Страница 239 из 280
Чтобы не мозолить глаза сердобольному дядюшке Улриху непрезентабельным видом "Молнии Варкена", которая из яркой, красочно окрашенной птицы превратилась в драное, закопченное чучело, я отдал Нэксу приказ идти малым ходом к Ардору и постараться побыстрее привести в порядок внешний вид корабля. Право же, это стоило рассматривать, как ещё один боевой прием, ведь нам было не придумать для нашего врага более серьёзного ультматума, чем прекрасный внешний вид моего корабля, сверкающего разноцветными панелями клановых цветов. Из-за этой свалки, которая длилась немногим менее полутора суток, всем требовался отдых и судьба нам его предоставила. Четверо суток на нас никто не нападал и мы смогли по очереди отоспаться и восстановить свои силы.
После того, как я чуть не надорвался делая телепорт на расстояние в одиннадцать светолет, пару суток я чувствовал себя немного неуверенно. Мое сверхзрение барахлило, как неисправный супервизор и для того, чтобы поскорее восстановиться я провел шестичасовой сеанс водной медитации, который окончательно поставил меня на ноги. В ожидании результата, Рунита, на всякий случай, приготовила синюю шкуру, но она мне не понадобилась. К своему удивлению я обнаружил, что теперь, словно проломил стену, и мог заглядывать на гораздо большие расстояния вперед и, кажется, получил способность совершать сверхдлинные телепорты.
Вскоре наёмные бандиты снова попытались остановить нас, но на этот раз тем, что сенситив-коммандос, явно, доставленные из Закрытых Миров, попытались устроить нам диверсию, подбросив всяческого мусора в тахионные турбины. Эти олухи на свою беду забыли о том, что на борту "Молнии Варкена" находятся варкенские сенситив-коммандос, а не какие-то желторотые сопляки и что они постоянно были начеку. Уловив первую же попытку проведения телепатической локации, Калвин тотчас подал мне предупредительный сигнал, поскольку только я один мог создавать рассеянное поле телепатической локации диаметром в несколько десятков световых лет. Зато сажаться ко мне на хвост могли все мои друзья кроме Нэкса и Бэкси.
Нам быстро удалось определить источники телепатического сканирования пространства. Как только была совершена попытка забросить телепортом в тахионные турбины "Молнии Варкена" несколько десятков вольфрамомолибденовых шариков, размером в кулак, мы перехватили их и затолкали туда, куда и следовало. После этого я остудил мозги незадачливых сенситив-коммандос варкенской заморозкой и отправил их в космос, поставив на их боескафандры приводные маяки. Надеюсь, на борту линкора-призрака имелись опытные проктологи, которые смогли поставить семнадцати пациентам очистительные клизмы.
Нейзер, которого настолько возмутила такая форма нападения, что он добрых полчаса жутко матерился, вдруг, обрадовано завопил, когда после первой неудачи все три тяжелых, здоровенных крейсера решили попытать счастья и дружно обстреляли нас из своих ракетных установок. Стреляли они очень уж шустрыми ракетками с горячими боеголовками, которые в полете, не давая себя сбить, метались из стороны в сторону, как скаженные. Нэкс выпустил боевую машину, подождал когда две дюжины ракеток приблизятся к ней и включил свёртыватель пространства.
Нам впервые довелось увидеть то, как действует подобное оружие на максимуме своей силы. Светящаяся фиолетовая воронка в доли секунды всосала в себя не только ракеты, но и ярчайший шар термоядерного взрыва. То, с какой поспешностью Нэкс стал уходить от того места, сказало нам о многом. Даже после того, как боевая машина выключила свёртыватель пространства, образованный ею лилово-светящийся смерч еще секунд двадцать продолжал втягивать в себя пространство и материю столь энергично, что даже изменил курс крейсеров.
Поскольку акт агрессии был, что называется, налицо, и тем более именно с этих крейсеров по нам пытались отработать сенситивы, Нэкс тотчас изменил курс, сблизился с крейсерами и напустил на них боевую машину. На этот раз он применил совершенно иную тактику боя. Старинная лантийская боевая машина отделала огромные, скоростные корабли так, что вряд ли члены их экипажей после отсидки в тюрьме захотят вновь одеть комбинезоны космолетчиков и когда-либо ещё сесть в кресло любого боевого космического аппарата. Уж больно впечатляющими были действия боевой машины, которая не только одержала победу, но и сделала это на редкость выразительно. Нэкс просто взял и разбил крейсера, пользуясь своей боевой машиной, как кувалдой. При этом, ей нисколько не мешал ни плотный огонь пульсаторов, ни прямые попадания ракет. Хода крейсера лишились сразу же после нескольких точных ударов боевой машиной, разбивших тахионные турбины и превративших их в крутящуюся волчком рухлядь.
Как только Нэкс завершил экзекуцию, Нейзер возликовал. Как выяснилось, не спроста. На то, что мы собьём больше шестисот кораблей противника, он нахально поставил на Мидоре целых сто пятнадцать тысяч галакредитов, а букмекер, принимавший его ставку, глумился над ним столь усердно, что в конце концов, в самом издевательском тоне, согласился принять ставку из расчета один к шестистам. Зато теперь мы смеялись до колик в животе, представляя себе, как вытянется рожа у этого букмекера, когда он узнает окончательные результаты заезда, ведь мы к этому времени уже завалили шестьсот два космических корабля, а до Хьюма ещё оставалось двенадцать тысяч световых лет хода. Правда, из-за постоянных боёв мы выбились из графика на целых два дня.
Узнав о том, что некоторые ребята поставили по несколько тысяч на точный срок прибытия, я уточнил когда "Молния" должна опуститься на космодром Хьюма, и велел Нэксу обеспечить время посадки, точно в двадцать два ноль пять по стандартному галактическом и точно двенадцатого апреля. Нэкс согласился нагнать упущенное, но посетовал, что расходной массы у него осталось совсем в обрез. Поскольку я ни с кем не держал пари, что доберусь до Хьюма без дозаправки, то переключил внешние линии связи на себя и, сняв с головы шлем, вышел в эфир, обратившись ко всему честному народу:
— Эй, ребята, есть тут кто-нибудь поблизости? Это Хитрюга Мерк с "Молнии Варкена". Я тут поиздержался немного и мне нужна расходная масса. Может мне кто-нибудь ссыпать в мои танки триста тысяч тонн меди? Плачу наличными и готов выплатить премию за скорость в размере десяти процентов.
Нэкс немедленно показал мне окрестности, прочертил прямую курса и показал разноцветными значками ближайшие к "Молнии" корабли. Самый ближний к нам синий шарик, вспыхнул ярко-красным светом и на прозрачном экране передо мной появилось чёткое изображение. Это было слегка одутловатое лицо уже немолодого человека, покрытое тёмным загаром, на котором резко выделялась короткая, с сильной сединой, бородка. У этого парня был усталый вид и красные от бессонницы глаза. Прежде, чем связаться со мной, он грозно гаркнул в эфир:
— Всем заткнуться и не встревать в наш разговор! Всё равно я нахожусь ближе всех к Хитрюге. — Но, похоже, что никто и не собирался перебивать этого крикуна. Человек, вышедший со мной на связь, широко улыбнулся и сказал — Привет, Пройдоха, это Хансен Гризли с "Бешеного гризли", мы с тобой не раз уже встречались в прошлом. У меня в трюме имеется для тебя пятьсот тысяч тонн первосортной сухой меди, обогащённой терзием. Уже несколько дней я иду точно по тому курсу, который пропечатали в "Мерканской свободной газете". Между нами три световых года и я готов немедленно выйти тебе навстречу. Я на борту "Бешеного гризли" один и буду только рад услужить своему старому другу. Поройся в памяти, братишка, это ведь с тобой в паре мы ободрали в покер того бидрупского хлебопромышленника-толстосума у старины Рава в его "Ягодке". Помнишь, надеюсь, как это было?
Джимми Хансену не нужно было даже пытаться напоминать мне о себе. Уж кого-кого, а его-то я никогда не забуду, ведь именно после того знаменитого на весь Бидруп выигрыша у меня появилась возможность купить "Жулика". Да, и песня Джимми, только голографического, до сих пор звучала у меня в ушах. Откинувшись на спинку кресла, я хлопнул по подлокотнику ладонью, закованной в бронеперчатку и весело воскликнул: