Страница 37 из 39
— Что ж, — хмуро заметил Даркл, — в таком случае, должен сообщить вам две вещи, хорошую и плохую. Хорошая заключается в том, что ассасина никто не нанимал. Его нет. А есть тот трижды проклятый кхитаец–лжегхуул, которого воскресил его братец. Это и была плохая новость. По крайней мере, на такие мысли меня натолкнула эта лекция.
— Видимо, это так, — кивнул Ксардас, — иначе объяснить его интерес к некромантии трудно.
— И тогда становится ясно, куда исчез труп мага, — подхватила Кира.
— Точно. Нам остаётся только разработать план по его поимке и уничтожению. Только вот как уничтожить мёртвого?!
Геглаш пожал плечами:
— Да так же, как и живого. При нарушении целостности тела либо скелета магия теряет силу. И если отсечение руки мгновенного эффекта может не иметь, то при отрубании или разрубании чего‑либо происходит быстрая утечка энергии, вроде как утечка крови у живого. То есть, отруби ноги — и энергия иссякнет в десять–двадцать минут. Раскроши ребра–ещё быстрее. А отрубание головы даёт почти мгновенный эффект. Как только энергия иссякает, душа освобождается, поскольку чары разрушаются. И перед нами снова только скелет, рассыпающийся на части.
— Притом измочаленный, — ухмыльнулся Даркл и добавил: — и таким вот образом можно поднять кого угодно и создать целую армию?
— Наверняка нет. Несколько десятков скелетов или зомби — вот максимум, который может удерживать под своим контролем даже сильнейший некромант. Души их заключены в их останки, дабы снабжать слуг силой. Жуткая участь, должен заметить.
— Но тогда почему мертвецы не убьют того, кто такое сделал с ними? — спросил северянин.
— Так ведь убивают же. Очень многие неопытные или просто самоуверенные некроманты приняли смерть от своих же слуг. Поднять относительно легко — трудно удержать в подчинении. Вообще, это сложная материя. Дело в том, что человек живой воспринимает мир иначе, чем он же, но мёртвый. Уже одно осознание своего положения сводит с ума и повергает в пучину отчаяния. А некромантия даёт магу власть над мертвецом и над его душой. На самом же деле, лично я могу поднять, скажем, десять скелетов умерших недавно людей. Но если я хочу, чтобы они убивали, я должен поднять убийц и бандитов. Иначе я не буду иметь над ними власти. Убийцу и насильника, снятого с виселицы, поднимет и начинающий, особенно если сам такой же в душе. Праведника, паладина, священника Митры мне поднять невозможно, как невозможно их контролировать. Это сложно понять, если объяснять по–простому, то есть некроманты сильные, вроде меня, и искусные. Я не искусен, потому как некромантией интересуюсь из любопытства. Так вот, сила определяется количеством мертвецов в один момент, которых некромант может удерживать без обряда возвращения духа. Искусство же определяется тем, насколько хорошего человека может анимировать некромант с обрядом возврата. Поднять просто хорошего человека — сложно. Ведь некромант, будучи адептом тёмных по своей природе сил, попросту не имеет над ним власти. Заставить его подчиняться и убивать — нереально. Хотя были и такие маги, которые могли поднять и подчинить кого угодно. За примером далеко ходить не будем: это археронские маги.
— Думаю, я понял. Что ж, раз у проклятого колдуна нет целой армии нежити — это уже некоторый успех.
День второй. Ночь.
Геглаш закрыл книгу и повернулся к остальным:
— Думаю, я нашёл нужные формулы. Теперь мы сможем попробовать связаться с демоном, с которым говорил Молларис. Не гарантирую, что у меня что‑то получится, но вдруг?..
— И что нам это даст в случае успеха? — поинтересовалась Кира, — свидетельство демона, как вы понимаете, не доказательство и даже не факт.
— Ну, положим, нам не доказательство важно, а хотя бы ниточку найти, — заметил Даркл, — потому как мне как‑то не улыбается лазить по канализации в поисках ожившего мертвеца, к тому же, напомню, их там теперь двое.
Геглаш посмотрел на Даркла и пригладил бороду:
— Ну, я вообще‑то и сам должен был додуматься, но ты меня натолкнул на мысль. Дело в том, что тот кхитаец, которого ты убил, был чем‑то вроде асассина, но магом — вряд ли. Так что он не сможет воскресить своего брата. Даже будь он магом — умерев и воскреснув, маг неизменно теряет силу, так как теперь изрядная её доля должна затрачиваться на себя.
— Но тогда зачем ему тело?
— Вопрос, безусловно, резонный, но ответа у меня нет.
Эдил почесал затылок:
— А маг может воскресить сам себя?
— Строго теоретически, если перевести весь обряд анимирования самого себя загодя и каким‑либо образом отсрочить эффект — то почему бы и нет? Другой вопрос, что о подобном мне не приходилось даже слышать. Так или иначе, подозреваю, что от прогулки по канализации тебе не отвертеться. Думаю, сатрап выделит тебе достаточно солдат для прочёсывания. Нужен только план этих прогулочных аллей, — тут маг ухмыльнулся.
— Причём особый план, — заметила Кешиа, — так как воры и контрабандисты регулярно проделывают проходы, а муниципалитет так же регулярно их чинит, то нужен план с указанием существующих на данный момент проходов.
— И где ж нам такой взять? — приподнял брови эдил.
— У тех, кто этими ходами пользуется, разумеется, — пожала плечами Кешиа, — полагаю, что смогу достать одну. У меня есть один знакомый контрабандист, который мне должен мелкую услугу. Он даст мне копию. Но идти нужно сейчас, он в розыске и днём его не найти.
— Ладно, — кивнул Геглаш, — тогда идите вдвоём и возьмите пару учеников магов. Прикиньтесь гуляками…
— Опасно, — покачал головой Даркл, — узкоглазый сукин сын перед арестом предрекал мне скорую встречу с братцем, так что не исключено, что этот беспокойный мертвяк сейчас следит за домом. Я бы на его месте следил. Интересно, кстати, как мертвецы видят и слышат?
— Проблематично объяснить, не залезая в дебри магических терминов, — вздохнул Геглаш, — если коротко, то мертвец с душой должен иметь глаза сохранёнными. Они высохшие, так что видит он в общем хуже живых. Скелет же пустой, то есть который без своего духа, вообще не видит в обычном понимании этого слова. Его зрение магическое.
— Лучше нашего?
— Нет. Дать ему хорошее 'зрение' невероятно тяжело, ещё труднее, чем создать умного скелета без духа. К тому же для хорошего зрения нужен интеллект. Например, если наделить скелета способностью видеть врагов сквозь стены, но полениться сделать его умным, то этот скелет, увидев сквозь каменную стену врага, будет бросаться на него до тех пор, пока не разобьётся вдребезги.
— Значит, исходя из того, что маг–кхитаец был новичком в некромантии, можно предположить, что его дохлый братец видит плохо?
— Не 'плохо', а 'хуже, чем раньше'. Если раньше его зрение, предположим, было как у орла, то после воскрешения он всё равно будет видеть лучше меня.
Даркл в задумчивости прошёлся по кабинету, потом заметил:
— Видимо, он и раньше за нами следил, но только ночью. А сейчас как раз ночь. Как тогда Кешиа с Ксардасом покинут дом?!
— Можно попытаться сбить его со следа, — подсказала Кешиа, — или попросту пойти в кабачок через дорогу. Туда мертвец не сунется, я полагаю. А затем можно…
-…Выйти через чёрный ход или окно? — предположил эдил, — Думаю, он тоже знает эти трюки. И он очень опасен, учтите. Впрочем, есть идея. Маги сменятся через пятнадцать минут, Ксардас и Кешиа переоденутся и выйдут вместе с ними, а войдут с новой сменой под утро.
— Гениально! — воскликнул Ксардас, — ты молодец, Даркл!
'Ещё бы, теперь у тебя будем почти целая ночь, за вычетом времени на поиск карты, чтоб побыть наедине со своей пассией', с улыбкой подумал тот, а вслух сказал:
— Тогда так и поступим. Идите переодевайтесь, а мы тогда займёмся вызовом демона.
— Я, кажется, уже говорил, что не гарантирую результата? — напомнил маг, — может ведь и не получиться…
— Обязательно получится! Должно получиться, — приободрила Геглаша Кира.
— Ну спасибо на добром слове, — маг выглядел слегка удивлённым таким поведением помощницы эдила, — я‑то, естественно, постараюсь…