Третья сила

– Головой думай, – отозвался Фролов. – Их у нас кто-то считает? Половина пересекла границу нелегально, у большинства нет на руках вообще никаких документов. Определить точное количество людей, незаконно находящихся сейчас на территории России, не в состоянии даже Федеральная миграционная служба. Случись что, они не смогут никуда обратиться, не побегут жаловаться. К тому же у простого обывателя, как правило, имеется в наличии куча родственников и друзей, которые тут же забьют тревогу, если его поведение внезапно изменится. Родные-то уж точно почувствуют неладное. А у этих ребят родственники далеко. В общем, идеальный биологический материал… Ладно, продолжай.

– Вскоре появился Дениченко, – вновь заговорил Злобный. – Подключился и, честно говоря, здорово нам помог.

– Замечательно! – вновь всплеснул руками Призрак. – В одного вселяется дух, после чего он пластом лежит в реабилитации, изображая из себя овощ, второй заявляется к шапочному разбору… И вообще стажер. Нет, надо вовремя воспитывать кадры. Кстати, кто оказывал тебе первую помощь?

Резкая смена темы никого не удивила. Фролова гости знали давно, к свойственному ему стилю общения успели привыкнуть.

– Знакомый Светланы, один алкаш. Весьма кстати оказался поблизости.

– Дядя Саша – хороший человек, – подала голос девушка. – Пулю из тебя быстро вытащил и дырку заштопал качественно. Мог бы повежливее отозваться.

Светка мучилась от жгучего стыда. Как же – самый молодой псион мира, четвертый уровень в шестнадцать лет! И не смогла в одиночку разметать девятерых модификантов. Поздно заметила, зачем-то использовала слабые знаки, как последняя дура, стояла на месте, хлопала глазами. Ей же не раз говорили, учили, тренировали на базе: в бою одного против многих нужно двигаться, выстраивать противников в линию! Нет, замерла, словно прикованная. Хорошо, что догадалась сначала щитом отгородиться, потом удачно провела прием и вырвала печень у одного из нападавших. Знаки ставила медленно, очень медленно. Пусть отец не позволяет ей до совершеннолетия работать со знаками, все, которые она знала, удалось выклянчить или подсмотреть у его сослуживцев, – одного только изучения недостаточно! Надо постоянно тренироваться, наращивать скорость создания, контроль, а не заучить, повторить раз и забросить. Да что знаки, свет на них клином не сошелся! Она могла лоа призвать, могла взвинтить темп и положить самое меньшее троих за счет голой скорости, могла хотя бы наложить «ауру власти» и попытаться подчинить слабейшего в духовном плане нападавшего… Она же все это умеет!

Чем она занималась последние два года вместо тренировок? Себя жалела.

Тем временем Призрак снова оживился:

– Пуля, между прочим, интересная. Необычная. Артефакторы утверждают, что ничего подобного прежде не встречали и, как ее изготовили, не знают. Не существует у нас методики, позволяющей запихнуть в столь малый объем знак, способный пробить «зеркальный щит». «Святую броню» второго уровня еле-еле прошибают, и то очередью, а «зеркалка» относится к третьему.

Патроны-артефакты, предназначенные для борьбы с защитой псионов, выпускались повсеместно, но в ограниченных количествах. Способных создавать их специалистов было немного – других областей для приложения своего мастерства хватало, поэтому стоил каждый такой выстрел буквально на вес золота. Хотя интерес со стороны военных сильно способствовал росту качества и удешевлению данного товара.

– Точно, – припомнила Светка. – Дядя Саша еще сказал, что в пулю знак не заливали. Как же он выразился?..

– Дядя Саша? – удивленно переспросил Фролов. – Он тоже псион?

– Странно, – слегка набычился Злобный. Он всегда так делал, если чего-то не понимал. – Я специально проверил его ауру. Внимательно проверил. Самый обыкновенный человек.

– Ну-ну… – покачал головой Призрак. – Обычный человек, с ходу определяющий свойства неизвестного артефакта. Ничего не удивляет, друг мой сердешный?

– Но как?.. – растерянно произнес Злобный.

– Какой кверху, – съязвил окончательно разозлившийся Фролов.

– Но ведь аура…

– Ее в этом городе все, кому не лень, подделывают. В общем, так. Отыщи-ка ты мне этого замечательного лекаря и привези сюда. Поговорить с ним хочу. Задать, так сказать, несколько наводящих вопросов.

Злобный с подозрением посмотрел на Свету, но та лишь сделала большие глаза и демонстративно пожала плечами.

– В общем, слушайте меня внимательно, ребятушки, – хлопнул Призрак ладонью по столу. – У нас тут, похоже, возникли сложности, и сложности серьезные. По всему выходит, что кто-то решил окончательно разделаться с псионами и натравил на нас этих… Что ж, будем давать отпор. Главная проблема в том, друзья мои, что убивать одержимых нельзя.

– Это почему? – даже не пытаясь скрыть недовольства, поинтересовался Злобный. – Им нас – можно, а нам, значит, запрещено?

– Именно так, – кивнул Фролов. – По той простой причине, что они – люди. Не суть важно, законно въехавшие в страну или нет, с документами или без, но они – люди, попавшие в беду. Значит, нам придется их из беды выручать.

– Константин Валентинович, много ли зафиксировано случаев этой самой… одержимости? – осторожно спросила Света. – По телевизору говорили, что удалось задержать около тридцати человек…

– Тридцать? Ты сказала «тридцать»? – переспросил Призрак и неожиданно расхохотался. – Меньше смотри телевизор… Их тут целая армия, радость моя. И все по нашу душу. Думаешь, проблема ограничена только территорией нашей любимой державы? На вот, посмотри отчеты…

С этими словами Фролов пододвинул к ней часть лежавших перед ним на столе бумажных листов, и голос его вдруг стал необычно серьезен.

– Если кратко, то дела обстоят следующим образом. В Германии аналогичная ситуация с турками, в Штатах – с мексиканцами, во Франции – с арабами, в Израиле – с палестинцами… Не только с ними, но основная часть случаев одержимости фиксируется среди мигрантов. Подобное происходит сейчас по всему миру. Это война, ребята. Самая настоящая война. Кто и зачем ее затеял, мы пока еще не знаем, но в любом случае нам предстоит в ней победить… Ну, или погибнуть. Как получится.

Интересно, сколько артефактов потребовалось для создания одной-единственной камеры? Или ее можно считать одним гигантским артефактом? Ну-ка, посмотрим… Подавители пси-активности, ментальные блоки, гипноподавители, энергопоглотители, щиты различной конфигурации, покрытые многослойной композитной броней стены… В ментале постоянно находится прикормленный дух – на тот случай, если сидельцу удастся призвать кого-то из тонкого мира. Неплохо потрудились. В здании наверняка дежурит не менее взвода подготовленных бойцов, способных помешать побегу любого подозреваемого. Сергей Родионович вполне обоснованно сомневается в моей способности сбежать отсюда. Впрочем, насколько я его знаю, охрану он в любом случае утроит.

Телевизора или, на худой конец, радиоприемника в камере не было, поэтому о происходящих во внешнем мире событиях оставалось только гадать. Идеальные условия для пророка. Доступ информации из человеческих источников затруднен, зато грань с миром духов необычайно тонка и в то же время надежно прикрыта. Тишина, покой. К сожалению, я могу похвастаться лишь стандартной подготовкой аналитика, и не более. Однако даже тех огрызков предвидения, которыми обладает каждый псион и развить которые в полноценный талант никому пока должным образом не удается, хватает, чтобы почувствовать надвигающуюся угрозу. Опасность нависает либо надо мной, либо над моими близкими. Задерживаться здесь больше нельзя.

Ментал считается царством духов, в нем правят бал энергии. Тонкий мир существует по своим законам, отказываясь воспринимать понятие материи и привлекая бешеное любопытство исследователей. До недавних пор считалось, что перемещенный из нашей реальности предмет в ментале либо распадется, либо перейдет в иную, энергетическую форму, сохранив часть изначальных свойств или превратившись в их отражение. Сколько теорий выдвинули философы и физики, сколько копий поломали – не перечесть. Я же совсем недавно провел натурный эксперимент и, по сложившейся традиции, никому о нем не сказал. Решил, что раз уж здоровая паранойя выручала меня раньше, то и сейчас нужно ее послушаться.