Страница 1 из 1
Леонид Кудрявцев
Фэнтизмы
* * *
Драконы, они людей не переваривают. Как с утра нажрутся, так потом целый день ходят и отрыгивают.
Гномы собирали золото, драгоценные камни, а также любили пакостить драконам и эльфам.
Драконы собирали только драгоценные камни и обожали изводить гномов и эльфов.
Эльфы ничего не собирали. Они лишь пели заунывные песни и гадили всем, кто попадется навстречу.
Так они шутили и баловались, пока в результате не появились люди.
Дальше веселились одни люди, а все остальные думали, какую глупость они совершили.
Фродо бросил волшебное кольцо в вулкан. У него появились тысячи последователей, которые, за неимением волшебных колец, бросали в вулкан обручальные. Некоторым это занятие пришлось настолько по душе, что они не ограничивались своим кольцом, а бросали и кольцо жены, иногда вместе с нею самой.
Когда Мерлин, сын Корвина, в очередной раз заглянул в отражение Земля, его Фракир заболел лунатизмом. Возвращаясь во дворы хаоса, Мерлин никак не мог понять, почему все газеты только и делают, что пишут о каком-то загадочном Бостонском душителе.
Люк Скайуокер любил свою планету, своего отца и принцессу Лею. Стоило ему улететь со своей планеты, как о нем на ней забыли, отец отрубил ему руку, а принцесса Лея вышла замуж за его друга капитана Соло.
– Гамлет – жалкий сопляк, – частенько говорил Люк, поглаживая Чуи по мохнатой голове и презрительно, как и положено настоящему джедаю, улыбаясь.
Учась на джедая, Люк Скайуокер так размахивал лазерным мечом, что, когда он улетел с планеты, на которой занимался этим благородным делом, ее пришлось переименовать. Назвали ее просто и коротко – Дюна.
Конан-Варвар никак не хотел жениться.
– Вот еще, – говорил он. – Какие алименты с меня, бродяги и авантюриста? Вот стану королем…
Став королем, он пустился во все тяжкие и быстро выяснил, что алименты с него теперь положены королевские.
Колдунов Конан недолюбливал. Если другим он головы рубил просто так, то этим, как срубит, обязательно скажет:
– Ишь какой умный выискался.
– Грабитель, – устало сказал Голум.
– Пригодится, – мрачно сказал Бильбо, отбирая у него тридцать второе кольцо.