Страница 70 из 74
Но сейчас, при детальном рассмотрении, выяснилось, что перед ним вероломная дама. Плохая карта во всякой игре для Питера, так что увидеть ее было двойным потрясением. Он уставился на лицо дамы, сиявшее холодной жеманной улыбкой Моны Лизы.
— Пит, ты собираешься играть? — спросил Митч Норт. — Двадцать за тобой.
— Он по-прежнему волнуется насчет своей девушки, — заметил Эрик Портер, точно прочитав мысли Питера.
— Я… м-м… ну, может быть, немного, — ответил Питер, надеясь, что смущением сумеет скрыть правду: он втайне надеялся на третьего валета.
— Женщины — это боль, — заметил бывалый космоплаватель Митч. — Люби и оставляй их на Земле, где им и место.
— Пит хочет, чтобы она прилетела к нему на Марс, — объяснил Портер.
В кабине Б-9, где четверо мужчин размещались всего на пятнадцати кубометрах пространства, всякий раскрытый в ночной тьме секрет рано или поздно становился известным всем. Но черт побери Эрика за его болтливость!
— Она спросила, можно ли ей приехать, — тихо сказал Спивак.
— До того, как ты улетел? — громко осведомился «космический волк».
— Нет, потом. Ей понадобилось время, чтобы свыкнуться с мыслью о возможности покинуть Землю. Она ничего не решила, пока я не уехал.
— А как ты узнал об этом?
— Она послала мне пленку с записью через неделю после того, как мы вышли на орбиту Марса… Кто-то избил ее в Нью-Йорке, и она решила покинуть Землю.
— Ну и что ты ей сказал?
— Естественно, пригласил к себе.
— Ты говорил с ней лично? По двусторонней связи?
— Нет, я не был уверен во временной разнице. Поэтому оператор предложил мне просто послать ночное письмо.
— Весьма интересно, — заметил космолетчик.
— Это было очень энергичное письмо, — пустился в объяснения Питер, — ведь я действительно хотел, чтобы она представила свои работы Фонду как технический иллюстратор — и вылетела со следующим кораблем.
— Но она ничего не ответила, — объяснил Портер. — Ни строчки в ответ.
— И все это в ту неделю, когда мы достигли орбиты и сошли с нее, — произнес задумчиво Норт. Он постукивал картами по столу, словно о чем-то размышляя. — Это было как раз в то время, когда нас настиг взрыв на Солнце, так?
— За день или два до этого.
— Правильно, — согласился член экипажа, хотя было неясно, к чему он клонит. — Ты потом связывался с ней?
— Ну… — Питер сделал паузу.
Его глубоко обидело молчание Шерил и отказ, который это молчание подразумевало.
Ему не очень-то хотелось, чтобы сотоварищи разбирали по косточкам его личную жизнь и затрагивали мужскую гордость…
Но какая разница! Так или иначе все дойдет до их ушей.
— Она не совсем была уверена в своих планах, когда отсылала кассету, — выговорил Питер. — Поэтому, раз на мое послание ответа не последовало, я склоняюсь к мысли, что она опять передумала.
— Но ты больше с ней не связывался?
— Нет.
— И даже из радиорубки, просто, чтобы убедиться, что твое письмо получили?
— А зачем мне это делать? — Хотя Норт задавал вопросы в весьма дружелюбном тоне, от такого допроса Питер постепенно приходил в ярость.
— А почему бы и нет? У нас здесь исследовательский космолет, а не гостиница. Порой письма задерживаются в пути или даже… Господи! Тебе же никто ничего не сказал!
— Так скажи мне ты, в чем все-таки дело?! — Питер просто устал от разговора.
— Был сбой связи. Солнечная вспышка вызвала к жизни волну насыщенных энергией статических помех, которые разорвали все линии. Это случилось примерно за день до того, как мы свернули работу, готовясь к магнитному шторму. Так что если твое ночное письмо в этот момент транслировалось, следов его теперь не сыскать.
— Но почему же связист ничего не проверил? — изумился Питер.
— Что? Проверить неофициальный разговор? Да он наверняка даже не зарегистрировал письмо при передаче.
— Тогда… она наверняка думает… что я не…
— Месяц — большой срок, парень. Наверное, ты снова ее потерял. — Митч Норт снова склонился над картами. — Так будешь делать ставку, или как?
Кручение
Вращение
Удар!
Удар!
Дак Понд Серкл, 112,
Сэг-Харбор, Большой Нью-Йорк, 25 апреля.
Вилка в руке Шерил ходила все быстрее и быстрее, превращая розанчик масла в желтое месиво.
Когда оно стало сползать с тарелки, Джейн Хастингс кинула на дочку укоризненный взгляд.
— Дорогая, ты так все размажешь, — тихо заметила она.
— Извини, мама.
— Надо отдавать себе отчет в том, что же ты делаешь.
— Знаю, но не могу думать…
— Шерри, ты и не думала. Ты мечтала. — Джейн Хастингс энергично сдвинула на край стола книгу рецептов и выставила вперед локти. Лекция начиналась. — Одни мечты уносят нас куда-нибудь, а другие — просто водят по замкнутому кругу.
— Хорошо, мама. Значит, я мечтала.
— Не можешь ли ты назвать мне предмет мечтаний?
— М-м… Мне нужно услышать ответ из Фонда. Либо да, либо нет, но они вообще молчат! Я не могу понять причину. То есть мои труды не настолько хороши, чтобы понадобилось созывать какой-нибудь всемирный комитет для экспертизы. С другой стороны, они не настолько плохи, чтобы никто не решился мне позвонить, боясь обидеть. Так почему никакого ответа? Полная неопределенность.
— Может, у них слишком много обращений, так что быстро и не решить, — предположила Джейн. — Прошел только месяц. К тому же все эти обсуждения в комитетах, судейских группах, бумажная работа отнимают столько времени.
— Но хоть что-то мне следовало уже услышать.
— Это все, что тебя волнует?
— Ну… Питер тоже. И от него давно должна была прийти весточка.
— Разве я не предупреждала тебя, что не нужно посылать пленку из больницы? Дорогая, ты выглядела не самым лучшим образом.
— Я хотела быть честной с ним.
— Быть честной означает держать лицо подальше от видеокамеры, пока оно не залечится. Нет, мне кажется, ты хотела быть жестокой — показать Питеру, к чему привел его отъезд… Или надавить на жалость.
— Я просто думала, что он может увидеть…
— Ты хотела показать ему, что сама о себе позаботиться не умеешь? Чтобы он решил, что ему следует это сделать за тебя? Мне кажется, ты показала ему, какой дурочкой можешь быть.
— Ладно, мама. Пусть будет так. Джейн Хастингс вздохнула:
— Нет, дорогая. Я не хочу этого «пусть будет так». Я хочу, чтоб у тебя было то, что сделает тебя счастливой.
— А я хочу поехать на Марс. Хочу быть с Питером.
— Тогда хватит мечтать об этом.
— Почему?
— В дни моей юности — о которой ты можешь думать, как о временах юбок с разрезом и открытых автомобилей, — от женщины вовсе не требовалось быть столь застенчивой и далекой от практики жизни. Или столь же глупой.
— Мама!
— Почему бы тебе самой не сделать что-то? Позвонить в Фонд и вежливо спросить, получили ли они твое прошение или оно потерялось на почте? Свяжись с Питером и спроси его о том же.
— Не знаю. Наверное, я боюсь быть отвергнутой. Дважды.
— Когда впереди долгий путь, знать наверняка менее болезненно, чем просто ждать и надеяться.
Бум
Бум
Бум
Бумм!
Радиорубка космолета «Юла-3», 25 апреля.
Связист первого класса Уилбар Фредрикс оторвался от игры и увидел, как, держась за левый локоть, к нему приближается Питер Спивак.
— Ударился? — дружелюбно спросил он.
— Неудобное место для поворота, — смутился Питер.
— Да, я сам здесь всегда притормаживаю… Чем могу быть полезен?
— Хочу послать кассету. Нет, лучше двусторонняя связь, если можно.
— Почему ж нет… Куда?
— Как и в прошлый раз: Сэг-Харбор, Большой Нью-Йорк.
— Так, а временная разница… неплохо, — заметил Фредрикс. — Мы только что получили почту, и на одном из писем стоит обратный код Сэг-Харбора. Интересное совпадение, правда?