Страница 49 из 70
— Найди свой путь. Мне тоже было больно, когда меня называли найденышем. За эту боль я заплатил чужой жизнью. Найди свой путь, и иди по нему. Но не пытайся изменить путь Верных Псов. Наш долг у нас в крови, мы научились затыкать уши, когда Али-обманщик пытается соблазнить нас сладкими посулами легкого пути. Нет пути иного, кроме того, что нами избран. Так завещали предки, а ведуны говорят: когда стена невозможности стоит выше облаков, только упорство человеческой воли способно пробить ворота. Найди свой путь, Эдвард, следуй ему, и будь готов ответить за сделанный выбор.
Вот и называется, помог. Эдвард не мог себя поставить на место Нита — они оба попали к Верным Псам после страшной трагедии, их обоих нашли, спасли, приняли, как родных. Но Нита в пять лет, Эдварда — в двадцать пять. Нит был ребенком, Эдвард — сформировавшаяся личность, у которого, распорядись иначе судьба, могли уже быть и свои дети. Родина Нита была здесь, рядом, в двух днях пути, родина Эдварда — за тысячи миль, на далеком-предалеком острове. Боги Нита — странный симбиоз языческого пантеона и чудом уцелевшего Ветхого Завета, бог Эдварда — Христос, Спаситель, который две тысячи лет назад умер на кресте за грехи всего человечества, а двести пятьдесят лет назад вернулся, чтоб вершить суд, но ушел, восхищенный верой человеческой, подарив людям последний шанс. Похожие судьбы, разные характеры, но, с другой стороны, у каждого внутри был стальной стержень долга…
Долг Нита — жить по заветам предков. Долг Эдварда — долг офицера. Закончить то, за что отдали свои жизни двенадцать тысяч человек. За что погибли полковник Вильгельм Моррисон и старший сержант Элис Кроуфорд. Эдвард только сейчас понял, что, официально, он был сейчас предателем и дезертиром — вместо того, чтоб рваться дальше, он осел на потенциально вражеской территории, и занимался вообще непонятно чем. Причем не имело значения, преступным был приказ командования, или нет. Бездарным, или очень бездарным. Даже слова присяги здесь и сейчас казались чем-то очень далеким — Эдвард присягал не только Иисусу и королю, первый и так все видит, а про второго лучше и не вспоминать. Но была еще Британия. Страна, где тысячу лет, со времен Вильгельма Великого, а то и еще раньше, жили его предки, Гамильтоны. Где они рождались и умирали, страна, которой служили, иногда за деньги, иногда ради славы, но чаще по любви. Страна, в которой, может быть, не самая справедливая власть. Не самая мирная — всю историю последнего тысячелетия она с кем-то воевала. Страна местами жестокая, местами предательски хитрая, взявшая на себя больше, чем может унести, но какая-никакая, а Родина. Ее не выбирают. Ей служат. Если Родина предала тебя, то это не значит, что ты должен предавать Родину. Эдварду был приказ — пойти, обнаружить и вернуться. И пусть тысячи жизней будут на совести тех, кто этот приказ отдал, а смысла в мнимом величии не больше, чем в золотой короне умирающему от жажды. Приказ остался, а значит должен быть исполнен. Чудовищная приверженность Верных Псов своему долгу повлияла на Эдварда, в его сознании что-то сдвинулось, и теперь он знал, что делать дальше. Продолжать поход. Дальше, в никуда. Поход за смертью.
Но прежде чем это делать, Эдвард решил подготовиться. Теперь это уже был не тот капитан, для которого Мертвые Земли начинались за стенами базы Нью-Перт. Какие то мертвые земли — можно милю пройти, и ни один куст не оторвет тебе голову. Так, парк, для романтических прогулок. За два месяца в городе он узнал про мир вокруг больше, чем за три года на базе, но все еще знал ничтожно мало, и чтоб это наверстать, он взялся за науку. Время? Можно отказаться от сна, два часа в сутки — больше, чем достаточно. Можно работать чуть быстрее, можно меньше и реже есть и пить. Стараться все запоминать с первого раза, меньше переспрашивать — свободные охотники всегда учили парня премудростям местных законов жизни, и никогда не спрашивали, зачем ему это надо. Хочет знать — пусть знает. Это его беда, что раньше не смог выучиться.
Эдвард доводил себя до обморочного состояния, чем несказанно огорчал Нубила — раб был бы и рад ему хоть как-то помочь, но это было не в его силах. Разве что учиться вместе с хозяином — Эдвард заставил его изучить все целебные растения, от каких ядов чем можно спастись, а что на самом деле только ускорит кончину. Афганец всегда хорошо умел чувствовать болезни, еще в Британии он прошел несколько курсов, но все они были основаны на современной диагностике, мощных химических препаратах и верному исцелению силой святой молитвы. Тут ничего этого не было. Тут нужно было заново изучать каждый листик, каждую травинку — две, одинаковые на вид, могли оказаться смертельной и целительной, и единственное их отличие — чуть более закругленный и чуть более острый кончик. Почти на грани различимого. Нубил должен был все это запомнить, когда он узнал, что от этого будет зависеть жизнь хозяина, то стал учиться еще усерднее Эдварда.
Сам же парень готовился к дороге. Он начал собирать вещи — сделал себе и рабу броню из веток желтой ивы, плащ из листьев дуба-обманки, который отлично защищал от большинства слабых кислот. Меч обычный и рапиру, вроде той, с которой его обучали обращаться в академии. Кузнец удивился такому странному заказу, но помог — получилось вполне сносно, хоть железо, а не сталь. Откуда Верные Псы берут сталь — Эдвард так и не понял, у них не было технологической возможности очистки железа от примесей, легирования. Примитивная многократная перековка могла дать среднего качества дамаск, но то, из чего были изготовлены входные люки и чем покрыты крыши, было даже на непрофессиональный взгляд Эдварда чем-то недостижимым в подобных условиях. Но на этот секрет не оставалось времени. Находились другие дела, Эдвард учился стрелять из лука, и, время от времени, делал самостоятельные вылазки из города. На пол сотни ярдов, сотню, две, пол мили, милю — он мог спокойно дойти до старого пня и вернуться обратно, даже научился чувствовать вонники, мигрирующие по поверхности земли выходы подземных болот, "живые" природные аномалии. Несколько раз попадал в неприятности — не заметил паутину, неосторожно наступил на гриб, который лучше было обойти десятой дорогой, но каждый раз сам, без чужой помощи, выпутывался из них. Дар в нем так и не проснулся — ни одно из тех умений, которыми гордились Верные Псы, Эдварду не покорилось, разве что он научился за пол часа чувствовать дождь, и быстро рыть "землянки", где можно было спрятаться даже от коротких ливней.
Если бы эти знания, и несколько месяцев назад… Тогда, в апреле, он мог бы передать их другим, и поход по Мертвым Землям стал бы намного легче, но… Сделанного не воротишь. Эдвард мог бы попробовать вернуться назад, на базу, и научить новых солдат — прочитав документ полковника, он не сомневался, что за первой неудачей Британия обязательно попробует добиться успеха со второй, третьей, четвертой попытки, и так до тех пор, пока потери не превысят ценность скрытого в глубинах Мертвых Земель сокровища. Он обдумывал такой вариант, но отказался — во-первых, это было бы нарушением приказа, и его ждал трибунал. Во-вторых, его бы никто не стал слушать. В-третьих, он бы после этого нес ответственность за тех людей, и про каждую смерть думал, что это его вина, что это он недоучил. Было еще в-четвертых, в-пятых, в-шестых — вариант пришлось отбросить. Путь был только один — вперед. Туда вел долг, и туда же толкало безумие, принимать решения намного легче, когда перестаешь задумываться об их последствиях.
Правда, чтоб идти вперед, нужно хотя бы приблизительно знать, где ты находишься. В Мертвых Землях не было солнца, тут ломалась электроника, не работал компас, даже стороны света было не всегда легко определить. Не говоря уже о том, что добирался в город он мертвым грузом, а Нубил был не в том состоянии, чтоб запомнить дорогу. Север, запад, юг, восток — Верные Псы знали эти слова, но какой смысл в них вкладывали — оставалось загадкой. Эдвард проверял — на простой вопрос, "где север", каждый долго думал, а потом показывал куда-то, причем эти направления часто не совпадали. Что в такой ситуации делать? Только одно. Обратиться за помощью. От Верных Псов все равно не скрыть, что он собирается их бросить, да и скрывать это Эдвард не видел особого смысла — чужак пришел, чужак ушел, туда чужаку и дорога. Такова психология местного народа. Помогут, но провожать не пойдут.