Страница 76 из 146
Максим вздохнул, сосредоточенно кивнул и ответил:
— Мы все должны продолжить работу и сделать всё так, чтобы потом не было стыдно. Что же, я надеюсь, что всякие там торжества будут сведены к минимуму.
Торжества как раз и не были запланированы. Через три дня президент Первенцев принес присягу, после чего состоялся торжественный обед, и на следующий день продолжил работу на своем посту, но уже с осознанием того, что народ Новой России выказал ему своё безоговорочное доверие. Более того, народ, словно призвал его на царствование, хотя как раз царём Максим становиться не хотел. Понял он и то, что каждый лишний день, прожитый на Земле, будет им всем в тягость и потому первое, что сделал на следующий день, это ввёл чрезвычайный рабочий график для всех категорий трудящихся и выступил по телевидению с обращением. Оно было коротким. Он поблагодарил людей за оказанное доверие и сказал, что теперь только от совместных усилий народа Новой России зависит, как скоро они смогут перебраться в новый, совершенно девственный мир.
С этого момента была официально введена шестидневная рабочая неделя, установлен девятичасовой рабочий день, а отпуск отныне составлял всего двадцать два дня. За исключением Нового года, Рождества, Пасхи и Троицы все остальные праздники упразднялись. Рабочий день президента, членов Правительства и всех руководящих сотрудников увеличивался до десяти часов. Работы ведь было впереди непочатый край. Зато это позволило завершить строительство космических кораблей разведчиков на полтора месяца раньше и двадцатого августа они отправились в свой первый полёт на ходовые испытания к Альфе Центавра. На этот раз на борт звездолётов поднялось пять тысяч учёных со всего мира.
Вообще-то их взяли в полёт в качестве подопытных кроликов, так как никто из них не получал экспандминда, но он был наготове. Во время этого полёта была достигнута скорость в сто двенадцать световых лет, при которой кошки царапались пусть и ненамного, но всё же меньше. Были так же испытаны специальные защитные капсулы, в которых полёт было переносить намного легче, но невидимые космические кошки забирались и туда. Самым впечатляющим результатом этого межзвёздного полёта стало то, что подавляющее большинство учёных наотрез отказалось отправляться в следующую, куда более длительную экспедицию, хотя на обратном пути корабли развили скорость уже в сто сорок семь световых лет и потому менее, чем через одиннадцать суток звездолёты добрались до Земли.
Из пяти тысяч абсолютно здоровых, физически развитых мужчин и женщин только двести тридцать два человека заявили, что они отправятся в следующую экспедицию. Её старт должен состояться ровно через три месяца после возвращения. За это время трюмы космических кораблей будут заполнены всем необходимым. То, что русские наконец пригласили учёных из других стран в Большой космос, никак не повлияло на умонастроения людей. Между тем из двухсот тридцати двух человек в следующую экспедицию было отобрано только сто шестьдесят восемь и всем тем, кому было отказано, не стали давать никаких объяснений по этому поводу. Зато через каких-то две недели в газете "Крисчен Сайнс Монитор" появилась большая стать под названием: — "Чем пахнут наши мысли?"
В этой статье известный всему миру журналист Стивен Девис, который взял интервью у более чем двадцати американцев, побывавших в звёздной системе Альфа Центавра, высказал предположение, что русским людям нестерпимо противной находиться рядом даже с такими людьми, как учёные-исследователи. Телепатия ведь давала куда полное представление о человеке, чем вербальная форма общения. При этом Стивен Девис, изощрённая хитрость которого заставила бы побледнеть даже иезуитов, выяснил, что подавляющее большинство русских людей вели себя во время полёта очень скромно, были немногословны, исключительно дружелюбны, но при этом не были очень уж расположены к беседам наедине. Вот журналист и задался вопросом: — "Так чем же, господа, пахли ваши мысли, раз вам было отказано подняться на борт звездолётов?"
Статья Стивена Девиса и высказанные им подозрения относительно моральной нечистоплотности всеми уважаемых учёных, наверное, впервые заставила американцев и не их одних задуматься о том, как это сложно, быть телепатом, читать грязные мыслишки в чьей-то голове и при этом сохранять спокойствие и оставаться дружелюбным, а ведь практически во всех странах мира работали бригады русских целителей и ни одна из них не задерживалась больше, чем на три месяца. Не оттого ли, что эти люди просто не могли вынести тошнотворную вонь мыслей всех тех людей, с которыми им приходилось сталкиваться? Такие вопросы были крайне неприятны для тех же американцев, но русские в этом не были виноваты.
Глава вторая
Первый прыжок вдоль Рукава Ориона
Гарри Нивен, сорокатрёхлетний профессор астрофизики из Массачусетского технологического института, даже и не предполагал, что получит приглашение от русских отправиться в длительную экспедицию к звёздам. Вместе с пятью тысячами других учёных он отправился в полёт к Альфе Центавра на одном из четырёх звездолётов, которому русские дали имя "Адмирал Крузенштерн". Наверное, чтобы понравиться немцам, ведь те так рвались в Россию, словно там снова воцарилась на троне их соотечественница. В том полёте Гарри Нивену не понравилось всё, начиная от того, что ту группу американских учёных, в которую его включили вопреки желанию, поселили в громадном кубрике на шестьдесят человек. Еда, на его взгляд, тоже была совершенно отвратительная, но что хуже всего, он увидел в этом полёте так мало, что ему было жаль потраченного времени. А ещё он постоянно ругался с русскими астронавтами из-за того, что ему так и не удалось толком поработать с теми немногими приборами, которые имелись на звездолёте и хорошенько понаблюдать за тремя звёздами.
Жизнь звёзд интересовала Гарри Нивена даже больше, чем секс, деньги и всё остальное и лишь баскетбол мог отвлечь его от них, но не надолго. Товарищи по тому полёту часто шикали на него, то и дело одёргивали, когда он рвался в корабельную обсерваторию, да и немногие русские учёные-астрофизики порой не стеснялись в выражениях, выставляя его за дверь. Плюс к этому ещё и эта напасть, невидимые космические кошки, которые царапались, как дьяволы. В общем полёт к Альфе Центавра был отвратителен и его не скрашивало даже то, что в соседнем кубрике для женщин летела его ассистентка и по совместительству любовница Линда Бронсон. Всё равно им негде было уединиться в этом гигантском стальном гробу. Поэтому, промучившись в космосе три месяца, он в последний день высказал русским всё, что думает об их приглашении в этот стальной концлагерь и лишь потом подумал, что теперь ему больше не увидеть звёзд вблизи.
Три дня назад в МИТ прибыл личный представитель президента Стюарта и привёз два письма с приглашениями отправиться в длительную космическую экспедицию для него и Линды, а также приглашение в Белый дом. Русские пригласили в очередной полёт двадцать одну американскую пару, состоящую из учёных самого различного профиля. В состав этой звёздной экспедиции вошло шестеро учёных-астрофизиков, но только одна пара — Гарри Нивен и Линда Бронсон имели сходные научные интересы. Остальные четверо астрофизиков были хорошо известны им обоим и с ними они отправились бы не только в научную экспедицию, но и просто в туристический поход. Гарри поразил план полёта. За два года им предстояло долететь до Бетельгейзе, сделав по пути девять остановок возле звёзд, а затем, в следующие три, четыре года посетить ещё пятьдесят одну звезду, входящие в созвездие Ориона. Это было нечто потрясающее.
Гарри и Линда как раз обедали в студенческой столовой, когда в неё вошло четверо военных в парадной форме и полковник морской пехоты, отдав честь, вручил конверты с приглашениями, посланными президентом Первенцевым и президентом Стюартом. Русские всё-таки потрясающие люди. В самом начале президентского было написано всего пара строк, после чего шел список звёзд, которые были целью полёта космического корабля "Адмирал Крузенштерн", а вместе с ним перечислялось то научное оборудование, которое будет предоставлено американским астрофизикам. В приглашении было также сказано, что лекции студентам они смогут читать прямо с борта звездолёта и хоть двадцать четыре часа в сутки общаться с коллегами, друзьями и близкими. Вот теперь Гарри Нивен был согласен лететь к Бетельгейзе даже в том случае, если бы его поселили в конюшне и кормили исключительно одним только овсом, но русский президент в своём приглашении написал, что бытовые условия будут привычными.