Ненужные вещи

Леонид Кудрявцев

Ненужные вещи

* * *

Аппетитная, намазанная маслом булочка с какой-то зеленью и кусочками мяса. Называется – бутерброд. Правда, кто-то от него уже откусил, и отпечаток зубов остался вполне отчетливый. Очень маленьких зубов, скорее всего принадлежащих ребенку.

Чин-чин задумчиво почесал в затылке.

Он принадлежал к тем людям, кто любое событие рассматривает как повод для отвлеченных раздумий и невероятных предположений, совершенно упуская из виду возможность использовать его для личного обогащения. Подобные ему, как правило, удерживаются на плаву в бурном житейском море лишь благодаря большому везению. А стоит ему исчезнуть, как они быстро становятся бродягами и вынуждены спать, например, в предназначенных к сносу домах, без малейшей перспективы хоть как-то повысить свой жизненный уровень.

Впрочем, как раз сейчас повод для самых фантастических версий действительно был. Учитывая, как этот бутерброд появился…

Отпечаток зубов вполне мог принадлежать, например, и лилипуту. А почему бы и нет? Хотя детей гораздо больше, чем лилипутов. И значит…

Да ничего это не значит.

Чин-чин покачал головой.

Не имеет ни малейшего значения, кто именно откусил от этого бутерброда. Чаще всего попадающиеся ему во время регулярных обследований мусорных ящиков продукты выглядели гораздо хуже. И он их ел, да еще как, поскольку люди так устроены, что время от времени им хочется есть. Причем многие это делают не реже трех раз в день. А некоторые аж умудряются за день набить живот раз пять-шесть. Правда, рано или поздно у них начинаются болезни, вызванные излишним весом.

Чин-чин задумчиво оглядел свою правую, довольно грязную и очень худую руку, потом левую. Нет, болезни, возникающие от ожирения, ему не грозили.

Это слегка успокаивало.

Он посмотрел в окно. В одной из створок сохранился большой кусок стекла, и отраженный в нем солнечный луч безжалостно уколол Чин-чину глаза. Поспешно отвернувшись, бродяга снова уставился на старый колченогий стол, на котором лежал бутерброд.

Осторожно взяв бутерброд самыми кончиками пальцев, Чин-чин медленно поднес его к лицу и понюхал. Запах мог свести с ума. Желудок бродяги окончательно взбунтовался и громким урчанием напомнил о своем желании наполниться хоть какой-то пищей.

Однако долгая бездомная жизнь научила Чин-чина осторожности. Собрав всю силу воли, бродяга положил бутерброд обратно на стол.

Нет, прежде необходимо узнать, откуда он появился. Нельзя есть бутерброды неизвестного происхождения. Будь он найден в мусорном баке. А так… таким образом…

Сев поудобнее в продавленном, каким-то чудом до сих пор еще не развалившемся кресле, Чин-чин почесал мочку уха и попытался прикинуть, как ему все-таки поступить дальше.

Съесть или не съесть?

С одной стороны, ему и в самом деле случалось набивать желудок кое-чем, выглядевшим гораздо менее аппетитно. С другой – засохшая хлебная корка со дна мусорного контейнера куда безопаснее свеженького, лишь слегка надкушенного бутерброда, появившегося таким странным образом, возникшего из ниоткуда, материализовавшегося буквально из воздуха.

А так ли это было?

Чин-чин попытался вспомнить.

Итак, пять минут назад он сидел в этом же кресле и смотрел на этот же самый старый стол, мечтая о возможности перекусить. Стол был пуст, как сельское кладбище зимней ночью. Потом на нем возник бутерброд. Прямо у него на глазах. Вот сейчас его не было, а потом он появился.

Чин-чин вздохнул.

Ну хорошо, допустим, это чудо и бутерброд возник благодаря вмешательству святого духа. Но почему тогда он надкушен? Кто снял с него пробу? Боженька, решивший проверить вкус своего подарка? И почему у боженьки такие маленькие челюсти?

Теплый летний ветерок качнул оконную раму, и она протяжно, очень громко заскрипела. Чин-чин не обратил на это ни малейшего внимания. Он думал.

Так есть или не есть? И вообще, как подобная материализация могла случиться?

Гм… материализация?

Чин-чин вспомнил прочитанную в детстве книжку. Любой человек, говорилось в ней, если он этого очень-очень захочет, способен материализовать свои желания, сделать их реальными.

Может, и сейчас… Ну уж нет, не так все просто.

Память тут же напомнила Чин-чину об огромном количестве случаев, когда ему хотелось есть ничуть не меньше, а то и больше, чем перед появлением бутерброда. Почему же тогда материализация получилась именно сегодня?

Любопытный вопрос.

Чин-чин озабоченно потер лоб, потом с обреченным видом протянул было руку к бутерброду, но передумал и на этот раз. Кто его знает, каково на вкус материализованное желание? Может, этот с виду такой вкусный бутерброд на поверку окажется чистейшим ядом?

А почему он должен оказаться ядовитым? И вообще, стоит ли слишком осторожничать? Так недолго и законченным параноиком стать.

Вот именно! А посему…

Бродяга все-таки не выдержал. Резко сглотнув накопившуюся во рту слюну, он быстро схватил бутерброд и судорожным движением откусил от него сразу же чуть ли не половину.

Какой там яд? Разве может отрава иметь такой чудесный вкус?

Прожевав и проглотив последний кусок, Чин-чин в изнеможении откинулся на спинку кресла. Он был сыт и не испытывал никаких неприятных ощущений. Таким образом, получалось, страхи его не имели под собой никакой почвы, совершенно никакой.

А значит…

Чин-чин подумал о том, что было бы неплохо, например, получать такие бутерброды постоянно, и не один раз в день, а по крайней мере – три. Конечно, это не могло сделать его жизнь райской, но все же… все же… А почему бы и нет?

Он внимательно оглядел пустой стол и, сдвинув брови, попытался представить, как на нем появляется бутерброд.

Булочка и кусочки мяса с какой-то зеленью. Целый бутерброд. Очень вкусный… Впрочем, возможно, он даже и не такой вкусный… возможно, и надкушенный… не очень свежий… Лишь бы появился на этом столе, согласно желанию. Потом, после того как система будет отработана, можно настрополиться в исполнении более сложных желаний. А сейчас…

Как и следовало ожидать, несмотря на все усилия, чудо не повторилось.

Осознав это, Чин-чин крепко выругался, но все же проигравшим себя не признал и сделал еще одну попытку. В этот раз он напрягся, словно роженица под конец схваток, и даже издал некое мычание.

Бесполезно.

Чин-чин снова откинулся на спинку кресла и уныло подумал о том, что вот кому-то другому, не такому, как он, неудачнику, чудо уж наверняка явилось бы не в виде надкушенного бутерброда, а, например, огромным бриллиантом или бумажником, набитым деньгами. Ему же…

Стоп!

Бродяга замер.

Какая-то мысль рождалась у него в голове, медленно, с натугой, словно цветочное семечко, проросшее на свалке и поэтому вынужденное пробиваться к солнцу сквозь кучи мусора, ржавых консервных банок, пустых пакетов и пласты подмокших прошлогодних газет.

Мысль пробивалась, пробивалась и наконец – пробилась.

Чин-чин щелкнул пальцами.

Ему давно уже хотелось сделать этот эффектный жест, когда-то давно увиденный в кино, и вот наконец повод представился. Нет, конечно, он мог щелкать пальцами хоть сто раз на дню, но без повода это было совсем не то. А вот сейчас, после того как для щелканья пальцами появилась реальная причина…

Если говорить точнее, то это было воспоминание о том, что предшествовало появлению бутерброда. А была это довольно бесхитростная мысль о несправедливости устройства мира. Вот он, Чин-чин, сейчас очень голоден. А в это время кто-то из живущих на Земле почти наверняка на еду просто смотреть не может, мечтает от нее избавиться. И конечно, было бы здорово, если бы эта ненужная еда досталась ему, Чин-чину. Вот сейчас. Немедленно. Ненужная. Та, от которой кто-то мечтает избавиться.

Бродяга еще раз щелкнул пальцами и удовлетворенно кивнул.

Все верно. И доказательством этого является надкус, оставленный, конечно же, не лилипутом, а самым обычным ребенком. Просто мама заставляла его съесть бутерброд, а закормленному малышу вовсе не хотелось есть, и он представил, как бутерброд исчез. В этот же момент Чин-чину страшно захотелось получить не нужную кому-то еду. Два желания каким-то странным образом вошли во взаимодействие…