Тико потер бровь.
— С Урбом и вселенной-прайм, конечно. С Фортуной в основном это экспорт; на Фортуне ничего не производят, там процветают только игры. Кроме того, мы являемся членами торговой системы карманных вселенных, которая позволяет различным представителям миров встречаться в нейтральном месте и вести торговлю, не выдавая своего истинного происхождения. Пожалуй, мне больше нечего рассказать — по официальным каналам другой информации не проходит.
— Арабу? — сказал Корда. — Ты не помнишь еще что-нибудь из разговоров, которые ведутся на базарах?
— На последнем празднике Кибердуши, — кивнул Арабу, — я кое-что слышал. Дайте мне время, я вспомню детали. У нас больше не осталось этого замечательного сока манго?
— Сколько угодно, — заверила его Коломбина. — Сейчас автомат нальет вам стаканчик. Льда добавить?
— Пожалуйста, — сказал Арабу.
Он раздумывал несколько минут, потягивая сок, а потом произнес одну загадочную фразу:
— Силиконовые чипы и электронное оборудование. — Он отодвинул стакан с соком. — Вы знакомы с праздником Кибердуши?
— Конечно, знакомы, — ответила Коломбина. Ее маленькое личико стало непривычно серьезным. — Это праздник, на котором отмечается уникальное интеллектуальное единение всех мыслящих машин. Я праздную его каждый год — а босс дарит мне цветы.
Корда, слегка смутившись, пожал плечами:
— Ну, она леди — во всяком случае, Коломбина воспринимает себя именно так, а меня это вполне устраивает.
— На Аравии мы тоже отмечаем День Кибердуши, — продолжал Арабу. — Это одно из самых грандиозных событий в году. Так вот, во время последнего я пошел на прием к Чо Реди, очень талантливому андроиду-бухгалтеру, который ведет мои дела. Как вы догадываетесь, большинство гостей — учитывая личность хозяина и суть праздника — не были людьми из плоти и крови. Там собрались андроиды, компьютеры, киборги и несколько обычных представителей человеческой расы.
Зашел разговор о моей слепоте. Многие не могли понять, почему я не захотел воспользоваться современными возможностями киборгов и предпочел остаться без зрения. Разгоревшийся спор оказался весьма любопытным. Некоторые утверждали, что искусственные глаза не могут сравниться с естественными, а другие, в особенности парочка компьютеров, с жаром утверждали, что аналоги совершенно идентичны «настоящим» органам зрения. Несколько киборгов, испытавших на себе оба варианта, принялись яростно спорить между собой — их мнения тоже разошлись.
Вам может показаться, что я несколько отклонился от темы, но послушайте дальше. Прения грозили вот-вот перейти в открытую ссору, и тогда Чо Реди заявил: «Я не понимаю, о чем мы дискутируем. Если бы даже Арабу и решил испробовать искусственное зрение, сейчас он все равно не смог бы найти себе глаза».
Корда сделал у себя в блокноте еще одну пометку.
— Очень любопытно. Продолжай, пожалуйста, Арабу.
Арабу откашлялся.