Черная Кровь Победы

Когда стейки у двух мужчин начали подходить к концу, Мэтью откинулся на стуле и заявил:

— Ну, теперь-то усвоится? Давай выпьем! И поднимем тост за успех предстоящего нам дела! Ради Короны и нас! Ты же понимаешь, что в случае успеха станешь почти нашим, почти сэром даже. А я… — И он разулыбался еще больше, хотя Рябову уже казалось что больше некуда.

«Ну-ну, посмотрим мы на этот успех, британец» усмехнулся Александр и выпустил улыбку наружу. Бэррингтон все равно не поймет.

— А вдруг ты меня отравить решил, а тут баснями кормишь? — Отпустил шутку капитан, чтобы как-то оттянуть момент пития виски. — Я, может, в тебе отвращение вызываю и ты только и думаешь как убить этого наглого русского, который сделал тебя в боксе?

Мэтью аж задохнулся от возмущения:

— Я настоящий аристократ, не забывай! Даже будь это так — я не стал бы тебя травить! Я не Джон Смит тебе, это от того можно всего ожидать! — Затем без лишних слов схватил стакан Рябова вместо своего: — Видишь? Я даже твой стакан выпью. А ты пей из моего!

«Видимо, он хорошо уже успел с утра опохмелиться. Ишь, как его уже равезло» — понял Александр. «Но теперь точно отступать некуда. Придется пить». И он поднял стакан Мэтью, чокнувшись с ним.

Он не видел, что бросающий на них озабоченные взгляды бармен даже выронил из рук пепельницу, которую он автоматически протирал в отсутствии заказов на напитки. Он услышал только звон разбитой посуды и оглянулся, увидев собирающего битое стекло Стэна.

— Видишь? — Притворно продолжил возмущаться Мэтью. — Со стариной Стэном такого никогда не было, чтобы он из рук что выпускал! Даже он возмутился твоим предположением.

— Он не мог нас слышать. — Серьезно покачал головой Александр. В нем зародилось какое-то подозрение, которое он еще не мог оформить в слова.

И они выпили. А потом доели стейк и снова выпили. Скоро их стаканы опустели и суетливая официантка вновь их наполнила на палец. Дальше уже пошла кола. И жареная рыба с картофельными чипсами. И все было нормально, пока Рябов не заметил, что с Бэррингтоном творится что-то не то. Его язык стал заплетаться, а капитан знал, что такого пропойцу как Мэтью с одного стакана виски и опохмела так не разведет. Да и глаза у него стали мутными.

— Ты в порядке, Мэтью? — Озабоченно спросил Александр.

— Да. Абсолютно в порядке! Только знаешь о чем я думаю?

— О чем же? — Осведомился Рябов.

— О том, что я упустил такой шанс в жизни с этой Коллинз! — Начал рассказывать все свои трудности Бэррингтон.

Спустя полчаса, Александр окончательно убедился что что-то не так. Потому что Мэтью отвечал на все вопросы и рассказывал о своей жизин столько, сколько не расскажет ни один человек, даже пьяный. Да и внимательные взгяды бармена, которые тот бросал на них время от времени, он уже заметил. Капитан никак не мог понять сложившееся положение, когда неожиданно как будто что-то щелкнуло у него в голове и он собрал картину воедино.

Бармен что-то подмешал в его бокал, чтобы у него развязался язык! Но Мэтью об этом не в курсе, иначе бы не стал пить из его стакана. Тогда кто? И у него тут же родился вновь ответ: Джон Смит. Он хотел, чтобы Александр обо всем рассказал, если ему есть что скрывать. Вот оно как. Надо проверить догадку.

— Слышь, Мэтью. А как ты к Джону Смиту относишься? И кто он вообще такой? — Спросил Рябов.

— Кто он — я не знаю. И наверное никто, кроме Короля и Правительства об этом не знает. Он руководит всеми секретными проектами нашей разведки. Ты прикинь, о нем даже Черчилль пытался раскопать информацию. И даже этот въедливый жук ничего не узнал! Если, конечно, он все же не станет премьером — тогда по статусу будет положено. — Бэррингтон сделал паузу. — А я его просто боюсь. Мне приходилось выполнять его поручения. Он — страшный человек. Просто страшный. И так по нему об этом даже не скажешь… Есть в нем что-то такое. — И англичанин попытался жестами показать — какое. Не получилось, естественно.

— А, то есть это именно он курирует шпионскую сеть в Закавказье? Не ты? — Продолжил аккуратные распросы Рябов.

— Конечно. Ну, не только он. Еще и просто руководство разведки, естественно. А он вообще как бы вне системы разведывательной деятельности, понимаешь? Он как бы вне и иногда даже где-то над. Такой консультант и специалист по всем вопросам. Поэтому его и терпят. Хотя само руководство разведки его ненавидит и выпихнуло бы подальше, если бы могло.

Мэтью приложился к стакану и продолжил:

— Вообще же, я вербовал только несколько человек среди пограничников в Закавказье. Птицына и Голованко из Карабаха. Через них к нам курьеры ходят. Они же старшие лейтенанты по-вашему. Очень удобно. Каждую пятницу… С нефтепромыслов Баку приходят. Ночью. А сами агенты на нефтепромыслах есть, но они все в руках Джона Смита и лично руководства МИ-6. Я о них ничего не знаю. — Мэтью сделал паузу. — Только то, что один из них, слышал офицер НКВД, а другой — какой-то нефтяник. Он еще вроде как специализируется на том, что на своих, самых лучших коллег, ложные доносы пишет и их арестовывают. Такой вот саботаж, чтобы его руками обезглавить российскую нефтянку, понял? Ох, и разговорился я. Что-то меня развезло. Рано вообще-то тебе такие вещи знать. Или вообще нельзя?

Перед англичанином встала сложная мыслительная дилемма в его состоянии и он замолчал, уставившись в одну точку.

«Вот значит как… Ну, за информацию спасибо. И погранцов возьмем, и самого активного доносчика вычислим на нефтепромыслах. И про НКВДшника не забыть. А рука Смита в происходящем очевидна, с откровенностью этого Мэтью. Только вот что с барменом делать? Он же донесет. Или нет? Мало ли что ему за это будет? Надо об этом подумать. И, кстати, лучше о секретной информации его больше не пытать. Иначе еще когда очухается — побежит докладывать, что слишком много наговорил этому русскому. И мне хана от Смита сразу придет».

Спустя еще где-то полчаса, Бэррингтон, посреди ничего не значащего разговора о девушках (на эту тему Рябов предусмотрительно перевел разговор), неожиданно позеленел и упал лицом на полупустую тарелку с картофельными чипсами. «Что с ним? Надеюсь, он очухается». Мигом припорхнула озабоченная официантка:

— Что с ним? Неужели уже перебрал? Обычно он может столько выпить, что бочка виски ложкой покажется.

— Да мы еще со вчера в номере начали… Вот и переоценил себя, скорее всего. — Натужно улыбнулся капитан.

— Ну ладно. А жаль. — Покачала головой официантка. — Обычно он тут хорошо кутит. И нам выручка, и вы бы все хорошо оценил, господин. Ладно, дождитесь, когда он придет в себя и расплатитесь. Он постоянный клиент, поэтому все в порядке.

— Хорошо. — Кивнул капитан, вслед убегающей дальше по своим делам официантке.

«Интересно только, когда он в себя придет. Тут же дело не в алкоголе». И Рябов начал молча доедать чипсы со своей тарелки. Однако не прошло и двадцати минут, как Мэтью поднял зеленое лицо из блюда и прохрипел:

— Воды! — Схватившись руками за горло.

— Давай я тебя в здешнюю уборну отведу. — Заметил капитан и потащил его к дверям туалета.

Пока Бэррингтон приходил в себя, Александр продолжал размышлять об этом происшествии. «Что мне, теперь ничего не есть? Или на этом все закончится?». Вскоре, англичанин показался из уборной, слабо помахав ему рукой. И сел за столик.

— Ну, меня и развезло. Ты это, меня извини. Сам себе удивляюсь. Я все же вчера перебрал видать. После спарринга. Ну, чтобы боль поражения снять. — Бледно улыбнулся он.

— Ну что, будем сидеть еще здесь? Или поедем в отель, отдыхать? — Осведомился Рябов.

— Давай в отель. Сегодня буду приходить в себя. Печень лучше успокоить. — Потирая висок, ответил Мэтью.

— Окей. Пойдем. — Встал на ноги капитан.

Бэррингтон тоже поднялся и кинул на стол несколько купюр, быстро подбежавшей официантке.

— Вы в порядке, мистер Бэррингтон? — Озабоченно спросила она.

— Все в порядке, дорогуша. Просто мы еще вчера перебрали. — Сохраняя лицо, ответил англичанин.