Игры богов

Слова Исигавы возымели своё действие. Окна стали открываться, а из открывшихся дверей горожане начали выносить на улицу стулья, кресла и напитки для господ военных. Миравер, расширяя Годдарг, перевёз в него из Морнетура множество женщин, детей, а также простых обывателей, чтобы тем самым заставить его жителей, способных держать в руках оружие, сражаться с врагом, если тот вздумает осадить крепость, но удар врага пришелся не на внешние стены, а на кольцо казарм вокруг внутренней стены, в которых квартировали, как селёдки в бочках, сарнаохтары. То, что удар по сарнам был нанесён с рассветом, когда большинство горожан ещё спало и он имел просто сокрушительную мощь, заставило их бежать вместе с Миравером и у того хватило ума, быстро поняв всё, спасти большую их часть бросив всех остальных жителей города. В городе было около полумиллиона сарнаохтаров и они покинули город ещё не все, Исигава Яри уже завёл разговор о том, как теперь будут жить морнетурцы без Миравера.

То же самое делали и большинство других его магов-ниндзя, но лучше всех это получалось у королей и королев, прозвища которых были у всех на устах, а также у других прославленных воинов. Они не боялись встать перед сотнями и тысячами вооруженных солдат и те, чувствуя их силу и несгибаемый дух, даже и не помышляли стрелять по ним, а спокойно слушали, что те говорили о новом короле, ну, а когда им называлось его прозвище, — Ведьмак, то любая толпа сразу же начинала громко гомонить. Морнетурцам, явно, импонировало, что силу истинного короля их мира обрёл не какой-то там выскочка, а сам Ведьмак. Исигава же, чтобы усилить давление, громко заявил:

— Вам, досточтимые князья, разумеется, нужны более веские доказательства того, что король Алмарон достоин править вами. Как воина по прозвищу Ведьмак, вы все его уважаете, но он к тому же ещё и сын короля Лигуисона, муж самой принцессы Иримиэль, дочери бога Арендила Хитроумного и богини Огненной Линиэль, отец короля Эльдамира, покрытого снегами, под которыми спит его народ. Эльдамир и Морнетур связаны воедино, это две вершины, два главных бриллианта Серебряного Ожерелья, и скоро этот молодой эльдар вернётся к нам. Он принял в своё плечо кинжал с проклятьем Миравера и с честью перенёс это испытание адской болью, которое, согласно древнему пророчеству Великого Анарона, очистило всех эльдаиаров от грехов вольных или невольных. Поцелуй короля Алмарона возвратит каждому эльдаиару прежний светлый эльфийский облик. Хотя я не нахожу никого из вас уродами, но поверьте, вампиры, лишившись своих клыков, сделались всё же гораздо симпатичнее и пользуются у девушек куда большей популярностью. Ну, может быть моя узкоглазая физиономия и не образец красоты, зато зубы мои, как вы видите, вовсе не вампирские, хотя я и имею это. — Исигава встал со своего стульчика и немедленно распростёр огромные, белые крылья, а его самурайский псевдодоспех превратился в белое кимоно и он, убрав крылья и сев за стол, сказал наливая вино в кубки — Ваше здоровье, благородные князья и ваше, мужественные эльдаиары и другие обитатели славного Морнетура. Недолго вашему миру оставаться под пятой узурпатора. Скоро вы встретите здесь, в вашей временной столице, своего короля и сами решите, как скоро ринетесь в бой и приметесь очищать Морнетур от сарнаохтаров. Правда, зная своего ученика, я думаю, что он назовёт своё королевство по другому. Он у нас затейник и обязательно придумает ему такое название, которое вам всем обязательно придётся по душе.

Князь Ванессендил, поднимая кубок с красным кармелем, наконец полюбившимся Исигаве, сказал с поклоном:

— Раньше, до того, как Шейн Тёмный и Огненная Вэр не начали строить Анарону каверзы, наш мир назывался Эмбер-Лимбреа-Лиэне, почтенный регент Исигава. Морнетуром он был назван уже по желанию Шейна и только после прихода Голониуса вся наша Хрустальная половина стала называться империей Шейн-Вэр. Так что тут и гадать особенно не нужно с новым названием. Надо вернуть старое.

Сэссе кивнул головой и согласился:

— Ты полностью прав, князь, как скажут эльдаиары, так оно и будет, а Ведьмак он хоть и король, парень дисциплинированный.

Исигава добродушно ухмыльнулся и принялся рассказывать князю историю о примирении Шейна с Анароном, которую тот и без него знал уже достаточно хорошо, но слушал с интересом. В штурмовой отряд были специально включены те бойцы, которые умели расположить к себе даже самых настороженных, насмерть перепуганных жителей Годдарга и потому во многих районах города вокруг них собирались толпы народа. Одного только короля Хнел'ронка всё это мало касалось. Во главе своего отряда состоящего из полусотни крылатых рыцарей и полутора сотен таких же громадных верзил-гоблинов он нёсся по крышам домов с тяжеленным пусковым контейнером на плече к самому центру города. Пробежав по крыше полторы сотни метров он высоко подпрыгнул, взмахнул своими зелёными крыльями и опустился на крышу соседнего, ещё более высокого здания, с крыши которого была хорошо видна площадь перед дворцом, всё ещё заполненная сарнаохтарами. Это были последние каменные вояки.

Они уже сделали четыре ходки и подтащили поближе к сарнасельмам более тысячи ракет. Некоторые гоблины вымахали росточком даже повыше Громилы и потому умудрялись нести на плечах сразу по два контейнера весом чуть ли не в полтонны. Когда же поток сарнов практически иссяк и на площади собрались последние, они открыли по ним огонь, но при этом так, чтобы ракеты влетели в сарнасельмы и взорвались уже в Морнетуре. Через каких-то десять минут можно было смело сказать, что Годдарг полностью очищен от врага и первым делом к сарнасельмам устремились маги, чтобы закрыть их и тем самым предотвратить возможное вторжение врага. После освобождения Прохода Силиро и захвата Соринфа королём Хнел'ронком это была самая быстрая и бескровная операция, вот только её результаты были куда более впечатляющими, но никакого особого восторга по этому поводу никто не испытывал. Хотя Миравер и находился все эти годы Годдарге, он никогда не был его главной военной базой.

Впервые за шесть с лишним лет принц Алмарон и принцесса Иримиэль были вынуждены разлучиться. Нет, они, естественно, не проводили вместе каждую минуту, но теперь более десяти суток они должны были провести порознь, да, к тому же несколько часов их будут разделять огромные расстояния и всё потому, что принц должен был первым шагнуть на быструю звёздную дорогу, а принцесса последней. Стартовать с Земли им предстояло практически от берегов острова Иримиэль и первые десять огромных флаеров каждый длиной почти в сотню метров уже находились возле берега. Алмарон встал на одно колено и сказал глядя в глаза сыну твёрдым голосом:

— Король Валарестон, прощайте. Помните, ваше величество, вы очень нужны своему народу и всем обитателям Серебряного Ожерелья, ведь только вы способны завершить работу богов. До скорой встречи в Эльдамире. Мы будем ждать вас.

— Прощайте, король Алмарон. — Тихо ответил мальчик, обнял отца и воскликнул — Я не подведу тебя, папа!

Король Алмарон, одетый в чёрный синоби-сёдзоку, встал, отсалютовал сыну рейнджерским мечом, круто развернулся и пошел к полосе прибоя, перед которой он коротко разбежался, прыгнул, и, приземлившись на спину большой касатки, поплыл на ней к своему флагманскому фаеру. Под прикрытием огромного, тёмного облачного морока он соскочил со спины касатки на аппарель, вошел в фаер и люк за ним захлопнулся. Вскоре прямо перед фаером открылся яркий голубой портал прохода на звёздную дорогу, ведущую в Эльдамир. Фаер тронулся с места и быстро вошел в него. Через три минуты за ним следом двинулась пятёрка следующих фаеров, на борту каждого из которых сидело в креслах по четыреста человек, а и из разных точек Земли к острову прибыли новые фаеры, чтобы отправиться в далёкий путь. Прощание королевы Иримиэль с сыном было более тёплым, хотя как и супруг она также была одета в чёрный синоби-сёдзоку. Мать подняла сына на руки, крепко расцеловала его, передала на руки Вилваринэ и на спине касатки подплыла к борту последнего фаера.