Страница 4 из 4
И я не ударил в грязь мордой. Разобравшись в проблеме с помощью одного прибора, который назывался Электронной Временной Ищейкой, я через пару часов обнаружил базу Пушкиных. Находилась она в палеоцене. Использовав симбиота с планеты Ксаннус, который, как всем известно, позволяет изменять свой облик, я принял вид коренного землянина и смело отправился в лагерь гениев.
На счастье, почти все Пушкины были на месте. Увидев меня, они ничуть не удивились, поскольку, как потом уже мне объяснили, допускали мысль, что рано или поздно столкнуться с кем-то, кто понимает во времени не хуже их. Они переглянулись, и из их толпы вышло трое Пушкиных, казавшихся несколько старше других. Очевидно, они были чем-то вроде совета старейшин.
Меня провели в большую хижину, сложенную из грубо обработанных стволов деревьев, и усадили на самодельный стул. Хорошо понимая, что это единственный путь завоевать доверие Пушкиных, я подробно рассказал, кто я такой, и даже на минуту снял маскировку, чтобы они могли увидеть мой настоящий облик.
Меня забросали вопросами, на которые я подробно ответил. Когда первое любопытство Пушкиных было удовлетворено, я исподтишка перевел разговор на цель своего визита и попытался объяснить им, к каким последствиям приводит их деятельность во времени. Я рассказал им и доказал, используя все известные мне и пока еще неизвестные на Земле формулы, что время нельзя сминать до бесконечности, словно салфетку, рано или поздно в нем появятся разрывы, и тогда начнутся глобальные катастрофы, которые приведут к уничтожению всего живого на планете Земля.
Мои доводы возымели свое действие, и Пушкины, посовещавшись, пообещали оставить время в покое. В конце нашего разговора один из них сказал:
– Да, вы правы, эксперименты со временем слишком опасны и кроме того… они уже стали нам надоедать. Понимаете, как бы это сказать… пропало ощущение новизны, что ли… Ну не важно, главное, мы их прекращаем. Тем более что есть кое-что, что нас сильно заинтересовало. Космос. Расскажите-ка нам поподробнее о нем. И о других планетах. И о галактиках. И вообще…
Улыбнувшись про себя, я начал рассказ.
Мой план сработал. Именно этого я и хотел. Пушкины заинтересовались космосом. А что может быть наименее познаваемо, чем вселенная? Она – бесконечна. Уверен, познать ее до конца не под силу даже и гению, по крайней мере до такой степени, чтобы натворить крупных бед.
Белый крокодил достал очередную сигару и с хрустом откусил от нее кусок. Прожевав его, он задумчиво сказал:
– Правда, теперь, по прошествии некоторого времени, эта мысль не кажется мне такой уж превосходной. Кто знает, на что способны эти гении? Вдруг они могут объять необъятное? Они встречаются так редко, что никто не может совершенно точно сказать, до каких пределов может распространяться их познание мира. Не знаю, ничего не знаю, но последнее время я испытываю некую тревогу. Что-то в нашей вселенной стало не так, что-то изменилось. Вот, например, эти книги. Я, конечно, понимаю, они вошли в моду, поскольку нигде до этого в галактике ничего подобного не возникало, никому просто в голову не приходило их писать. Но уж больно их стало много. Не слишком ли? Теперь их пишут чуть ли не на каждой населенной разумными существами планете. Причем пишут расы, которые до этого ни о чем подобном и не помышляли. Если вспомнить, с чего на Земле все это начиналось, то становится просто не по себе… Не знаю…
Он вздохнул и, скорбно покачав головой, отправил в рот остаток сигары.
– Да нет, – сказал я. – Быть этого не может.
– Да, – согласился со мной крокодил. – Вот и я говорю себе, что этого не может быть. Но все-таки…
В этот момент корабль едва заметно вздрогнул, и по коммуникатору объявили, что мы сели на планету Макдуф. Белый крокодил вскочил и, наскоро со мной попрощавшись, убежал. Через несколько минут его место занял серый, трехногий, очень грустный коптианец, который почти мгновенно заснул.
Звездолет снова взлетел. Минут через пятнадцать появилась стюардесса. Волосы у нее были зеленые, а глаза оранжевые. Она предложила мне стаканчик лимонада. Я рассеянно отказался, и стюардесса ушла.
Рассказ белого крокодила все не шел у меня из головы. Не был ли он самой обычной выдумкой? Все знали, что белые крокодилы частенько свои рассказы просто выдумывают. На планетах, которые часто посещали белые крокодилы, про наивного простака обычно говорили: “Он поверил белому крокодилу!” Но все-таки?.. Уж больно правдиво он звучал. С другой стороны, ни о какой планете под названием Земля я и слыхом не слыхивал, а за все время моих долгих путешествий я ни разу не встречал даже упоминаний о человеке по имени Пушкин.
– “Нет, – в конце концов решил я. – Все это обычный треп и не более… Этого быть не может, потому что этого не может быть”.
Решив так, я выбросил историю белого крокодила из головы и, открыв книгу, стал ее читать. Книга принадлежала перу некоего Лю Фаронга с планеты Педжус. В ней рассказывалось о похождениях знаменитого межгалактического гангстера со странным, явно педжунским именем – Дубровский.