Охота на Квака

— Какую?

— А вот такую. Подожди немного, я сейчас приду.

Он утопал в соседнею комнату. Судя по доносившимся оттуда звукам, Доктор начал что-то искать на своем столе, на котором, я это знал по прежним посещениям его квартиры, царит жуткий бардак. Послышался сонный голос его жены, которая, конечно, поинтересовалась что собственно происходит. Ответив ей что ничего особенного, доктор вернулся на кухню. В руке у него был потрепанный блокнот.

— Сейчас, сейчас, — проговорил Доктор, задумчиво листая блокнот. — Где же у меня это? Ага, вот.

Найдя нужную страницу, он зачитал мне восемь цифр.

— Ну и что? — спросил я.

— А то, что это номера киберов, в которых, согласно слухам, совершены похищения. Обратил внимание на одну особенности?

— Какую?

— «Какую?» — передразнил меня Доктор. — Да очень простую, немазано-сухую. Во первых, все киберы в которых совершены похищения принадлежать примерно к одному классу. Эти киберы в основном посещают не очень богатые посетители, но и не очень бедные.

— Это вполне объяснимо, — пожал плечами я. — У богатых посетителей тела воровать опасно. У бедных, конечно, делать это проще всего, но как правило тела у них не очень качественные. А вот красть тела у представителей среднего класса выгоднее всего. И тела хорошие, и шума не очень много.

— Хорошо, логично рассуждаешь, — криво ухмыльнулся Доктор. — А вот что ты скажешь о второй особенности?

— Ну, ну, послушаем, — пробормотал я.

— Послушай, послушай. Ты обратил внимание, что тела похищены в разных киберах, все восемь. В разных. Доходит?

— Ну, — тупо сказал я.

— О, господи, помоги мне с эти человеком! — воскликнул Доктор. — Нельзя же быть таким непонятливым? О каком конвейере, о какой выгоде может идти речь, если каждое новое тело крадут в другом кибере. Как делается конвейер?

— Ага, — сказал я.

— Вот тебе и — ага. Как может быть сделан конвейер? Кто-то берет и подкупает в одном, определенном кибере всех кого нужно. Фирму, предоставляющую ворота, мусорщиков, следящих за порядком, кое-кого из проводников и так далее. Вот именно так делается конвейер. Когда все кому надо подкуплены, конвейер начинает действовать. Раз в несколько дней у какого-нибудь посетителя крадут тело и пускают на трансплантаты, другими словами — на запчасти. Длится это до тех пор, пока не запахнет жареным. Тут, те кто создал конвейер, пытаются спешно унести ноги. Иногда, им это даже удается. Тогда они ложатся на дно и ждут несколько месяцев пока все не успокоиться. Потом снова возвращаются к активной деятельности и пытаются запустить конвейер в другом месте.

— А тут… — начал было я.

— Ну да! Поздравляю, наконец-то допер! О каком конвейере может быть речь, о какой выгоде, если похитители крадут каждое тело в новом месте? Да еще, происходит это с интервалом в неделю. Учти, за неделю обработать кибер, так чтобы украсть в нем тело — невозможно. Но даже если кто-то это и может сделать, то обойдется это ему в такие деньги, что кража всего лишь одного тела становится очень невыгодной.

— Что же это тогда за очень странный конвейер? — спросил я.

— Откуда я знаю? — буркнул Доктор. — Знал бы — сказал бы.

Я задумался.

В самом деле, доводы Доктора нельзя было не принять. И все-таки, где-то он ошибался. Если какие-то поступки других людей кажутся лишенными смысла, всегда есть вероятность, что вы, просто воспринимаете их неправильно.

Интересно, каким образом можно правильно трактовать изложенные Доктором факты? Хотя, стоп… кажется, есть вариант.

— А что если это очень большой конвейер? — спросил я.

— В каком смысле?

— Ну, в том смысле, что очень большой. Кто-то, некоторое время назад, повел атаку сразу на восемь, нет, если учитывать тот в котором я лишился своего тела, то на девять киберов. Сразу на девять, понимаешь?

— Ну, и что дальше? — заинтересовался Доктор.

— А то, что он обработал девять киберов, со всеми потрохами, и теперь в каждом из них, по очереди, крадет по телу. В чем выгода, спросишь ты? В том, что его систему обнаружить гораздо труднее, чем обычный конвейер, а стало быть она более безопасна. Еще могу добавить, что в силу сказанного выше, работать она будет дольше и соответственно, принесет больше дохода. Кто-то влупил в гигантский конвейер очень большие деньги, просто колоссальные, но и снимет с него тоже совершенно чудовищную сумму. Может быть, если этот умник не закусит удила, его гигантский конвейер будет работать годами.

— Очень интересная теория, — сказал Доктор.

Лицо у него вдруг застыло, словно превратившись в маску. Я все-таки не удержался, и довольно хихикнул.

Что, съел, умник? То-то, знай наших.

Доктор взял сигарету, прикурил, сделал пару затяжек и вдруг, раздраженно ругнувшись, потушил ее в пепельнице.

— Что, согласен? — спросил я.

— Не согласен, — отчеканил Доктор. — Никак не согласен.

— Что тебя не устраивает?

— Многое. Да, конечно, теория любопытная. Только, учти, на практике она совершенно неосуществима.

— Почему?

Я еще раз усмехнулся.

Ну-ну, посмотрим, что этот специалист по искусственным телам сумеет мне возразить.

— Потому, что в большом конвейере задействовано много людей. Чем больше людей, тем больше вероятность, что кто-то из них проболтается, или совершит ошибку, или попытается надуть главного организатора. Человеческий фактор, вот то, что делает невозможным долгую работу большого конвейера. А если он не будет работать долго, то потраченные на его создание деньги не окупятся.

Доктор был несомненно прав. Однако, так быстро сдаваться я не собирался. У меня в заначке был еще один вопрос.

— Хорошо, большой конвейер нестабилен. Тут я согласен. Почему же он нестабилен? А потому, что тех кто в нему участвует заставляет работать вместе жажда наживы. Однако, другого объяснения массового похищения тел у нас пока нет. Следовательно он существует. Может быть, кто-то сделал большой конвейер не ради денег?

— Ну, тут ты хватил, — промолвил Доктор. — А ради чего? Что еще может заставить людей пойти на такое дело?

— В этом и есть мой вопрос. Подумай, может быть, все-таки, есть еще что-то?

— Может и так, — Доктор хмыкнул. — Да только, откуда мне это… Хотя, погоди, кажется придумал.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Идея. Какая-то фанатичная идея. Вот тот цемент, который может скрепить людей покрепче чем деньги.

— Какая идея? — поинтересовался я.

— Да какая угодно. Откуда я могу знать? Чем проще тем лучше, Фанатики они сложные идеи не воспринимают… Хотя, нет, тут не пройдет даже это. Для того, чтобы построить конвейер на основе фанатичной идеи, потребуется еще большее время. А фанатики, они, на долгое терпение не способны. Где-нибудь, когда-нибудь эта идейка уж выплыла бы, обязательно.

Он помолчал, потом сокрушенно покачал головой и сказал:

— Нет у меня ответа на твой вопрос. Боюсь, тебе придется его искать самому.

— И ты мне в этом не поможешь?

— Между прочим, я тебе уже помог. Выдал информацию, которую не сообщил бы никому другому. Так что, цени.

— Но хоть что-то ты посоветовать еще можешь?

— Могу. У тебя есть ниточка. Вот берись за нее и попробуй размотать клубок. Какая ниточка? А слухи о похищениях. Ты должен узнать кого именно похитили и при каких обстоятельствах. Может быть, это поможет тебе найти похитителей.

— Как же, найдешь их…

— Найдешь, если постараешься. Главное, учти, если и в самом деле работает большой конвейер, у него где-то должен быть центр. Кто-то, где-то, сидит, получает информацию о том как проходит процесс и отдает команды. Найди его, этого главного, прежде чем тебя поймают. В нем твоя главная надежда.

— Ну, ты силен, — промолвил я. — Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

— Головой надо работать, головой! — раздраженно сказал Доктор. — Прежде всего узнай кто именно были похищенные. Потом — сообразишь, что делать.

— Но ведь официальных данных о похищениях нет.