Капкан

Сев в поезд, Ральф увидел в купе свой новый чемодан.

— Как твоя полка, Джо, все в порядке? И вещи на месте? — спросил он.

— Само собой, будь спокоен.

— Вот и отлично, давайте устроимся здесь поудобнее и сыграем в карты.

— Мне на воздух хочется. Сходим пройдемся по перрону, покуда поезд стоит, — жалобно попросил Джо.

— Можете идти без меня. Я с места не двинусь, — сказал Вири.

Ральф, до того раздраженный, что не мог ручаться за себя, предпочел обойтись без спора, мрачно вышел следом за Джо и зашагал вдоль поезда.

А Джо вдруг затеял самый неуместный разговор:

— Ну, Ральф, надеюсь, ты все же помянешь Север добрым словом.

— Конечно. Отчего же!

— И надеюсь, ты простишь мне, что я отобрал у тебя Элви.

— Не говори глупостей. Разумеется, это твое право…

— Почем мне знать, какие там бывают права. Но… Слушай, а верно же, мы славно закусили тогда в Мэнтрапе, сразу как приехали. Очень славно. Конечно, не бог весть чем, но, знаешь, после того, как долго жуешь одну копченую свинину… Славно закусили, да?

Ральф не знал, что сказать на эти дурацкие воспоминания. Он хмуро раздумывал о Нью-Йорке, сомневаясь, действительно ли Джо там место.

— По ваго-о-о-нам! — протяжно крикнули проводники.

Джо пропустил Ральфа вперед, и тот машинально поднялся на площадку.

И вдруг Джо, этот понурый человек с тусклым взглядом и заплетающимся языком, Джо, который только что вспоминал, как вкусны были помидоры, выпрямился. Глаза его ярко заблестели, голос зазвучал печально, но бодро:

— Забудь нас, Ральф! Мы уж как-нибудь вывернемся. Теперь ты свободен от нас. Оставайся свободным. Счастливо тебе, старина!

Ральф оторопело смотрел на него с площадки, а поезд тем временем со скрипом тронулся. Неужели Джо хочет остаться?..

Он начал было спускаться со ступенек, но проводник грубо втащил его назад на площадку и захлопнул дверь. А поезд уже набирал ход. Джо рысцой бежал по платформе рядом с вагоном и размахивал шляпой.

Захлопнув дверь, проводник исчез. Ральф ринулся на другую площадку, но и там дверь была закрыта, а как ее открыть, он не имел ни малейшего понятия. Он проезжал сломя голову через соседним вагон, пугая старушек, рывшихся в своих плетеных корзинках, и увидел, что там дверь еще открыта. Он высунулся, держась за стальной косяк. Спрыгнуть он уже не мог, поезд шел слишком быстро, и увидел лишь спину Джо, плетущегося по перрону, — сутулую спину старого человека, который ничего больше не ждет, который всю жизнь нес тяжкое бремя и не получил за это никакой награды.

Совершенно сбитый с толку, гадая, неужели Джо опять ухитрился напиться и скрыть это до последней минуты, Ральф побрел в свое купе, чтобы посоветоваться с Вири.

По дороге ему попался проводник.

— Простите, что я так резко захлопнул дверь, — сказал он виновато. — Тот джентльмен, который остался, взял с меня слово, что я вас не выпущу.

От растерянности Ральф не нашелся что ответить. А в купе он с тревогой сказал Вири:

— Ничего не понимаю. Джо остался.

— Странный тип, — заметил Вири. — Кстати, он просил меня передать вам вот эту записку, когда поезд отойдет.

И Ральф прочитал строчки, написанные аккуратным бухгалтерским почерком:

«Дружище Ральф! Видно, мне никак не убедить тебя, что мне лучше не ехать с тобой, хоть я и очень старался, позорил тебя как только мог и т. д.! Я боюсь поддаться на твои уговоры, ведь я не бог весть какой твердый, а ты великий мастер уговаривать. Так что давай обойдемся без спора, не то начнем друг друга мучить, а я этого не хочу. Может, мне будет малость одиноко, но не беспокойся, я умею быстро заводить друзей. Приезжай как — нибудь к нам в Канаду. Счастливый путь, и храни тебя бог. Храни тебя бог!

Джо».

Ральф озадаченно постукивал пальцами по записке, а Вири повторил:

— Да, странный тип.

— Очень. Никак не могу его понять, — раздумывал Ральф. — Всегда был такой сдержанный, полный достоинства. А вчера вечером он так себя вел…

Право, я чуть не раздумал брать его в Нью-Йорк. Но, — добавил он гордо, — я остался верен своему решению. Только вот ума не приложу, как он мог так напиться.

— А мне кажется, он вовсе и не был пьян.

— Разве вы не видели его, не слышали, что он болтал!

— Да, но я сидел в конце комнаты, ближе к столику с напитками. Вы обратили внимание, что он проделывал с бутылкой виски?

— Конечно! Наливал себе всякий раз добрых полстакана!

— Ведь он стоял к вам спиной?

— Да, но я видел его локоть.

— А я видел всю руку. Если помните, бутылки были высокие, с узкими горлышками. Я заметил, что Истер сначала наливал себе побольше лимонаду, а потом брал бутылку с виски, но все время зажимал горлышко пальцем. Сдается мне, он не выпил и капли спиртного, за весь вечер у него во рту не было ничего крепче фруктовой воды. Не знаю уж, что у него было на уме. Может, он хотел убедить вас, будто пьян, или…

— И как назло, — сказал Ральф в бешенстве, — этот поезд черт знает сколько миль пройдет без остановок, а когда остановится, я стану слишком благоразумен после разговоров с вами, чтобы выскочить и вернуться назад… И я только что понял, что собирался в Миннеаполис повидать одну женщину. А теперь я никогда не смогу… Знаете, Вири, я что-то устал. Давайте кончим разговор. Хотите, сыграем в карты?.. Но да поможет бог Вэсу Вудбери, когда он прицепится ко мне со своими разговорами!