Страница 12 из 45
Отец был бы и рад взять на работу людей, но те, кто хотели и умели работать в нём, как в работодателе, не нуждались, а шесть сотен негров, живших в Чадане, не нуждались в работе. Поэтому я жил на ранчо, а в школу прилетал на своём спортивном флайере, привезённом с Номрада, за что меня сразу же возненавидели. В моём классе училось семеро негров и каждый имел машину, но флайер ведь намного круче. Думаю, что на своё пособие они смогли бы купить себе и флайеры, вот только получить права пилота это не то же самое, что сдать экзамены на водительские права. У меня они были уже в двенадцать лет и потому я ещё и подрабатывал после школы пилотом летающего такси, чтобы иметь столько карманных денег, сколько мне требуется. Вот за это чёрные одноклассники меня и ненавидели, а все остальные ребята поначалу просто считали слабаком.
Да, мне было трудно привыкать к земной гравитации и первое время я даже задыхался по ночам, но потом как-то втянулся и после того, как был пять раз избит неграми, но ни разу не пошел жаловаться и всякий раз, приходя в школу первым делом бросался на них неумело размахивая руками и ногами. Во время восьмой драки на негров вместе со мной дрались уже четыре русских парня и две девушки, тоже русские. Они потом мне так и сказали, что я прошел испытание чёрной помойкой. Через час мы все семеро были в полицейском участке, а ещё через полтора мировой судья оштрафовал каждого из нас на сто евро, что было очень неприятно для моих новых друзей, но я достал из бумажника банковскую карточку и сказал судье:
— На моём счёте двадцать восемь тысяч евро, спишите их все авансом, чтобы могли тренироваться на этих трусливых подонках каждый день. Когда деньги закончатся, я внесу ещё семьдесят тысяч.
В этот же день всех семерых моих врагов перевели в другую школу, а на следующий день я снова подрался, но уже один на один с Егором из-за того, что предложил одной девушке прокатиться со мной на флайере. Я же не знал, что это его девушка, но мы всё равно стали друзьями. Так что школа была единственным светлым пятном в моей земной жизни и космофлот не дал мне её закончить, как всем остальным моим одноклассникам. Всё из-за того, что я родился в марте месяце и потому, как только мне исполнилось восемнадцать, меня уже на следующий день загребли в космофлот. Я ведь был для чёрного космофлота номрадером, а стало быть злейшим врагом и, вообще, пушечным мясом, с которым не принято считаться.
Так, чисто для расширения вашего кругозора. Процент гибели номрадеров в космофлоте самый высокий хоть среди космолётчиков, хоть среди космодесантников. Так во всяком случае было. Есть и ещё одна статистика. Процент гибели среди чёрных в космофлоте во время войны самый низкий, он близок к нулю. Зато очень много чёрных офицеров гибнет на космических кораблях из-за самых разных аварий, приводящих к разгерметизации отсека. Летит себе космический корабль в межпланетном пространстве и, вдруг, бац и кусок борта улетает в космос, а вслед за ним отправляется в вечный полёт пять, шесть офицеров. Иногда даже космос-генералы погибали и потом их трупы с вылезшими через рот лёгкими, они же не могут погибать стиснув зубы, орут от страха, подогу разыскивали в космосе, чтобы с почётом похоронить на Арлингтонском кладбище.
Зато теперь ни одна смерть номрадера не осталась неотомщённой, чему лично я искренне рад. В космофлот Земля призвала меня со всеми воинскими почестями, а именно, вместо того, чтобы предоставить мне возможность самому явиться в полдень на призывной пункт и выбрать, где служить, в космодесанте или в лётном составе, за мной в десять утра было послано целое отделение военной полиции. Угадайте с трёх раз, какого цвета были рожи у этих мордоворотов? Да, так оно и было — чёрные и жутко злорадные. На меня надели наручники и на виду у всех друзей зашвырнули в камеру флайера, который тотчас полетел прямиком в Нью-Йорк. Флайер летел со сверхзвуковой скоростью, а я даже не сидел в противоперегрузочном кресле и потому меня из него вынесли. В общем я только чудом не умер.
После часового пребывания в раковине меня голого заставили пройти через заполненный множеством людей зал в огромное помещение, где я предстал перед толстой, мордастой тёткой. Эта особа была чуть-чуть светлее, чем жлобы из военной полиции, но ненависти ко всем белым в ней было раз в двадцать больше. Глядя на меня, как крокодил на кусок мяса, это животное прорычало:
— Имя, фамилия, дата рождения. — я вежливо представился чин по чину и она принялась тыкать толстыми, словно сардельки, пальцами, унизанными кольцами с драгоценными камнями, в клавиши, после чего протянула мне лист пластика — Идите вдоль зелёной линии, курсант Карт и никуда с неё не сворачивайте. Это ваша дорога в ад.
Взяв в руки карточку, я увидел на ней свою физиономию и надпись вверху курсант лётной военно-космической академии города Нью-Йорка Валент Карт и двенадцатизначный номе с буквой «N» на конце, что означало — номрадер. Доказывать этой жабе с рожей цвета чёрного кофе с тремя каплями молока, что я Валентин Карташов, а не Валент Карт, было бессмысленно и я, почесав свои гениталии, сказал:
— Капитан Джоан Роулинг, до встречи в космосе.
Негритоска зашипела, как змея, а я пошел в ад, который назывался Космическим Гарлемом. Через пару секунд она прорычала:
— Запомни, белый червяк, в ближайшие десять лет ты со всеми своими красными потрохами принадлежишь военному космофлоту Земли, а он принадлежит нам, людям с чёрной кожей.
Что правда, то правда, именно так дело и обстояло до некоторых пор и на Земле имелось очень много людей, которым это совершенно не нравилось. Семьдесят процентов курсантов в Нью-Йоркской лётке было тогда неграми, но никто, повторяю, ни одна чёрная обезьяна не обучалась пилотированию космических истребителей и всех остальных космических кораблей, совершающих гиперпрыжки. Их всех обучали пилотировать одни только флайеры, а это примерно то же самое, что и езда на велосипеде, но половина курсантов и этого не могла освоить. Зато они умели пить спиртное и жрать наркоту и только наша медицина не давала им подохнуть. На счёт того, что я шагаю прямиком в ад, негритоска в общем-то была права, но она не учла только одного, я был не таким уж и простым номрадером, а номрадером очень хорошо подготовленным к службе в космофлоте.
Целый день меня мурыжили в приёмной комиссии, хотя смысла в этом не было никакого. Космофлоту и без того достался уже полностью готовый пилот атмосферного крейсера, которого переучить на пилота космического корабля дальнего действия было два пальца обсосать. Просто эти уроды делали всё, чтобы я попал в казарму лётки после ужина, когда в ней соберутся все чёрные жеребцы. Поэтому, едва войдя в кубрик на тридцать человек, я сразу же заявил:
— Господа, я номрадер. Хуже того, я номрадер из шахтёрской семьи и потому умею изготовить мощную взрывчатку из чего угодно и если вы опустите меня, то этой же ночью я подорву себя и вас всех. Поверьте, взрыв будет очень мощным и никто из вас не выживет. Относительно же того, что вам непременно захочется меня убить, я скажу так, Валент Карт собственность космофлота на ближайшие десять лет и к тому же уже готовый пилот в отличие от вас, тупоголовых идиотов. Поэтому если вы меня убьёте, то вся лётка, курсант за курсантом сядет в кресло ментосканера, после чего вы сами знаете, что произойдёт. Рано утром, стоя у стены, все виновные в моей смерти посмотрят в глаза стреляющего взвода.
Как и говорил мне мой отец, это избавило меня от самого страшного, что могло со мной случиться. Зато всё остальное я получил по полной программе, то есть тычки, удары в спину и всё прочее. В ответ же ни одна из этих обезьян не получила от меня ни одного толкового совета и даже более того, помогая получше изучить секреты пилотирования флайеров всем остальным парням, я пару раз мимоходом, в присутствии этих обезьян сказал о таких вещах, о которых в общем-то говорить не следовало. Из-за этого семеро курсантов во время учебных полётов попали в катастрофы, а один даже погиб. Так что толковые советы бывают разными, а номрадеры, к вашему сведению, в отличие от номов страшно мстительный народ. Тут мы дадим фору даже ред-куарам с их обычаем кровной мести.