Змей в райских кущах

Крылова проглотила наживку.

– Да вы же его совсем не знаете! – в сердцах бросила она.

– В самом деле? – насторожилась я. Во мне крепла уверенность, что вот сейчас-то эта «женщина-вамп» обязательно расскажет нам что-нибудь интересненькое… Я вся напряглась, будто пружина во мне натянулась, или как позже Костя меня сравнил с борзой, почуявшей добычу. Комплимент, может быть, и не из самых галантных, но мне понравился!

– Конечно, не знаете! – усмехнулась Елена Николаевна с чувством какого-то злорадного превосходства. – Это же аморальный тип! – заявила Крылова.

– Почему вы так думаете? – спросила я. Что-то она мне сейчас поведает? Я вся обратилась в слух.

– Разве вы не заметили, на сколько Гоффман моложе своей жены?! – воскликнула госпожа Крылова.

– Ну, это, по-моему, законом не возбраняется, – разочарованно протянула я. – Мне кажется, Герман Генрихович относится к Аллочке, то есть, пардон, – я поправилась, – к Алле Владимировне Малаховой с любовью и уважением…

– Скажете тоже! – прыснула «женщина-вамп». – С уважением! – передразнила она меня. – Да я про него такое знаю!.. – заявила она с видом заправской сплетницы.

– И что же такое вы про него знаете? – осведомилась я заговорщически.

– Да он не пропускает ни одной юбки! – сказала Елена Николаевна с презрением. Мне даже показалось, что она была той самой единственной, которую он пропустил…

– Что вы говорите? – покачала я головой.

– Он и женился-то на Алле Владимировне исключительно ради денег, – заявила Крылова.

– Но…

– Я точно знаю, – перебила она меня. – Вы, наверное, знакомы с Лидой? – неожиданно поинтересовалась Елена Николаевна.

– Вы имеете в виду дочку Малаховой? – уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердила Крылова.

– Видела пару раз, – ответила я. – Говоря откровенно, мне показалось, что отношения у них с матерью напряженные.

– Еще бы! – усмехнулась Елена Николаевна. – Она же встречалась с Германом. Поговаривали даже о свадьбе, а он возьми да и воспылай вдруг любовью к Алле, когда узнал, какими деньгами попахивает. А деньги-то и в самом деле в клубе немалые крутятся. Алла Владимировна в последнее время знаете как развернулась? – проговорила она с невольной завистью в голосе.

– Очень интересно, – искренне ответила я. Выходило, что и у Лиды был повод устроить маме «подлянку». Но тем не менее эта версия показалась мне неправдоподобной, вроде тех, что высказывала обычно Галина Сергеевна. К тому же слова Елены Николаевны еще нужно было проверить! Хотя… – засомневалась я, – то что сказала Крылова, вполне объясняло взаимную неприязнь Лиды и Аллы Владимировны.

– Вы часто видитесь с Лидой Малаховой? – спросила я.

– Да, – призналась Елена Николаевна, – часто. Лидия так одинока, – с сочувствием проговорила она.

– Вы давно знакомы? – осведомилась я. Признаться, меня несколько удивила близость сотрудницы фитнесс-клуба с дочкой его хозяйки.

– Да, – улыбнулась Елена Николаевна, – раньше все было совсем по-другому, – грустно сказала она. – Вы знаете, Ирочка? Можно я буду вас так называть? – спросила Крылова.

– Конечно, – кивнула я.

– Так вот, Ирочка, – продолжала она, – мы дружили втроем: Аллочка, Аня Степнова и я, – она развела руками. – Но деньги… – Крылова задумалась, подбирая подходящее выражение, – деньги меняют людей, – наконец проговорила Елена Николаевна. – Анюте каким-то образом удалось настроить Аллу против меня. Это случилось сразу после аварии, но еще до того, как Алла и Аня взялись за клуб. Алла мне так до сих пор ничего и не объяснила, – Елена Николаевна говорила с обидой в голосе, – но после отъезда Ани взяла меня к себе на работу: я к тому времени оказалась совсем в бедственном положении, – объяснила она, – в НИИ меня сократили, и мне предстояло выбирать: идти торговать на лоток или принять предложение Аллы… Про гордость пришлось забыть, – Крылова прикусила губу. – А с Лидочкой мы все это время продолжали общаться, после всей истории с Гоффманом, кроме меня, у нее не осталось близкого человека…

– А что собой представляла Анна? – С каждой минутой дело, в которое я оказалась невольно втянутой, представлялось мне все запутаннее.

– Анна? – переспросила Елена Николаевна с горькой усмешкой. – Даже не знаю, что и сказать, – пожала она плечами.

– Говорите как есть, – попросила я, приготовившись к ошеломляющим разоблачениям.

– Про покойников плохо не говорят… – вздохнула Елена Николаевна.

– Попробуйте быть беспристрастной, – сказала я, переглянувшись с Костей.

– Сначала Анюта представлялась мне восхитительной женщиной, – призналась Елена Николаевна. – Искренней, чистой, красивой! – проговорила она. – Но, видно, я ошибалась. – Крылова подошла к окну, я и не заметила, как в руке у нее появилась сигарета. – Анна все время плела какие-то интриги, – презрительно скривилась она, чиркнув зажигалкой. – И потом эта история с аварией… Она всегда казалась мне подозрительной!

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Автомобильную катастрофу, – ответила Елена Николаевна, – в которую попала Аллочка.

– Так, значит, это не был несчастный случай?! – изумленно воскликнула я. – Но Алла Владимировна ничего нам об этом не рассказывала…

В этот момент хлопнула дверь, и через порог переступил Герман Генрихович.

– А… – проговорил он несколько раздраженно, – вы еще здесь? – Гоффман перевел взгляд с меня на Елену Николаевну. – Как освободитесь, зайдите ко мне! – приказал он недовольным тоном и вышел из кабинета.

– Ой! – Крылова прижала ладони к щекам. – Что я наделала! – каким-то неестественно тонким голосом пропищала она. – Гоффман же наверняка все слышал! – Лицо Крыловой стало пунцовым. – Он же выгонит меня на улицу! – всхлипнула она.

– Успокойтесь, пожалуйста, – я тронула ее за плечо.

– Да, да, – проговорила Елена Николаевна, – мне надо взять себя в руки! В конце концов, чему быть, как говорится…

– Вы рассказывали об аварии, – напомнила я.

– Поймите меня правильно, Ирина Анатольевна, – сказала Крылова в ответ, – я и так тут вам наговорила всего…

Елена Николаевна извлекла из полупустой пачки очередную сигарету с ментолом, – а это ведь может стоить мне работы, – продолжала она, – и при этом чертовски хорошо оплачиваемой, работы… Мне жаль Аллочку, – вздохнула она, – но мне почему-то кажется, что ей из этой паутины уже не выбраться…

– Но почему? – удивилась я, прекрасно отдавая себе отчет в том, что как детектива Елена Николаевна меня совсем не воспринимает. Ей гораздо больше импонировала Ирина Лебедева – автор и ведущая программы «Женское счастье».

– Интуиция! – уклончиво проговорила Крылова.

– И вы больше ничего не хотите мне сказать? – разочарованно осведомилась я.

– Нет. – Елена Николаевна покачала головой. – Клуб скорее всего достанется Гоффману, а мне с ним еще работать, – мрачно закончила она. – Мне бы хотелось, чтобы вы меня… оставили, – проговорила извиняющимся тоном Крылова. Было заметно, что Елене Николаевне отказывать мне неловко, но тем не менее решение она приняла окончательное и бесповоротное, так что обжалованию оно не подлежит.

– Ну, что ж, как знаете, – ответила я, потому что не видела смысла в том, чтобы настаивать. – Но вы не могли бы ответить на мой последний вопрос? – попросила я.

– Ирина Анатольевна, – сухо ответила Крылова, – вы же знаете, что я тороплюсь! Герман Генрихович…

– Как фамилия охранника, дежурившего в четверг? – не сдавалась я.

– Не помню, – ответила Елена Николаевна. – К сожалению, – добавила она, – кадровые вопросы не входят в мою компетенцию. Этим занимается Гоффман.

– Можно от вас позвонить?

– Звоните, – обреченно ответила Крылова. Она, наверное, уже была не рада, что распустила язык.

Я вытащила из сумочки визитку Рокотова, любезно предоставленную мне Германом Генриховичем. Однако рабочий телефон Игоря Викторовича упорно не отвечал: длинные телефонные гудки резали слух. «Все ушли на фронт!» – мысленно констатировала я, представив табличку подобного содержания на дверях юридической консультации «Фемида».