На веки вечные

Хит попытался представить настолько отгороженное от всего современного мира место и не смог.

— Что-то уж очень отсталый район, — проговорил он.

— Был отсталым и сейчас такой же. Но замечательный. Я по нему скучаю.

Это было сказано с таким чувством, что шериф моментально ей поверил, этой даме без видеомагнитофона.

— Но вы… я бы сказал, что вы напичканы всяким образованием.

— Компьютерным программированием.

— Ни холодильника, ни телевизора нет, а сами специалист по компьютерам?

— Отец мой не пошел дальше шестого класса и поэтому урабатывался до полусмерти, чтобы дать мне образование. Думал, делает для меня как лучше. Я училась в «Оулд-мисс».

— И что же вышло в этой вашей «Оулд-мисс». Ни один парень вас так и не закадрил?

Глаза Мередит вспыхнули.

— Проехали! Сажайте меня под замок. Все равно не верите ни одному моему слову. Так чего зря трудиться?

— Это не так, Мередит. Я вам верю. Просто хочу понять, что вы за человек и как угодили в такой переплет.

— Была глупой деревенщиной. Думала, что до сезона дождей все гуляют босиком. Что же до дружков, то у меня их не водилось. Наверное, опасались, что в обществе стану рыгать и ковырять в носу. Ну давайте, сажайте меня в камеру и оставьте в покое. Я вам столько наврал^. Как же вы можете мне верить сейчас?

Хит откинулся на стуле и скрестил на груди руки.

— И не поверю, пока не услышу все до конца. Только не пытайтесь пудрить мне мозги. В колледже за вами должны были ухлестывать.

Мередит отвела взгляд.

— Мне не нравилось встречаться с парнями. Вас это устраивает?

— Почему? Никогда не любили мужчин? Так я понимаю?

— Обожала! Тогда. А потом у меня выработалось то, что вы бы назвали устойчивой антипатией.

«Устойчивой антипатией»? Мягко сказано. Хит много раз ощущал, как ей не терпелось от него избавиться.

— Тогда почему вы не встречались с ребятами в колледже?

— Не считала возможным прохлаждаться, когда отец вкалывал из последних сил, чтобы дать мне возможность учиться. И мать во всем себе отказывала. Как-то раз не купила лекарство от давления, чтобы сэкономить мне на учебник. Как, по-вашему, я себя чувствовала?

— Паршиво. И еще обязанной хорошо заниматься. На вашем месте я бы тоже превратился в книжного червя. Похоже, у вас замечательные родители.

— Соль земли. Умерли бы за меня не задумываясь. А я не могу им даже позвонить — боюсь, что меня выследят по номеру. Знаю, что папа с мамой беспокоятся. Но они настолько от всего далеки — ничего не смогли бы понять. Отец может запросто отправиться в Нью-Йорк на своем грязном грузовике и постучать Глену в парадное. Не очень-то он сообразительный, мой отец.

— И вы, похоже, были не слишком сообразительны.

Кусочки головоломки начали складываться в единое целое. И от того образа юной Мередит, который Хит себе представил, у него защемило сердце. Отец бездумно отправил ее в мир, к которому девушка оказалась совершенно неподготовленной.

— Наверное, потрясение следовало за потрясением, когда обнаружилось, что ваш дом на Миссисипи — это еще не весь мир?

— Да, несколько потрясений было. Дэн, когда давал мне первую работу, любил говорить, что у меня из волос все еще торчит солома. — Ее губы задрожали. — Он считал меня глупой. И иногда мне хотелось с ним согласиться.

— Вы не глупая, Мередит. Вовсе не глупая.

— Когда мы встречались, я верила всему, что он мне говорил! Это было очень наивно. Меня поразило его богатство, его лоск, его шикарные лимузины. Он покупал мне красивые подарки, одежду и украшения. Я окунулась словно в сказку и почувствовала себя Золушкой, а он был моим принцем.

Хит постарался представить, каково было наивной девушке встречаться с человеком, носившим костюмы за три тысячи долларов и разъезжавшим в дорогом лимузине.

— Но на поверку вышло, что он вовсе не принц?

По выражению ее лица шериф понял, что Мередит еще витала в прошлом.

— Когда в тот вечер мы приехали в его дом и Дэн повел себя низко, стал меня хватать, приказывать всякие вещи, я решила… — Она проглотила застрявший в горле ком и пожала плечами. — Я решила, что это шутка… Пока он меня не ударил.

Хит почувствовал, что его внутренности сводит судорогой.

— Он ударил вас в первый вечер после свадьбы?

Разумом Хит понимал, что мужчина не должен бить женщину ни при каких обстоятельствах, но оттого, что это гадкое дело свершилось сразу после свадьбы, оно казалось еще отвратительнее. Мозг отказывался воспринимать образы, которые пробуждали ее слова. Мередит, юная и наивная, решила, что нашла свою единственную любовь, а негодяй поднял на нее руку. Хит вообще не мог представить, как можно ее ударить. Такие тонкие скулы, хрупкая фигура…

— Ах, дорогая. — Он уже забыл данное себе обещание ни за что к ней не прикасаться и положил руку ей на плечо. — Что же это был за человек?

— Ужасный человек!

Мередит потерлась щекой о его ладонь. Казалось, она вот-вот потеряет самообладание и расплачется. Но все-таки сдержала слезы. И Хит понял, что эта девушка с Миссисипи не так уж слаба.

Ее прорвало, словно нажали на клапан аэрозольного баллончика. Садистские игры, которые обожал Дэн. Науськивание доберманов. Запугивание ради запугивания. Побои каждый день. Угрозы расправиться. Темные делишки Дэна. Его связи с важными людьми в криминальных верхах. Заказные убийства. И ее страх, что она сама может расстаться с жизнью.

— Мне нельзя было домой, — прошептала она. — Нельзя было рассказать отцу, что произошло. Иначе он нагрузился бы пивом и отправился в Нью-Йорк, а в итоге превратился бы в труп. Оставалось только терпеть, что я и делала. Жизнь превратилась в бесконечный кошмар, из которого не было выхода.

В глазах Мередит появилась такая мука, что сердце Хита болезненно сжалось и потребовалось все самообладание, чтобы не заключить ее в объятия.

— Но вы с ним все-таки развелись?

Мередит посмотрела в потолок и тяжело вздохнула.

— Да, после рождения Сэмми.

— Удивительно, что в такой обстановке вы захотели иметь ребенка.

— Я не хотела. Но Дэн пришел в бешенство, когда понял, что я использую противозачаточные средства. — Мередит натянуто рассмеялась. — Ему нужен был сын, чтобы продолжить семейный бизнес. Он выбросил все мои таблетки. После этого мне не позволяли выходить одной и я не могла купить другие. Узнав, что он собой представляет, я меньше всего на свете хотела забеременеть. И все-таки забеременела. Через пару месяцев после свадьбы.

У Хита мелькнуло в голове: неужели Дэн и после этого продолжал ее бить? Но он не был уверен, что хотел это знать, и так и не задал вопрос.

— А после того, как родилась Сэмми?

— Когда ей было четыре дня, он накрыл ее подушкой, чтобы не кричала. Девочка ему была не нужна, а плач раздражал его важных гостей. — Губы Мередит скривились и задрожали. — Я… я ему помешала. И он меня предупредил, чтобы я не давала Сэмми плакать. «Дети иногда задыхаются, — вот что он мне сказал. — А окружающие думают, что они умерли во сне». Тогда я поняла, что Сэмми надо вызволять. Я ее мать, и это был мой долг. На следующее утро я отправилась к адвокату и начала бракоразводный процесс.

— И он не стал вас преследовать?

— Я слишком много знала. Чтобы себя обезопасить, я написала письмо, в котором упомянула даты и детали некоторых их махинаций. Попади оно к властям — и Дэн с отцом отправились бы за решетку. Одну копию я оставила у своего адвоката, другую поместила в банковский сейф вместе с инструкцией, что надлежало делать в случае моей смерти, а именно отправить письмо окружному прокурору. Адвокат направил копию Дэну и его отцу, и те побоялись меня преследовать.

Хит чувствовал, что ее брак с Дэном оставил очень личные травмы. И по тому, как Мередит вела себя с ним, мог только догадываться, что ей пришлось испытать. Продолжая осторожно задавать вопросы, он выяснил, что по постановлению суда Дэн получил право навещать ребенка и во время субботних визитов так издевался над Сэмми, что стал причиной ее психологической травмы. В страхе за дочь Мередит снова подала в суд, надеясь, что право отца на посещение девочки будет отменено. Но Дэн выступил со встречным иском, заявив, что его бывшая жена — негодная мать, и потребовал единоличной опеки.