Страница 13 из 90
Николаю совершенно не понравилось это умозаключение и он стал яростно опровергать его:
— Гор, всё, что ты тут сейчас нагородил, полная чушь! Ты даже не представляешь себе, какая это чушь. Серебряные стрелы это прекрасные боевые корабли и ты просто находишься в плену у предубеждений. По твоему только броня из стабилиса метровой толщины способна надёжно защитить пилота, но лично я куда более надёжной защитой считаю манёвренность серебряной стрелы, нежели броневые плиты меча. Имейся у меня такая возможность, я бы до предела облегчил корпус своей серебряной стрелы и сделал её почти вдвое меньше. Семь носовых пушек это явный перебор, Гор, уменьшенной стреле за глаза хватит четырёх спереди и ещё двух на корме и если моя машина станет в два с лишним раза меньше, но при этом на ней останутся прежние реактор и турбины, за мной действительно уже никто не угонится.
— Ник, ты ведь практически описал не серебряную стрелу, а телеуправляемый боевой катер меча, но и он имеет куда более мощную броневую защиту. — Откликнулся Гораций.
Глухо заворчав от негодования, Николай воскликнул:
— Да, пойми же ты, наконец, Гор, самая лучшая броня в космическом бою, это манёвренность! Ну, прикинь сам, стандартная серебряная стрела имеет в длину девять метров, а в ширину почти шесть и при этом более половины размеров корпуса приходится на эту дурацкую коробчатую броню из стабилиса. Да, согласен, стабилис это настоящее чудо, лёгкий, чудовищно прочный и удивительно гибкий и эластичный. Поэтому серебряной стреле не страшны скользящие удары по корпусу, хотя она и рикошетирует от всяких там скал ничуть не хуже бильярдного шара, но при попадании в корпус плазменного шара диаметром в полметра, который вопреки всем моим прежним представлениям о физике вылетает из жерла импульсной пушки со скоростью в пять раз большей, чем скорость света, стабилис даёт чёртову прорву осколков и это просто чудо, что браслеты самоспасения отправляют пилотов в зону ближайшего эмиттера тотчас, как ему отрывает руку. Гор, если сделать корпус стрелы толщиной всего в пять миллиметров, а не пятнадцать сантиметров, то дурит с лёгкостью отразит любые стабилисовые щепки. Даже более того, если заряд плазмы угодит туда, где нет никаких важных узлов стрелы, то он просто пробьёт её насквозь, а пилот даже ничего не почувствует и продолжит гонку, как ни в чём не бывало, но в том-то всё и дело, что мы гоняем в вакууме, а потому нам не нужны элегантные, обтекаемые гоночные болиды. Это реликтовое мышление. Серебряные стрелы, как мечи и все прочие космические корабли на векторной тяге, ведь только тем и хороши, что они могут менять направление движения в любую сторону практически мгновенно и летать такими сумасшедшими зигзагами, а вместо этого на них летают, как на допотопных самолётах. Старина, изготовь для меня особую гоночную машину, обдери её по максимуму и установи вместо маневровых настоящие ходовые турбины, чтобы они торчали в разные стороны, как иголки на ёжике, и тогда ты увидишь, как умеет гонять Бешенный Ник. Гор, чёрт с ней, с этой долбанной красотой, пусть моя «Мечта Тиу» станет в конечном итоге похожа на какую-то кукарачу, но зато она будет самым манёвренным гоночным болидом, который сможет с одинаковой скоростью лететь хоть боком, хоть кормой вперёд. Вот тогда за мной точно даже черти не угонятся.
Князь достал из кармана блокнот, нашел в нём чистую, не заполненную записями страницу и нарисовал на ней нечто, похожее на шестиногого паучка, четыре лапки которого были направлены вперёд, а две назад и принялся рассуждать вслух:
— Термоядерный реактор у нас расположен позади пилотской рубки, которая имеет площадь в шесть с половиной квадратных метров. Её мы можем заменить самой обычной аварийной капсулой, которые применяются на рейсовых флайерах. На стрелы обычно ставят две длинные турбины векторной тяги диаметром в сорок пять дигитусов, то есть дюймов, но они ничуть не лучше коротких, пятидесятидюймовых, а если короткие турбины ставить пакетами по четыре штуки в каждом, — Паучок на странице блокнота мигом оброс небольшими прямоугольниками и кружками — То мы, тем самым, примерно два с половиной раза увеличим приёмистость и при этом ничего не потеряем в скорости. Для достижения же той сверхманёвренности, Никки, о которой ты так мечтаешь, будет достаточно нацелить пакеты в шесть разных сторон и сделать их к тому же поворачиваемыми. Чёрт, это будет просто какой-то форменный уродец, а не серебряная стрела, хотя всё зависит от того, как на это посмотреть. Хорошо, Бешенный, проваливай прямо с Земли на «Оффенсио», обживайся там со своими сорвиголовами и жди от меня известий. Не думаю, что я обрадую таким заказом Селекта, но зато наши технари точно будут в восторге от такого твоего решения, Никки.
Оставив Горация возле фонтана, Николай телепортировался на римскую станцию галактического транс-телепорта, расположенную на площади перед собором Святого Петра. Римские градоначальники явили всем пример нестандартного мышления и не стали возводить здания станции, а просто врезали в мостовую под открытым небом двумя рядами двенадцать больших пассажирских линз транс-телепорта, установили рядом с ними всю необходимую аппаратуру и турникеты. Заплатив нужную сумму, а телепорт с Земли в шаровое звёздное скопление Плеяды, которое в Империи называли Магнус Апиум, стоил очень дорого, целых тридцать две тысячи кредитов, Николай шагнул на «Оффенсио».
На линкоре его встретили весьма неласково, а точнее не дав даже сойти с линзы, тут же отправили прямиком на Стилан, в Астраурбис. Как зять члена военного совета Республики Стилан, космос-генерала Черемизова, Николай имел право бесплатно перемещаться со Стилана в любую точку галактики и возвращаться обратно. Единственное, что он успел услышать от космос-майора Опинии Детериор, это её вопль: — «Двадцать минут, Ник!»
Сойдя с линзы транс-телепорта и выйдя в зал, Николай вздохнул, посмотрел на часы и, кивая на ходу своим поклонникам, направился из зала прибытия в зал отправления, благо там ему не нужно было доставать из кармана кредитную карточку. Простояв в очереди минут тридцать, он снова телепортировался на «Оффенсио» и чуть не ахнул от удивления. Экипаж линкора встречал его на Пятачке чуть ли не всем своим составом облачившись в парадные мундиры, но даже не это было главное, а то, что впереди стояло восемь рослых, широкоплечих молодых парней, одетых в парадные офицерские мундиры морских пехотинцев армии США, каждый с целым иконостасом боевых наград, а рядом с ними улыбающийся космос-адмирал эс-Аггер, и один только он был одет хотя и в новенький, с иголочки, но всё же сугубо гражданский космокомбинезон космического гонщика. Как только Николай с растерянной улыбкой на лице подошел к своим старым друзьям, Дядюшка Сальве скомандовал:
— Покрасовались перед Ником и за работу! А вас, господа морские котики, прошу следовать за мной.
Через несколько минут они сидели в кабинете командира линкора, но не в удобных кожаных креслах, стоящих справа от входа, а за тем столом, за которым Дядюшка Сальве проводил совещания со своим штабом. Над столом парила трёхметровой длины модель линкора «Оффенсио» в его модернизированном виде и Николай, глядя на его тупорылую, угловатую громадину с многочисленными выступами на корпусе, похожую по форме на утюг с обрубленным чуть наискосок носом, заулыбался ещё шире. Командир линкора понял эту улыбку по своему и проворчал:
— Командор Сильвер, как я полагаю, после того, что ты учудил у Скриптора, тебе и дальше захочется проводить эти дурацкие эксперименты с серебряными стрелами. Ну, а глядя на хитрые физиономии твоих дружков, не нужно быть гением дедукции, чтобы понять очевидный факт, они поддержат тебя в любых, даже самых сумасшедших начинаниях. Итак, парень, я хотел бы знать, во что это всё выльется и какие хлопоты мне причинит.
Николай скромно потупил взор, кашлянул в кулак и сказал:
— Мой адмирал, поверьте, на серебряных стрелах наши лучшие пилоты действительно могут на равных сражаться с любыми энергонами, но я хочу пойти ещё дальше. Сейчас об этом пока что ещё рано говорить, но уже очень скоро я смогу вам очень наглядно доказать, что гладиусы можно использовать совсем не так, как об этом думают в штабах на Стилане и Рианоне.