Страница 5 из 55
Вскоре я нашел в пещере два глиняных горшка, несколько горстей молотой кукурузы, десяток картофелин; Эска откуда-то притащила кусок мяса, издававший весьма неприятный запах. Я его несколько раз вымыл в воде и опустил в горшок, насыпал туда же крупу и хотел очистить картофель, но Эска с ужасом схватила меня за руку, сказав: «Нельзя портить». Не возражая, я опустил картофель в воду неочищенным. В это время появился Кор и принес небольшой горшок, в котором тлело несколько кусков раскаленного угля. Эска принесла охапку хвороста, бросила ее между двумя стоявшими вертикально камнями и зажгла костер. Горшок был поставлен на камни, и вскоре моя похлебка закипела.
Кор взял небольшую сеть, сделанную из грубых волокон, и направился к берегу. Часа через два он принес десяток небольших рыбешек, одну из них он начал жевать, другую протянул Эске.
Раздались шаги, и Кор с выпученными глазами старался проглотить застрявшую у него в горле рыбу. У пещеры вновь появился Зигфрид. Он осмотрел нас пристальным взглядом, подошел к Эске и Кору, всунул им в рот два пальца и вытащил оттуда остатки рыбы. Вслед за этим он отвесил каждому из них по пощечине.
Наведя порядок, Зигфрид приказал дать себе обед. Моя похлебка, очевидно, ему понравилась, так как он ел, причмокивая и облизываясь. Он съел почти все, оставив мне лишь немного на дне горшка Кроме того, он бросил Кору, Эске и мне по небольшой рыбке. Несмотря на голод, я не стал есть сырую рыбу, но попытался ее испечь на раскаленном камне. Она, однако, с одной стороны осталась сырой, с другой же обуглилась.
После обеда я с Эской получил поручение принести с поля картофель. Мы спустились по тропинке в направлении берега. С каждым шагом воздух делался все более влажным и горячим, начали подыматься испарения.
Я увидел несколько людей, работавших на поле; когда мы подошли ближе, я с изумлением убедился, что мужчины были как две капли воды похожи на Кора, а женщины — на Эску. Среди двух десятков работавших на поле я не увидел ни одного молодого лица. Они выкапывали картофель, пользуясь большими деревянными лопатами с тупыми краями.
Неуверенные движения людей говорили о физической слабости, близкой к изнеможению. Мужчины с трудом вдавливали лопаты в землю и с еще большим трудом их подымали. Женщины нагибались со стоном и едва несли корзины, наполненные картофелем.
Я подошел к работающим, они в страхе от меня отшатнулись. Эска схватила меня за плечо и сказала несколько слов, из которых я только понял: «Младший вождь будет бить». Я оглянулся, но никого не заметил, кроме работавших. Вскоре некоторые из них начали опускаться и подыматься все медленнее, с трудом распрямляя спины. Часть присела на кучи выкопанной земли.
Вдруг из-за толстого дерева показался человек лет двадцати пяти, одетый в халат, с мечом у пояса, но без знака свастики на груди и без черепа на рукаве. Он держал короткую палку, от которой, как я позже заметил, отходило десять ремешков, заканчивавшихся утолщениями.
Эска с ужасом прохрипела: «Младший вождь».
Человек, скрывавшийся за деревом, подошел к пытавшимся отдохнуть рабам и нанес им несколько ударов плетью. Затем он посмотрел меня подозрительным взглядом, подошел ближе, ощупал мою одежду, сделанную из серебристой ткани, и грубым голосом о чем-то спросил меня.
Эска, кланяясь до земли, пролепетала:
— Вождь послал нас за картофелем.
После этого мы наполнили мешки и отправились в обратный путь. Мой мешок был тяжелее, но я нес его легко, Эска же совершенно изнемогала, так что я в конце концов понес оба.
На другой день я с Кором отправился за новым халатом для нашего хозяина. Мы прошли картофельное поле, которое я видел накануне, и приблизились к невысокому холму, покрытому кустарником.
У подножия холма я неожиданно заметил отверстие в земле, похожее на вход в большую нору. Из него вылезла женщина, которой можно было дать на первый взгляд лет двадцать пять, но у нее было истощенное и пепельно-бледное лицо. Она держала в руках большой кувшин.
Присмотревшись, я увидел по соседству с этой норой другие такие же отверстия и понял, что они вели к землянкам, где жило население деревни. Эти землянки были так низки, что в них с трудом можно было стоять на коленях. Я не мог представить что человек способен прожить в подобном логовище несколько дней. Позже я узнал, что в таких землянках жило большинство населения острова.
Мы прошли шагов двести, и я увидел большую скалу, внутри которой, очевидно, находилась пещера, так как ее охранял младший вождь — молодой человек с лицом хищной птицы. У подножья скалы стояло несколько женщин разного возраста, обвязанных вокруг бедер тряпками. Они, видимо, чего-то ждали.
Скоро в отверстии, ведшем в пещеру, показалось двое рабов, несколько отличавшихся от виденных мною прежде: они были моложе, и тело их приближалось к нормальному. Эти рабы несли по мешку, наполненному кукурузой. Затем каждая из женщин насыпала несколько горстей зерна в овальное отверстие, выдолбленное в камне, и начала крошить зерна ударами каменного песта. Ударяли они все одновременно и тихо напевали монотонную и грустную мелодию.
Кор потянул меня за рукав и прошептал: — Уйдем дальше, вождь будет бить.
Действительно, человек, охранявший пещеру, уже внимательно к нам приглядывался.
В сотне шагов от пещеры мы увидели большой шалаш, покрытый камышом, в нем четыре женщины ткали на каких-то странных приспособлениях серую ткань из толстых нитей. Кор сделал одной из женщин знак и сказал ей несколько слов, которых я не разобрал. Женщина ему что-то ответила, и Кор пошел обратно к пещере. Я последовал за ним.
Приблизившись к младшему вождю, он низко поклонился.
Вождь спросил резко: «Зачем пришел?»
Узнав, в чем дело, он втолкнул Кора в пещеру. Через несколько минут Кор вернулся с халатом, затем, пятясь назад, спустился на тропинку и предложил мне возвратиться домой другой дорогой.
Вскоре мы натолкнулись на пять безбородых стариков, обжигающих у костров неуклюжую глиняную посуду.
Раздался свисток; рабы извлекли из разных укромных мест пищу. Я сам почувствовал голод и хотел было попросить их поделиться со мной, но увидел, что у каждого из них было по две картофелины и по три сырых рыбешки. Съев это, они вырвали из земли несколько кореньев, очистили их ногтями и начали жевать.
Меня удивило, что я не видел нигде детей. Кроме того, все работавшие, виденные мною за эти два дня, производили впечатление искалеченных и больных людей.
Так прошло еще несколько дней, в течение которых я не отходил далеко от пещеры. Наконец, Зигфрид разрешил мне походить по острову. Начало моего путешествия едва не кончилось для меня плачевно. Не успел я пройти и тысячи шагов, как увидел двух бегущих рабов, что-то в ужасе кричавших. Я еще не сообразил, в чем дело, как мимо меня промчался огромный пес, похожий на волка. Он не обратил на меня никакого внимания, по догнал одного из рабов, схватил за горло и подмял под себя. Я поспешил отвернуться от этого ужасного зрелища и пошел своей дорогой. Как я позже убедился, псы Валькирий довольно часто вырываются из пещеры, но бросаются только на рабов, которых они узнают по почти полному отсутствию одежды.
Подавленный виденным, я продолжал свой путь и, обогнув группу скал, приблизился ко входу в ущелье. В этот момент мимо меня пробежало несколько странных людей в коротких штанах. Они бежали гуськом и издавали звуки, похожие на ржание жеребцов.
Я не успел разглядеть их лиц, но мне бросилась в глаза резкая диспропорция между крошечной головой и широкими плечами и грудью этих бегунов. Меня заинтересовали эти люди, резко отличавшиеся по внешности от виденных мною вождей и рабов.
«Это, верно, племя микроцефалов» — подумал я.
Войдя в ущелье, я увидел человек двадцать таких же субъектов, с сосредоточенным и тупым видом прыгавших через веревку, протянутую между двумя кольями. Теперь я получил возможность присмотреться к ним ближе и, откровенно говоря, испытал желание смеяться. Это были люди среднего роста, с хорошо развитой мускулатурой, у большинства тело было покрыто рыжими волосами, такие же курчавые волосы покрывали крошечную круглую голову. Черепная коробка почти отсутствовала, в глаза бросались большие челюсти, благодаря чему нижняя часть лица казалась значительно шире черепа. Под редкими бровями сидели маленькие голубые водянистые глаза, выражавшие трусость, жадность и похотливость. Эта безобразная и неестественная голова со складками на затылке сидела на толстой короткой шее.