Страница 42 из 76
— Гурд! За мной! — сказал Петя и, увидев глазах того недоумение, ударил себя кулаком в грудь и объяснил: — Шеф.
Граппа озорно ухмыльнулась и позвала двух старух помогать ей мыть посуду. Не, ну понятно, что ни один нормальный питекантроп не уйдёт оттуда, где его кормят. Если не прогоняют, конечно. Так вот, сделанное Петей заявление означало — прогонять чужаков он не станет, потому что принял их к себе под крылышко. Значит и Граппа должна относиться к этим людям, как к соплеменникам и не давать им скучать без дела. Точно, приглядывает за действиями бестолково хлопочущих бабок, а сама пристроилась в уголке и сунула титьку в рот первой попавшейся под руку малявке. Ну да, их-то близнецы далеко, а её распирает.
Сам же вождь положил руки на стол перед собой и призадумался — надо составлять список членов племени. На чём? И чем? Впрочем, это позднее. Сначала нужно подготовить переправу.
Глава 21 Тарарам
Старики тоже приняли участие в постройке плота — его связали из бамбука, которого рядом с бунгало припасли заранее в расчёте пустить на сосуды. То есть приволокли на буксире длинные отрезки толстых стволов, и оставили дожидаться своего часа. А вот теперь это оказалось кстати. Собственно, дедки эти, как выяснилось, только ходят не особенно бодро, остальная же часть организма у них вполне работоспособная. Переправу устроили прямо через всю ширину плёса, потому что тут мелко и можно отталкиваться шестами от дна. Впрочем, верёвку от одного берега до другого тоже протянули.
Колонна из шести двухколёсных тележек прибыла в расчётный срок. Могучие охотники Гыр, Пыр, Тыр и Фыр дружно взялись за канаты — старая гвардия действовала напористо и осмысленно — перевоз людей и груза завершили задолго до наступления темноты. А потом в бунгало оказалось тесно и потребовалось твёрдой рукой наводить порядок. Пете пришлось действовать энергично, указывая каждому место его подстилки. Плелись циновки, удлинялись нары в «детской», пересчитывались сосуды с солониной и горшки с крупой. Продуктов на весь влажный период заметно не хватало — уж очень много новых ртов добавилось.
Больше половины прибывших «старух» оказались кормящими грудью. Для них рацион номер два — четырёхразовое питание. Малыши — рацион номер один — пятиразовое. Охотники и собиратели — двухразовое, все равно они весь день где-то шастают. Работницы и работники — трёхразовое. Ответственная за пищеблок Чача своё дело знает. Она и послала Брагу пересчитать всё съестное, что оказалось в их распоряжении. А уж потом сам Шеф-Багыр, учитывая и раскладку, и численность едоков, вычислил, что нужно добыть ещё пару голов крупного рогатого скота. Первую примерно через три недели и вторую через пять недель. И через неделю поставить как минимум три верши. Раньше рыбка тоже не помешала бы, но нет её, и не будет, пока не поднимется уровень воды в реке.
Здесь в лесах среди холмов встречается в основном некрупная дичь, такая, что всем и на один раз не хватит, да и попадается она заметно реже, чем в равнинах. Водоплавающая птица тоже пока не вернулась после засухи. То есть период реально голодный — даже травки съедобные толком не поднялись. Впрочем, с их припасами это отнюдь не катастрофа — просто следует несколько уменьшить пайки. Получится далеко не впроголодь.
«Лишних», не занятых стряпнёй и присмотром за малыми, женщин строгая Брага усадила прясть — верёвки и шнуры по прежнему составляют основу крепления всех построек и других сооружений. Сильных охотников вождь направил на заготовку материалов для новых лодок, дедов — на заготовку бамбука (есть там, в роще, небольшая хижина), прикомандировав к ним одну из женщин, чтобы стряпала. А юных охотников Гурда и Снака послал с двумя тележками обратно в хижину за мохнатыми бобами. Потому что из них именно на этот период запланировано выдавить масло.
Зачем ему масло? И почему именно растительное? Дело в том, что в своей прошлой жизни он иногда кое-что готовил. И у них в семье было принято жарить всё именно на растительном масле. Даже яичницу. Намазывать сливочное масло на хлеб он не любил, да и жарить на нём как-то было не принято. А маргарин он видел только в магазинах и для чего его используют — не знает. Из животных жиров знаком только с салом, но его ели само по себе, хотя при жарке мяса оно появлялось на сковороде и, если быстро не отмыть, подгорало или пускало специфический запашок.
Здесь же тоже, при жарке мяса, из него вытапливается жир, который собирают для светильников или смазки колёс. Но специально заготавливать и хранить про запас — это в обиходе не прижилось. Он прогоркает, его жрут всякие насекомые и вообще через некоторое время начинает вонять так, что приходится его выбрасывать вместе с горшком, что крайне обидно. А вот растительное масло дома нормально хранилось вне холодильника. Поэтому и ворошится в голове мысль о том, как бы его и тут добыть.
Вообще-то, считается, что его выдавливают. Из чего? Встречалось в прошлой жизни подсолнечное, кукурузное, горчичное и оливковое. Что-то слышал о конопляном. Так вот — ничего похожего на упомянутые растения Петя не встречал. Зато на границе поймы и бугристой равнины видел траву, на которой растут мохнатые стручки с крепенькими такими бобами. Сами эти бобы сильно горчат, поэтому использовать их в пищу не стали. Собрали только несколько больших корзин потому, что их легко находить и… как бы на чёрный день. Ну и попробовать выдавить из них что-нибудь тоже можно попытаться. Будет ли это масло горьким? Неизвестно. Ведь из жгучей горчицы получают вполне съедобный продукт. Ну и немаловажно попросту отработать технологию выдавливания на чём-то таком, что не слишком обидно испортить.
В общем, всех трудоустроил, а сам принялся мастерить собственно пресс. Какой? Самый простой — рычажный. Основу его — рычаг, притащили всей толпой ещё во время постройки бунгало. Это просто здоровенное бревно. Поршень изготовил из дерева твёрдой породы, а вот цилиндр собрал из брусков того же материала — вот уж где наподтачивался, пока сложил короткий бочонок из толстых прямых клёпок. Снаружи скрепил несколькими слоями плотно намотанных верёвок. Мокрых верёвок, разбухших, которые, высохнув, стянули цилиндр со страшной силой. Поршень, вставленный внутрь для обеспечения формы зажало так, что пришлось опять размачивать верёвки, выбивать изнутри цилиндр и поспешно вставлять в нижний конец стакана пробку. Её тоже зажало, а поршень пришлось снова подтачивать — иначе не было никакой возможности его туда затолкать.
В общем, сопряжение деталей — трудоёмкое занятие.
После этого пришло время помыслить о точке, на которую следует опереть конец рычага. Расчётное усилие было столь велико, что могло вывернуть из земли что угодно. Пришлось разыскивать дерево по-мощнее и выбирать в нём дупло. Низенько так, у самого комля. Или в комле — кто там проводил чёткую границу? Тут же пришлось и навес пристраивать, потому что сезон нынче всё ещё дождливый, а если верёвки, стягивающие цилиндр, размокнут, то его разопрёт. На этом хлопоты не закончились — нужно было тащить сюда же каменную глыбу для установки на неё собственно пресса, вкапывать её, выравнивая верхнюю площадку и устанавливая чётко по высоте. Потом, когда даванул на этот «столик» рычагом через чурбак, снова пришлось подсыпать и подтрамбовывать и так три раза — ну никак не удавалось сразу добиться устойчивости в нужном положении… или он как-то неправильно это делал?
Ну и, наконец, собственно испытания. Засыпал бобы в стакан до половины высоты, вставил поршень, сверху над этим приладили рычаг. Вчетвером надавили — сопротивление почувствовали быстро. Поршень будто упёрся во что-то. А потом стал вдавливаться дальше, но очень медленно. Масло пошло через оставленный для него ход через несколько минут — мужчинам к этому времени надоело висеть на конце бревна и они начали понемногу забираться на него сверху и усаживаться, устраиваясь поудобней.
В таком положении подождали с полчаса. Потом сняли нагрузку, убрали рычаг и начались труды по извлечению поршня — он подавался назад крайне неохотно. Финальным аккордом была «таблетка» жмыха, выскочившая после переворачивания цилиндра и удара им о лежащий рядом рычаг.