Страница 85 из 123
Глава девятая.
Гадая, что могли означать последние слова, Осейн Канорфенум встал и быстро вышел из кабинета. По пути он послал вызов всем своим друзьям и велел им немедленно прибыть в магическую мастерскую, чтобы посвятить Кира в маги-воители. Хотя "Немезида II" была для Осейна едва ли не родным домом и он шел в магическую мастерскую кратчайшим путём, всё же появился в ней последним. Козмо, стоявший у дверей, буквально втащил его в неё и спросил:
– И чего же ты такого сказал Кирюхе, пастух драконий, что он сразу решил записаться в драчливые маги?
– Да, ничего я ему не говорил! – Возмущённым голосом воскликнул Осейн – А с чего это ты так вздулся, Кузя? Или старик и тебе что-то сказал по этому поводу, как мне однажды?
– Угу. – Буркнул Козмо – Сказал, как же. Мастер Аструал однажды в трактире у Роэнвирта, где мы вместе обедали, так на меня глянул, когда я поинтересовался у него, как Кирюху половчее в маги определить, что я чуть котлетой не подавился, а тут на тебе, он сам в маги запросился, да, ещё учеником сразу к девяти магам, один страшнее другого. Тут поневоле не то что вздуешься, а лопнешь с перепугу.
Иоланта, услышав такое, сразу же двинулась на Козмо гневно сопя от возмущения и спросила:
– Интересное дело, Кузьмич, чем же это тебя так перепугал мой Кирюша это раз? И чем это мы так страшны? По-моему мы самые обычные маги, каких на Астриуме сотни миллионов.
Отмахнувшись от своей ученицы, маг воскликнул:
– Будто ты сама этого не понимаешь, Ио! Ты лучше вспомни, каких только магов ты не выучила. Тебе даже сам Эльворин завидует, я уже не говорю об этих медведях, учениками которых мечтает стать чуть ли не каждый эльф. Про Осю и Лариску с их сиреневым чудовищем я вообще молчу. Маги Горы поговаривают тайком, что мы чуть ли не подчиняем себе высшие силы, когда передаем их магические знания своим ученикам. Да, ты и сама это не хуже меня знаешь, ну, а о том, каким именно магом станет твой Кирюха, если кто-то из нас станет его учителем, на Горе и вовсе говорят не только шепотом, но ещё и с оглядкой, а тут он, вдруг, потребовал, чтобы мы все разом стали его учителями. Ты сама подумай, Ио, было ли такое, чтобы кто-либо стал учеником сразу девяти магов Первого круга? Ребята, я вовсе не вру, – Козмо повернулся к друзьям и сказал – Хоть вы в Первом круге ещё, можно сказать, не прописаны, да, к тому же Атилла, как маг, бестолочь просто редкостная, но он очень могущественный маг, а потому вас всех на Астриуме давно уже считают членами этого элитного клуба магов. Или ты скажешь, что я не прав, Тетёха?
– Прав, прав, Кузя. – Сказал Тетюр – Только боятся тут совсем нечего. Если бы все маги Горы пахали точно так же, как мы, тогда и шептаться никто не стал бы. Ну, а уж коли Кир решил, что мы все должны стать его учителями, то давайте отнесёмся к этому самым серьёзным образом и тоже начнём готовиться к посвящению. Так, первым делом ребята сойдите с этой старой октограммы, она своё отслужила и теперь её нужно срочно переделать в эльфийский нертеалкаон, это будет как раз то, что нужно, хотя этот рыцарь Света и не эльф по крови. Надеюсь, что наш друг Кирюха не станет от после посвящения остроухим хлопцем. – Тетюр взмахнул оранжевым кристаллом и принялся бормотать себе под нос – Так, сюда мы ставим Анар, это будет дом для меня, любимого, единственного и неповторимого, тут у нас будет Эарендил, а здесь встанет в своём доме Ио и если кто-нибудь скажет, что это неправильно, того я куда-нибудь пошлю. Так, сюда мы воткнём Карнил, пусть этот дом займёт Осейн, он у нас знатный вояка, а рядом с ним поместится Арда, дом для нашей красотки Анганиэль. Ну, а какой дом лучше всего подойдёт для Лайриниэль? Полагаю, что лучше всего ей подойдёт Элеммир. Атилла у нас тёмный, как три подвала, а потому ему мы выделим в качестве дома Ненар. Здесь мы поставим Луинил и посадим в нём Белегрунда. Силиндо второй дом по значимости и он предназначен для Кузи, а вот дом Люмбар остаётся для Эхенора. Ну, а в середину мы вставим, пожалуй, дом Телумехтар для Кира, это его звезда, если кто не знает этого, он под ней родился, так что пусть и магом станет под её непосредственным влиянием и особом покровительством. Так, посмотрим что у нас получилось, а получилось у нас очень даже круто. Увидев этот нертеалкаон, даже Эльворин захлопает в ладоши от восторга. Ну, а теперь, друзья мои, давайте разберёмся с нашими дарами для нового мага-воителя.
На длинный стол, в центре которого стоял террариум с Кадисой, маги стали выкладывать самый разнообразные магические артефакты, которые только имелись в их магических книгах. В основном это были довольно редкие вещи, но вместе с тем попадались и самые обычные. Так Анганиэль поставила рядом с круглым, ярко оранжевым глазом рыбы-колдуна деревянную плошку с горсткой чернозёма, а Осейн положил на стол поблизости от чёрного алмаза размером с голубиное яйцо самое обыкновенное воробьиное перо. После этого маги стали не спеша готовить свои магические напитки познания. Атилла, мог пользоваться своей магической книгой, хранящейся у него на груди под толстенной синей, чешуйчатой шкурой, только тогда, когда превращался в человека и потому ему было очень интересно взглянуть, как из этой щекотливой ситуации выкрутятся малленброги, у которых, как и у него, тоже не было карманов.
Однако, ни Белегрунда, ни Анганиэль это нисколько не обеспокоило, ведь у каждого из них висела на шее массивная золотая цепь, а на ней по большому, чуть ли не в мужской кулак размером, желудю. У королевы желудь был изумрудный с золотой чашечкой, а у её супруга гранитный, со стальной. Анганиэль первая легонько стукнула когтём по своему желудю и на её лапу выпала из него магическая книга и Атилла по привычке озадаченно клацнул зубами, поразившись такому простому решению проблемы. Человек-дракон поцокал языком и, достав из своей магической книги кубок из синего лазурита, просто выдохнул в него изо рта плотную струю розового, искрящегося золотом племени, которое превратилось в жидкость, приятно пахнущую персиком. Козмо, покрутив носом, ехидно сказал:
– Хорошо хоть, что твой бензин не пахнет свиной тушенкой.
Атилла промолчал и, достав из магической книги молочно-белый кристалл, стал водить им над кубком, скороговоркой бормоча какие-то магические формулы на известном одним только синим драконам Ильмина языке. Розовый напиток, словно бы закипел, и от него во все стороны полетели маленькие шаровые молнии, из-за чего все остальные маги быстро отошли подальше, а Иоланта зашипела:
– Ты бы поосторожнее бурдючил своё зверское пойло, чудовище.
– Э, не скажи, леди Иоланта! – Воскликнул Эхенор, напиток Атиллы обладает просто неповторимым вкусом. С ним может сравниться только астазия сэра Аструала.
Когда все девять магических напитков были готовы, в мастерскую быстрыми шагами вошел Кир, одетый в серебристо белый эльфийский наряд, дополненный луком, колчаном, мечом и кинжалом. Рыцарь Света посмотрел на магическую золотую девятилучевую звезду нертеалкаон, острые лучи которой упирались в символические пиктограммы солнца и планет солнечной системы, с улыбкой кивнул головой и встал в самом центре, в своём доме – Орионе, повернувшись лицом к Солнцу – которое эльфы называли Анаром. Его учителя быстро заняли свои дома и он достал из магической книги рыцаря серебряный кубок, а затем и её саму, после чего поставил кубок на книгу и сказал, уважительно кланяясь Тетюру:
– Учитель, влей в мой кубок посвящения свой напиток познания и вложи в мою книгу все те знания, которые ты желаешь мне доверить.
Верховный маг Риальдо Великолепный не моргнув глазом шагнул вперёд, взмахнул левой рукой, выпуская из неё алое облачко своей крови и влил в серебряный кубок винного цвета напиток. Кир, повернулся к своей супруге, и попросил её сделать то же самое, а затем повторил эту фразу ещё семь раз. Хотя в его серебряный кубок мог вместиться всего лишь литр напитка посвящения в рыцари света, в нём поместилось содержание всех девяти кубков и он от этого не переполнился и ни капли совершенно невероятного магического напитка, переливающегося всеми цветами радуги и испускающего разного цвета лучи, не пролилось на каменные плиты. Лицо рыцаря Света было при этом совершенно спокойным и каким-то странно умиротворённым, словно он давно уже вышел в отставку, заделался домоседом и теперь сидя у окна своего дома смотрел на восходящее солнце.