Страница 78 из 95
Ульмис немного посопел и ответил:
— Не спасет. Это точно. Хорошо, через семь минут я дам сигнал идти в атаку. Вы тоже приготовьтесь.
Как раз к этому барон Вирумяе уже был полностью готов, ведь это на его плече висела магическая сумка, в которую должна быть помещена эта мыза. Таким был договор с самого начала и он не собирался доверять эту ношу никому. Слишком уж ценной она была, ну, а то, что вместе с ним высшими вампирами станут ещё и все эти юнцы, его не очень волновало. В любом случае вместе с ними ими станут и его старые боевые товарищи. Вот после этого всё очень быстро встанет на свои места. Вряд ли Селект, узнав об этом прискорбном случае, оставит Эстонию в покое. Русские обязательно её оккупируют. Тем более, что в их стране, похоже, уже произошли какие-то переменяя к худшему для всех их соседей. Он сможет уйти из замка по тайному подземному ходу в своё чёрное призрачное королевство, а что случится с этими придурками его совершенно не волновало. С таким настроением барон поправил сумку, висящую на плече, и стал ждать сигнала к атаке, словно самый последний солдат, что ему не очень-то нравилось. Барон Вирумяе был штурмбанфюрером СС и привык отдавать приказы, а не подчиняться им.
Когда пошла последняя минута, он мысленно перекрестился и сказал, как когда-то: — «Храни меня Господь». Как это ни удивительно, но барон Тоомас Вирумяе был не только православным, но ещё и наполовину русским, прекрасно знал русский язык и русскую культуру и даже более того, считал Россию своей второй родиной и великой державой, оплотом последних, когда-то чудом уцелевших ариев и близких к ним по крови гипербореев, но всё же не исчезнувших с лица Земли и породивших затем северных и прибалтийских славян. Тем не менее он был ещё и фашистом, но стал им не по идеологическим причинам, а для того, чтобы сражаться с коммунистами, да, и то не всеми, а с теми, которые поклонялись Сатане рассудочно или интуитивно. В самих же коммунистических и особенно социалистических идеях он не видел ничего плохого и был поклонником идей Плеханова. Какое-то время, когда Тоомас учился в Германии в начале тридцатых годов, он подпал под гипнотический магнетизм Гитлера, но после экспедиции в Гималаи, в Тибет, где он, неожиданно для себя стал весьма могущественным магом, вся эта дурь сама собой вышла из его головы. То, что он стал чёрным магом, объяснялось очень просто, таким был его наставник Цеванг, научивший его магии.
Послышались пронзительные свистки и барон Вирумяе сорвался с места и помчался вперёд, как некогда в ночную атаку на заградотряды Берии, гнавшие в бой необстрелянных советских мальчишек, не умеющих толком сражаться, но обладавших невиданной отвагой. Однако, на этот раз перед ними через считанные мгновения появились не эти сытые, мордастые лбы в гимнастёрках с синими петлицами войск НКВД, а неизвестно откуда появившиеся куда воле страшные воины — демоны, ангелы и мало чем им уступающий им по силам русский спецназ. Барон, увернувшись от летевших в его сторону магических сетей, повернулся было к лесу, но и там тоже стоял плотный ряд точно таких же бойцов. Справа и слева от него кулями валились болваны из «Чёрного легиона» Ульмиса Риисаперри, причём даже не пытавшиеся оказать никакого сопротивления. Взмывать в воздух не имело никакого смысла, как и открывать огонь из магического оружия, пусть даже и очень мощного. Оберштурмбанфюрер Вирумяе, продолжая показывать чудеса ловкости, взялся за другое своё оружие, которым владел блестяще — метательные ножи.
Он даже не пытался убить кого-либо из кольца оцепления, а хотел только сделать их не такими подвижными и ловкими, да, и выбрал он себе, по привычке, в качестве мишени, не простых русских парней, а нескольких демонов и ангелов, в сторону которых и помчался низко стелясь над землёй и бросая в них с обеих рук ножи. Метал он эти небольшие изделия, похожие на католический крест с удлинённой и заострённой четырёхгранной нижней частью с огромной силой и очень метко, целясь в запястье. Ножи пробивали броню и заставляли демонов и ангелов вскрикивать если не от боли, то от неожиданности. Наконец старый вояка Тоомас сблизился с ними и уже был готов вскочить с земли и мощными ударами проломить себе путь к бегству, как прямо перед ним в землю вонзился огромный клинок глефы и смертоносная сталь громким, зловещим голосом рявкнула:
— Замри! Голову отсеку!
Барон Вирумяе, не смотря на критичность ситуации, успел подумать: — «Головы нужно отсекать молча, а не болтать об этом.» В ту же секунду кто-то мощно припечатал его сзади к земле, надавив коленом на поясницу, и принялся весьма профессионально закручивать барону руку, но он был готов и к таким ситуациям, а потому мгновенно крутанулся вокруг своей оси и, лёжа на земле, поросшей высокой, сочной травой, щедро дарующей ему свою силу, ведь это была родная земля, которую он всегда защищал, как и все его предки по линии отца, нанёс несколько мощных ударов по здоровенному спецназовцу. Одним ударом барон очень расчётливо отбросил глефу и та полетела, завертевшись в воздухе, как бумеранг, и неистово матерясь, на демонов, заставив тех расступиться. Русский медведь, которого он сбросил с себя, встретил град его ударов ногами, но некоторые всё же пропустил, а сам Тоомас потерял несколько драгоценных секунд и когда вскочил на ноги, то и его, и вскочившего на ноги парня в чёрном боевом бронекостюме, окружила толпа народа. Оберштурмбанфюрер предпринял последнюю попытку избежать плена. Он, наконец, схватился за небольшой, магический пистолет-пулемёт «Узи», но не открыл из него огонь, сунул ствол в свою магическую сумку, поднял вверх левую руку и громко, даже насмешливо и вызывающе крикнул по-русски:
— Господа, предлагаю честную сделку, а точнее благородный рыцарский поединок! На кон я ставлю жизнь и свободу всех тех людей и магических существ, которые находятся в доме. В горячке вы не обратили внимания, что он уже успел превратиться в несокрушимую магическую клетку, ключ от которой находится в этой сумке. Если я побеждаю этого парня с глефой без оружия в руках, убивать я его не стану, то вы меня отпускаете, а я перед этим раскрою секрет того, как завершить обряд и превратить пятерых девочек в высших вампиров. Не волнуйтесь, они не сделаются от этого ни лучше, ни хуже. Лишь обретут физическое бессмертие, а попросту станут Высшими, как и те негодяи, которые решили устроить на нашей Земле весь этот эксперимент с магией.
Сергей вышел вперёд и сказал вполголоса:
— Барон, я Селект Примас и предлагаю вам почётную сдачу в плен и справедливый суд. Суд по божьим правилам. Если из тысячи ангелов хоть один скажет, что вы достойны снисхождения, то смерть вам не грозит. Ну, может быть на какое-то время вы будете ограничены в передвижении по планете.
Барон Тоомас Вирумяе испытующе посмотрел на Сергея и с вызовом в голосе громко сказал:
— Уж лучше я соглашусь на суд тройки людей, чем на этот ваш ангельский суд. Надеюсь, что вы, трое Верховных магов, не коммунисты старой, сталинской закалки и не получали ни от кого людоедской директивы расстрелять ко дню своей революции сто тысяч невиновных.
Сергея даже передёрнуло от столь вызывающего тона старого фашиста, но он всё же улыбнулся и сказал:
— Хорошо, я согласен. Можете оставить оружие при себе, но помните, вы дали слово, а ему поверил. Пойдемте к дому и вызволим из вашей клетки моих друзей.
Хотя Селект и был уверен в своих магических силах, он уже понял, что допустил оплошность, приказав Барби и всей её септурме оставаться в каменном доме, который хотя и не изменился внешне, действительно превратился в магическую клетку, ключ от которой находился в руках у старого барона. Тут уж пойдёшь на сделку даже с Дьяволом, а не то что с эти странным, горячим эстонским дедком, так лихо накостылявшему по шее такому волкодаву, как Квас. Генерал Кваснин стоял рядом, успокаивал Бернадетт и только что кипятком не ссал на своего обидчика, свирепо вращая глазами. Однако, Сергей уже определи, что перед ними стоит отнюдь не ординарный чёрный маг и бывший фашист, а очень сложная и противоречивая личность. Самым же непостижимым оказалось то, что даже сам Пожиратель маны не смог высосать из него ни одной корпускулы этой магической силы, да, и из его оружия и магической сумки тоже. Уничтожить его Сергей мог, но почему-то не был в этом заинтересован и очень хотел во всём разобраться, особенно в его странном заявлении относительно Высших, которых он приравнял к высшим вампирам, а потому и решил предложить ему почётную сдачу в плен.