Страница 110 из 146
Михаил Матанин и Виктор Прохоров, его бывший главный конкурент, снова переглянулись и на этот раз уже второй человек в российском металлургическом бизнесе тихо сказал:
— Макс, если ты позволишь нам с Мишей немного покомандовать, то мы оба согласны лететь даже голиком, авось не истечём кровью и к тому же насколько нам это известно, за два года у человека вырастает какая-то космическая кожа.
— Виктор, что ты имеешь в виду? — быстро спросил Максим — Я ведь никогда не лезу к специалистам со своими советами, они могут меня и по матушке послать и даже ещё куда подальше.
Миллиардер заулыбался:
— Нет, Макс, тут речь идёт об очень серьёзном деле, так что тебя никто не сможет никуда послать. Понимаешь, мы с Мишей и ещё несколькими толковыми ребятами, проанализировали всю ту информацию по вашей металлургии, которая была выложена в Космонете, и пришли к выводу, что Перун, на котором вы добываете тяжелые тугоплавкие металлы, относящиеся к элементам пятого и третьего периодов и близкие к ним, похоже, крайне редкий планетоид и в изученном вами космосе таких больше нет. Благодаря вашим нанотехнологиям, корабелы позволяют получать новые сверхпрочные материалы для космического кораблестроения. Не думаю, что кто-либо в галактике предпочитает космическим кораблям со сверхпрочными корпусами посудины изготовленные из жести. Если эти металлы действительно такие дефицитные, то за оставшееся до отлёта последнего звездолёта время их нужно добыть как можно больше и забить ими под завязку трюмы всех последних кораблей, которые навсегда покинут Землю. Думаю, что именно они станут самым главным предметом торга. Есть у нас и кое-какие научные разработки на этот счёт. Мы ведь с Мишкой когда-то вбухали в перспективные тогда нанотехнологии чёртову прорву денег, так что в некоторых её аспектах наши специалисты разбираются ничуть не хуже ваших. В общем для начала нам нужно будет один транспорт доверху забить металлическими слитками и изготовить несколько металлургических нанокомплексов. Когда-то наши учёные их спроектировали, но технические возможности того времени не позволили нам их построить. Теперь же мы снова можем вернуться к этой теме и тогда наши космические кораблестроители получат такие конструкционные материалы, которые при втрое меньшей толщине будут иметь впятеро большую прочность, а их термостойкость превысит семь тысяч градусов по Цельсию.
Максиму сразу же расхотелось лететь в Сьон на шашлыки и вместо этого отправиться на Урал, в научно исследовательский институт космической металлургии и нанометаллических материалов академика Строевого. Правда, он всё же полетел туда, но только после того, как его заверили, что все русские учёные из команд Матанина и Прохорова будут приглашены в обязательном порядке. Из шашлыков на природе в итоге получилось научно-производственное совещание, к которому подключились учёные-псионики. Уже очень скоро выяснилось, что основательно забытое старое бывает лучше нового и работа закипела. Пока русские люди, оказавшиеся за рубежом, проходили через форсированный пси-стартинг, учёные-псионики самым основательным образом проштудировали все научные материалы, относящиеся к началу двадцать первого века и были поражены, как много оригинальных идей и открытий не попали в руки космических металлургов-нанотехнологов в нужный момент.
Вскоре Максим держал в руках плитку размером с кафельную, но толщиной в пятнадцать миллиметров, изготовленную из красивого, зеленовато-серебристого материала. Это был не металл и не обычный неорганический сополимер карбидов гафния и тантала, а нановещество состоящее из нанотрубок, заполненных фуллеренами, которые были изготовлены в невесомости из многокомпонентного сополимера, в состав которого входило пять карбидов тугоплавких металлов. Это материал был твёрже алмаза, вчетверо прочнее самого прочного на сегодняшний день сплава — легированного вольфрена и обладал потрясающей термостойкостью. Он не коробился и не изменял своей геометрии, а также не терял прочности при температуре в семь тысяч триста восемьдесят градусов по Цельсию по той причине, что отражал не только инфракрасные волны, но даже луч лазера. Для его производства требовалось колоссальное количество энергии, глубокий вакуум и невесомость. Всё это у нанометаллургов имелось.
Однако, самым главным качеством нового конструкционного материала являлось то, что при своей поразительной прочности и совершенно фантастической тугоплавкости, он имел удельный вес меньше, чем у гафния, хотя, конечно, был почти вдвое тяжелее железа. Кораблестроители сразу же высказали мысль, что модернизацию космических кораблей нужно начинать немедленно, ведь на борту каждого, начиная с лёгких крейсеров, можно спокойно разместить относительно небольшой производственный комплекс. Электроэнергией они были обеспечены сверх всякой меры, конструкционный модели были таковы, что их можно было снимать и устанавливать заново прямо в полёте в промежутке между движением в подпространстве. Благодаря конструкции нереактивных двигателей, внутри которых как раз и должен быть вакуум, во время движения в подпространстве их как раз "проветривали", чтобы "запастись" практически чистым вакуумом, можно было изготавливать максимер, так назвали этот материал его создатели. В честь Максима и сополимера.
Идея всех захватила и работы немедленно начались. Большая часть всех необходимых металлов всё равно так или иначе уже находилась на звездолётах, а загрузить в трюмы недостающие компоненты не составляло большого труда, как и разметить на звездолётах не такие уж и огромные производственные комплексы, особенно на транспортных, ведь как на корме, так и на носу имелось по десятку люков меньшего размера, но при этом они всё же были больше главного модуля по той причине, что имели свою собственную базу для ремонта наружных модулей корпуса и по два десятка запасных на всякий пожарный случай. На эту работу навалились всем миром и потому она должна была завершиться минимум за месяц до дня старта. Православийцам было не привыкать работать в ускоренном темпе.
Работы были в полном разгаре, когда из Дальнего космоса пришла ошеломляющая новость — Никита Новиков нашел такую планету, на которую было любо-дорого посмотреть. Православная Русь имела гигантский размер, так как была в одну целую пятьдесят три десятых раза больше Земли. Однако, из-за несколько меньшей удельной плотности, сила тяжести на ней была больше всего в одну целую тридцать одну десятую раза больше, что никого не испугало — если надо, значит станем сильнее. Самым же главным было то, что Православная Русь имела прекрасно развитую биосферу. Не смотря на относительно более высокую силу тяжести, на ней росли деревья высотой до ста пятидесяти метров. Атмосфера была в два и три десятых раза плотнее, но климат оказался даже более ровным, чем на Земле. Площадь суши была в три с половиной раза больше земной. В огромном океане причудливо расположилось семнадцать континентов, так что места там хватит для всех этносов Православии.
Ещё большую радость вызвало то, что вокруг Православной Руси в окружающем её космосе компактно расположилось тридцать восемь планетных систем и в каждой имелось по одной, две и даже три планеты с водно-кислородной атмосферой и весьма развитыми биосферами. Некоторые даже ни в чём не уступали Православной Руси. Но что самое приятное, у главной планеты этого космического Зелёного Архипелага имелось четыре массивных спутника и самый большой, размером с Венеру, также имел водно-кислородную атмосферу и хорошо развитую биосферу. Спутниками Никита Новиков дал такие названия — имеющему атмосферу София, а трём другим — Вера, Надежда и Любовь. Теперь космос-адмирал Новиков обращался ко всем жителям Новой России с просьбой, выбрать название для звезды.
Вот тут-то Патриарх Иоанн и огорошил всех, предложив назвать центр Православийского космического мироздания Родом. Если у кого-то и имелось иное мнение, никто его высказывать не стал и главным светилом нового мира стал Род. Сборы первого отряда переселенцев сделались намного веселее и радостнее. Ещё бы, у всех православийцев появилась новая путеводная звезда — Род. Хотя с другой стороны их главной путеводным созвездием всё-таки были Три Богатыря, вставшие на Богатырской Засеке. Православийцы даже стали говорить, что сама природа определила им смотреть отныне вперёд, в те звёздные районы галактики, которые лежали за Богатырской Засекой, туда, где локальный Рукав Ориона входил в большой галактический Рукав Персея. Они почему-то верили, что именно там найдут собратьев по разуму — другие галактические народы, с которыми общий язык будет найти легче, чем с землянами.