Страница 28 из 66
Поздно ночью зарядил нудный моросящий дождь. Джек был в своей лаборатории, занимался дистилляцией или чем-то в этом роде. Я, конечно, поговорил с ним вчера, между двенадцатью и часом ночи, поведав обо всех подробностях моих приключений.
— Не ставят ли тебя в несколько… э-э… неловкое положение твои отношения с Джил, на такой поздней стадии Игры? — спросил я уже ближе к часу ночи.
— Отношения у нас чисто профессиональные, — ответил Джек. — Кроме того, она хорошо готовит. А как насчет тебя и кошки?
— Мы неплохо ладим, — сказал я. — А тебе никак не удастся заставить Джил передумать насчет открывания?
— Наверное, нет, — ответил он.
— Но она не навела тебя на мысли о переходе на другую сторону, надеюсь?
— Конечно, нет!
— Ну, если мне позволено будет высказаться в открытую…
Но тут часы пробили час, и я не смог этого сделать.
Некоторое время я наблюдал за потоками дождя на темных стеклах окон, потом сделал обход и еще немного поспал.
Когда все силы преисподней вырываются на свободу рядом с нами, они проделывают это с блеском. Меня разбудил оглушительный удар грома, раздавшийся, казалось, прямо над головой; а блеск молнии я увидел даже сквозь закрытые веки. Я внезапно очутился в передней, сам не знаю, как я туда попал. Тем не менее в моей памяти грозовые раскаты смешались со звоном разбитого стекла.
Зеркало разлетелось на куски. Твари выползали наружу. Я тотчас же принялся лаять. Из комнаты, где работал Джек, послышалось восклицание, за которым последовал звук падения какого-то инструмента или книги. Потом дверь распахнулась, и он поспешил ко мне.
Увидев ползунов, Джек крикнул:
— Нюх, найди какой-нибудь контейнер! — и вернулся в лабораторию, и я слышал, как он открыл бюро.
Я огляделся. Помчался в гостиную, а гады за моей спиной расползались, подобно медленной приливной волне. Наверху Тварь в паропроводе начала биться в стенки своей тюрьмы с чудовищной яростью. Я услышал, как треснуло дерево от удара. И с чердака тоже доносился грохот. Еще одна вспышка превратила ночь за окном в белый день, а последовавший за ней удар грома заставил весь дом содрогнуться.
В гостиной не было ничего похожего на зеркало, но на столике рядом с дверью стояла наполовину полная (наполовину пустая?) бутылка портвейна рубинового цвета. Вспомнив, что эта разновидность вина создает чары внутри бутылки, я встал на задние лапы и столкнул бутылку передней лапой со стола так, чтобы она упала на коврик, а не на деревянный пол. Она не разбилась, и пробка осталась на месте. Еще одна вспышка и еще удар грома. Твари наверху продолжали шуметь, и все указывало на то, что обитатель паропровода скорее всего уже выбрался на свободу. Взглянув в прихожую, я увидел что исход Тварей из зеркала продолжается.
Послышались шаги Джека. Сверхъестественное сияние начало заливать комнату и прихожую, и его нельзя было отнести только за счет внутреннего свечения пресмыкающихся.
Выкатывая бутылку в прихожую, я увидел Джека, стоящего в дальнем ее конце с волшебной палочкой в руке. Это была нешуточная палочка, та самая, которую он раньше использовал для перемещения ползунов из одного зеркала в другое, но не могущественное древнее орудие для Игры — Закрывающая Волшебная Палочка, которая тоже имелась в его распоряжении. Когда он становится хозяином Ножа (или наоборот), то нож не является инструментом Игры в особом смысле, хотя и может использоваться в процессе Игры. Нож — это воплощение его заклятия и одновременно — особый источник его власти. Он увидел меня и бутылку в то же мгновение, как я увидел его самого.
Джек поднял палочку и с ее помощью раздвинул текущую между нами массу. Потом пошел по проходу, а масса смыкалась за его спиной. Подойдя ко мне, он поднял бутылку, держа ее в левой руке, и вытащил пробку зубами. Раздался новый раскат грома, и сверхъестественный свет приобрел определенно зеленоватый оттенок, от чего Джек стал похож на мертвеца.
Над головой послышались скребущие звуки, и желтоглазая Тварь из паропровода прыгнула с лестницы вниз, ломая по дороге перила.
— Займись ею, Нюх! — крикнул Джек. — Я не могу! — и переключил внимание и палочку на Тварей из зеркала, заставляя ближайших к нему заползать в бутылку.
Я собрался в комок и прыгнул через поток ползучих Тварей, потом двинулся к началу лестницы, оскалив зубы и ощетинившись. Тварь спускалась по лестнице. Плохо, что у нее слишком короткая шея. Я понимал, что придется вырвать ей глотку. Вокруг нее стоял ореол зеленого света, а дождь барабанил так, будто на крышу и в окна швыряли гравий.
Тварь вытянула лапы, заканчивающиеся очень острыми когтями, широко расставила их, и я понял, что надо прыгать немедленно и сейчас же отскочить обратно, проделав всю операцию в считанные секунды, если хочу отделаться сравнительно легкими ранами, что было необходимо для дальнейших боев со следующим противником, который, как я слышал, уже слезал по лестнице с чердака. Снова сверкнула молния. Я испустил рычание под аккомпанемент грома и прыгнул под неудобным углом.
Отлетая прочь, я ударился о стену, потому что Тварь нанесла мне удар лапой, когда мои челюсти сомкнулись, как капкан, и я повернулся всем телом и рванул кусок из ее глотки прежде, чем разжал зубы и отлетел назад. К счастью, она попала по мне лапой, а не когтями. Я упал, на мгновение лишившись сознания, на пол, в пасти у меня остался жуткий привкус, а Тварь с чердака появилась на лестничной площадке и начала спускаться по ступеням.
При виде Твари из паропровода, кружащейся на месте и хватающейся за свою глотку, из которой капала дымящаяся жидкость, Тварь с чердака на секунду замерла, оглядывая бойню. Затем бросилась вниз.
Я заставил себя встать, приготовившись встретить ее, так как она оттолкнула вертящуюся Тварь в сторону и продолжала наступать. Однако умирающая Тварь, по-видимому, приняла это за очередное нападение и, бросившись на нее, рванула когтями. Тварь с чердака схватила ее, рыча, и вцепилась в искаженную морду. За моей спиной двигался Джек, загоняя ползунов в бутылку. Мгновение спустя перила не выдержали, и сцепившаяся парочка полетела с лестницы вниз.
Снова сверкнула молния, и еще раз, и еще загремел гром и уже не прекращался, превратившись в постоянный аккомпанемент; следующие вспышки прорезали небо, ударили в окна, и разлитый повсюду зеленый свет стал ярким до рези в глазах. Дом начал сотрясаться и трещать. С каминной полки, трепеща листками, слетали номера журнала «Стрэнд Мэгэзин». Со стен падали картины, собрания сочинений Диккенса и Сюрти валились с полок; вазы, канделябры, бокалы и подносы сползали со столов; штукатурка, как снег, сыпалась с потолка. Принц Альберт глазел на эту метель сквозь треснувшее стекло. Мартин Фракуар Таппер лег сверху на Элизабет Баррет Браунинг; у обоих оторвались переплеты.
Когда Тварь с чердака поднялась, тряся головой, вращая глазами, бросая вокруг яростные взгляды, вторая осталась лежать на полу, из ее разорванной глотки все еще шел пар, а голова была свернута набок.
Мне показалось, что я услышал голос Рычуна, советующий мне снова вцепиться врагу в глотку, и я прыгнул вперед, пытаясь повторить предыдущий трюк.
Я промахнулся, так как моя цель отскочила, запоздало попытавшись обхватить меня и притянуть к себе. Однако от толчка она пошатнулась, и, падая, я полоснул зубами по ее плечу.
Как только я вскочил на ноги, сейчас же вцепился в ее правую лапу повыше лодыжки и припал к полу, сжимая челюсти в костедробительной хватке. Она быстро опомнилась и ударила меня другой лапой. Я еще на секунду задержался, чтобы нанести как можно больший урон, а затем быстро отскочил, чтобы избежать следующего пинка. Один, как я рассчитал, я еще могу выдержать в обмен на попытку замедлить ее движения.
Я не так чувствителен, как бульдог, но и не обладаю его телосложением.
Молнии и гром не прекращались все это время — гром теперь превратился в непрерывный рев, подобно смерчу, поющему свою басистую песнь вокруг дома, а интенсивность света делала окружающую обстановку похожей на нарисованную черным и зеленым картину. Крошечные искры плясали на всех металлических предметах, и шерсть на мне стояла дыбом по причине, не имеющей отношения к боевому пылу. Теперь уже совершенно ясно, что это не обычная гроза, а проявление чародейского нападения.