Хранитель

Страшная гостья не была довольна. В другое время она спокойно переварила бы добычу. Но сейчас тварь была во власти странного чувства. За те двести лет, что ползала она во мраке, ничего подобного испытать ей не довелось. Тревога? Беспокойство? Тварь не понимала, что с ней происходит. Ее убогие мысли всегда двигались по замкнутому кругу: голод - убийство - сытость, покой - опасность - враг - убийство - сытость, покой… Ее примитивное сознание не в состоянии было объяснить то новое, чужое, что вошло извне в ее жизнь. Чья-то воля властно требовала от нее действия. Незнакомый запах будоражил и мучил ее. Это не был запах пищи, и тем не менее тварь твердо знала: необходимо найти источник странного, тягучего аромата. Найти и уничтожить.

Враг. Опасность. Враг.

Все становилось на свои места. Надо найти странно пахнущего врага. Прямо сейчас.

Скользкий мешок покатился вокруг колодезного сруба. Он двигался свободно и легко. Позади осталась слизистая дорожка.

У запертых дверей одного из казематов тварь остановилась. На шкуре взбухли два бугорка, вытянулись, превратились в щупальца. На этот раз они росли так медленно, что даже человеческий глаз разглядел бы это.

Будь тварь в достаточной мере разумна, можно было бы сказать, что ее терзают сомнения, что она колеблется. Положив щупальца на дубовую, окованную железом дверь, она медленно раскачивалась на месте. Наконец тонкое чутье подсказало ей, что за дверью добычи нет. Она была здесь совсем недавно: порог пропитан тягучим запахом… но предмет поисков переместился вверх по лестнице.

Существо испытало что-то вроде тоски. Захотелось перевалиться через сруб и исчезнуть в черной, холодной, такой безопасной глубине… Но чужая воля приказала не привыкшей к повиновению твари: «Вперед! По следу!»

Тварь заскользила через подземный зал, легко преодолела крутые каменные ступени. Ненадолго замешкалась, ощупывая дверь, но тут извне пришла подсказка. Концы щупалец прижались к двери, острые пластинки вгрызлись в дерево.

Хотя тварь и жила в ином мире, порой она наведывалась и в земли людей. Не раз приходилось ей «пропиливать» лаз в стенах курятников или овечьих кошар. Но впервые хищница действовала, как матерый взломщик, выдирая из двери засов.

По ту сторону двери часовой героически сражался со сном. Сон явно побеждал. Впрочем, к чему было и трепыхаться: смена не скоро, почти через звон… Дремота накатывалась, как морской прибой, спутывала мысли, делала веки тяжелыми…

Внезапно в сон ворвались скребущиеся звуки. Изнутри кто-то царапался в дверь.

Мысли лениво, чуть ли не со скрипом ворочались в голове. Мерещится?.. Крысы?.. Нет, какие крысы, громко же…

Наемник неуверенно потянул дверь. Она подалась с такой легкостью, что часовой пошатнулся. И тут же навстречу ему метнулось что-то темное.

Он не успел разглядеть, что тварь вскинула к его лицу два щупальца. Не увидел и проскользнувшей меж ними голубой искры. Зато он ее почувствовал! Мышцы скрутила жестокая судорога, мир вокруг стал ярким и ослепительным, а затем беззвучно разлетелся на осколки…

Тварь помедлила над телом человека. Сейчас надо было делать то же, что и всегда, когда удавалось убить добычу крупнее себя: отхватить несколько кусков мяса, найти укромное местечко и предаться лучшему в мире занятию - перевариванию пищи. Но загадочная, извне идущая сила неумолимо гнала вверх по ступеням, через залитый лунным светом двор, вслед за тягучим запахом…

* * *

- Нет, выше, слева от луны. Три звезды… и четвертая - немного правее. Это лук и острие стрелы. В Темные Времена, когда люди верили, что у богов есть телесные облики, они поклонялись богине охоты - прекрасной женщине с луком и колчаном. В ее честь и созвездие назвали - Лучница.

- Мой господин много знает…

- Лет тридцать назад в Шеджимире, в одной из башен, нашли тайник. Там была рукопись, трактат из астрологии, черновик неоконченный… Так вот, ученые рассуждения обрывались посреди фразы, а дальше было написано:

Твоя рука лежит на тетиве,

Моя душа - на острие стрелы.

Ты в бездну целишься, любовь моя, -

Стреляй же!..

- Дальше!..

- Трактат принадлежит перу Балката Кленового Копья, великого астролога Огненных Времен. Он был сослан в Шеджимир за то, что полюбил сестру короля… а был он всего лишь Сыном Рода… Там, в Городе Дождя, он и умер, не увидев больше свою возлюбленную.

- Какая печальная история!

Орешек бросил быстрый взгляд на свою спутницу. Темный капюшон ее плаща упал на плечи, глаза были скромно опущены… Ничего общего с той свирепой Волчицей, что при первой встрече набросилась на него с кинжалом! Эта девушка дышала тихим робким счастьем.

Какая ночь! Звезды плясали и кружились вокруг, но самыми прекрасными были две живые зеленые звезды, которые время от времени нежно вспыхивали перед ним - и тут же застенчиво гасли. Эти ласковые вспышки будили в теле Орешка томительное желание, мучительное и сладкое, заставляющее забыть о разнице между беглым рабом и Дочерью Клана… да не было на свете никаких Кланов, ничего и никого не было, кроме них двоих! Сердце стучало вперебой, язык сам по себе молол какую-то чепуху, и ни слова не было про любовь, и каждое слово было объяснением в любви, и его спутница понимала это, и не было лжи и фальши, и все было правильно и просто. Лунный свет заливал край плаца, чучела-мишени в белом сиянии казались сказочными воинами, охранявшими свидание влюбленных, а темная острая тень, лежащая у ног, была дорогой в какой-то иной, чудесный мир…

Стоп! Что за тень, откуда взялась? А-а, от распахнутой двери башни! Но почему…

Орешек и не заметил, как в своем счастливом бесконечном странствии они с Арлиной добрели до Арсенальной башни - самой западной из тех, что глядели на север. В башне должны были нести караульную службу двое часовых… а раз дверь распахнута, то…

Праведный гнев всколыхнул душу Сокола. Подсматривают, мерзавцы! А завтра крепость будет судачить о том, как Хранитель ворковал со своей невестой…

Ну, он их, негодяев, сейчас!..

С выражением лица, которое заставило бы содрогнуться наемного убийцу, Орешек обогнул дверь и ворвался в башню.

Почти сразу он шагнул обратно. Арлина с тревогой увидела окаменевшее лицо жениха.

- Дорогая, - сказал он очень спокойно, - беги к шаутею, скажи страже: пусть поднимают тревогу. В Арсенальной башне убит часовой. Беги, я здесь посторожу.

Девушка в смятении вскинула пальцы к вискам:

- Но… ты… ты ведь не войдешь внутрь, правда?

- Конечно, нет! - убедительно ответил Ралидж. - Что мне там делать, внутри?.. Беги скорее!

Подхватив тяжелый подол платья, Арлина бросилась бежать. Орешек бросил ей вслед короткий взгляд.

Он знал о беде, знал за миг до того, как увидел нелепо скорчившееся на полу тело часового! Более того, он знал, что мертв и второй часовой. Знал даже, что убийца где-то поблизости. Знал, потому что, едва он сделал первый шаг к двери, как ожил серебряный пояс, от пряжки хлынул горячий и колкий поток тревоги, сметая в душе Орешка счастливую безмятежность. Но в тот миг он испугался не за себя, а за Арлину, которая доверчиво и беспечно ждала снаружи.

Теперь, когда девушку удалось отправить прочь от опасного места, Орешек почувствовал себя раскованнее, увереннее. Мир вокруг вспыхнул сиянием клинка, сладко заныли мускулы в предчувствии боя.

Парень вернулся в башню, склонился над мертвым телом и выдернул у стражника из ножен меч, подумав при этом, что бедняга не успел схватиться за оружие. Значит, нападение было неожиданным.

Мелькнуло бесполезное сожаление о Сайминге, оставшейся в шаутее. Ну, нельзя же было идти на прогулку с девушкой, прицепив к поясу меч!.. Мысль эта сразу же ускользнула, заглушенная ударами крови в висках. Орешек скользнул вверх по лестнице, на миг задержавшись над неестественно вывернутым телом второго стражника (чей меч тоже был в ножнах). На круглой площадке рвал тьму факел, выше все тонуло в глухом мраке.