Время выбора

Глава вторая

Лес жил своей никому не понятной жизнью. И даже истинные хозяева лесов, как они сами себя называли, так и не смогли понять этого огромного живого разума, каким, без сомнения, был Лунный лес. Собственно, назывался он так лишь потому, что новым хозяевам стало угодно так его называть. А как назывался он по-настоящему — никто не знал. Говорили, будто в эту тайну почти проник дед нынешнего правителя эльфов Аорел, но тот, к великому сожалению, не передал своих знаний сыну, и великая тайна так и умерла сама по себе. Единственное, что успел Аорел, — это передать секрет выращивания Древа Познания, который теперь ревностно хранился правителями эльфов и передавался из поколения в поколение как величайшая, запретная для остальных лесных хозяев, тайна.

Все это вдруг неожиданно всплыло в голове одиноко бредущей эльфийки. Фиалковые миндалевидные глаза отрешенно блуждали по раскинувшимся над головой разлапистым ветвям туэссе и стерлиэ...

Эльфийские деревья и травы не походили на произрастающие в землях людей, орков или водяных великанов растения. Те были лишь жалкими подобиями своих собратьев из Лунного леса! Они, как и люди, как и орки, жили не долго, постоянно чахли от каких-то неведомых обыкновенному эльфу болезней. Но это было еще не все. Они сбрасывали на зиму листву!! Настоящие эльфийские деревья себе такого просто не позволяли: стыд и срам сбрасывать на зиму свою листву! Так делают лишь безмозглые ящерицы да все те же человеческие растительные выкормыши... Хотя и среди них попадаются достойные внимания и уважения экземпляры... И потому эльфийка сейчас шагала неторопливо, словно наслаждаясь обществом зеленых гигантов. В отличие от большинства своих собратьев, она уже успела постранствовать по миру и в очередной раз убедилась, что прекраснее своего родного леса нет ничего! Даже Звездный лес был не таким...

Она как будто что-то искала и, уже отчаявшись найти, просто рассматривала простирающееся вокруг великолепие.

Однако она все-таки бродила по лесу не просто так. Отец позвал ее, и теперь она неторопливо шагала к лесному дворцу. Зачем так срочно понадобилось ее присутствие? Отчего отец сразу не объяснил ей причину? «Я жду тебя с нетерпением, дочь моя! Промедление — подобно смерти!» И все. Больше отец ничего не сказал...

И теперь она одиноко пробиралась сквозь такие приветливые и ласковые дебри своего дома, что порой душа просто хотела вознестись над этой поистине сказочной красотой и стать ее хранительницей — оберегать, защищать, лелеять!..

Мягкие светло-зеленые ветви (и это несмотря на то, что в остальном мире уже давно царила лютая зима!) послушно расступались перед ней; ковер из веселых конвольвулус и ливте, из пестрых кадаллинеа и хранеалитов приветливо стелился под ногами; вокруг порхали веселые пташки... И это была еще одна загадка, которую ни один эльф так и не сумел разгадать. Да и, в общем-то, не стремился — нынешние хозяева леса принимали это как должное, словно так и было от сотворения времен!

Златоволосая эльфийка с фиалковыми глазами остановилась, тяжело вздохнула и, мягко отведя в сторону склонившуюся перед ней терраджотте, шагнула вперед.

Она пришла. Лесной дворец!

— А, дочь моя, ты откликнулась! — кинулся к ней высокий черноволосый эльф с заметной проседью в волосах. Его худое загорелое лицо прямо светилось от счастья. — Как же давно я тебя не видел! А ведь старого родителя надо хоть иногда навещать. А то, не ровен час, упокоят его душу священные древа, а он так и не увидит пред концом свое дитя!

Отец сейчас просто играл на публику. Хотя, по правде сказать, играл достаточно хорошо и весело. Но вот насчет своего конца он явно перебарщивал дый обитатель Лунного леса знал: правитель Финтаэль еще достаточно молод по эльфийским меркам. Шутка ль сказать — сто восемьдесят шесть лун, когда его покойный отец Ролаэн прожил пятьсот девяносто девять!

За спиной Финтаэля послышался веселый смешок. Дочь эльфийского правителя осторожно выглянула из-за могучего плеча отца. Так и есть! Постоянные советники отца — Элиэн, Сеал... Не хватало только... Алиа-ла... И с этим Литайя смириться не могла никак.

А Финтаэль, похоже, заметил проступившие на щеках злые слезы и уже спешил успокоить свою несчастную дочь:

— Ну-ну, Литайя, дочь моя! Я понимаю и разделяю твою боль и утрату, но... жизнь идет дальше! И надо делать следующий шаг. А кроме того, твои слезы заставляют мое сердце разрываться от горя...

— Спасибо за добрые слова, отец, — сквозь слезы выдавила эльфийка. — Я удручена тем, что огорчила тебя. Но... ты ведь позвал меня не затем, чтобы вспоминать былое?

Послушные слезы высыхали на лице, словно роса от первых лучей летнего солнца, — медленно, но неумолимо и уверенно. Эльфийская наследница умела взять себя в руки, когда это требовалось от нее. И спустя мгновение прекрасное лицо озаряла ласковая, чуть виноватая улыбка.

— Вот! Это совсем другое дело! Теперь я вижу истинную наследницу Лунного престола! — радостно воскликнул Финтаэль. — Но ты права. Я действительно позвал тебя не просто так, не как отец призывает свою любимую дочь, а как правитель призывает своего верного подданного! — Его лицо мгновенно потемнело. — В мире творится что-то невообразимо странное и пугающее меня настолько, что я решился созвать совет наиболее почитаемых мною эльфов. Однако говорить об этом мы станем внутри. Прошу всех пройти.

Литайя терпеливо поклонилась и, пропуская вперед отца, проследовала во дворец. Она прошла мимо троих стоявших подле крыльца эльфов... Стоп! Троих? Третьего советника отца она не знала — молодой высокий белокурый эльф замер, точно мраморное изваяние одного из героев древности, что так любили выставлять в своих дворцах люди.

Высокий эльф, одетый в коричнево-зеленый плащ и черные сапоги из мягкой оленьей кожи, с длинным луком за спиной, вежливо поклонился проходящей мимо наследнице эльфийского правителя.

— Не удивляйся, — не поворачивая головы, коротко бросил правитель эльфов. — Кто-то ведь должен был занять место Алиала. А Каэрель подходит для этого как нельзя лучше... несмотря на свой возраст.

Литайе очень хотелось возразить, мол, Алиала никто не заменит! Однако она вовремя сдержалась. Не хватало еще раз показывать свою слабость перед советниками отца.

Пятеро эльфов прошли длинным, увитым гигантскими лианами коридором и вошли в просторный, освещенный ярко-салатным светом зал. Лесной дворец по праву носил свое название. Места колонн занимали обтянутые белой корой стволы эттариеннэ, окна были густо оплетены жесткими побегами шизандаре, по углам прямо из пола росли раскидистые кусты гацеллехо. А посреди зала в полном одиночестве возвышался лесной трон — вернее то, что его образовывало. Небольшое светло-коричневое дерево, названия которого Литайя не знала, решительно пустило корни прямо посреди зала, а его, толщиной в руку, ветви, переплетаясь между собой, вдруг устремились в стороны, образуя некое подобие спинки, сиденья и подлокотников; сверху же все это обвивал известный Литайе виндкмирр.

Финтаэль важно проследовал к трону и после некоторого колебания умостился на нем. Четверо эльфов молчаливо застыли напротив.

— Пару дней назад я получил известие от... одного моего старого друга, который находится сейчас в Уладе, — начал правитель эльфов. — Войска Конхобара сейчас сосредоточены на границе Лейтаны. Они ждут чего-то, что везет с собой принц Кухулин. И как только Кухулин прибудет в ставку короля — вторжение начнется.

— Но какое нам дело до человеческих войн? — недоуменно воскликнул Сеал. Он был ярым противником всякого сношения с человеческой расой, презирая их как расу наиболее слабую, ничтожную и погрязшую в разврате; для Сеала слово человек было синонимом слова зло!

— Самое прямое. И далее ты поймешь почему, Сеал. Конхобар — опасный противник, и если он что-то задумал, то надо десять раз поостеречься с ним связываться, а лучше попытаться упредить его действия. Всем известно, что он смертельно ненавидит эльфов...