Время «Ч»

Что характерно, поначалу они говорили о двух своих братьях по оружию и единой вере в Аллаха как о живых людях, намекая на возможность сделки; то есть подразумевалось, что у них есть вариант размена «баш на баш». Таким образом, складывалось впечатление, что они пытались прощупать, как обстоят дела в действительности. Дело в том, что они до сей поры не знали, что сталось с двумя вахами, один из которых является ну оч-чень важной фигурой в местном раскладе, которые дней десять назад под прикрытием небольшой охраны из числа местных сотрудников милиции попали в засаду всего в трех километрах от условленного места, где их дожидалась группа «местных товарищей».

В двух сотнях шагов от засады бородачи, кинувшиеся – запоздало! – на подмогу своим, обнаружили чужой труп: один из российских спецназовцев подорвался на растяжке. Свои почему-то не вынесли его тело, возможно, виной тому поднявшаяся сумятица, ночная перестрелка, боязнь самим нарваться на мину или растяжку… да мало ли почему его здесь бросили свои.

Ну так вот: обмен стал возможен только сейчас, когда трое сотрудников спецгруппы «Браво» во главе с Мокрушиным выскользнули из ловушки, в которой они оказались отчасти по собственной вине. Так случилось, что их четвертый товарищ спас жизни своих коллег, заплатив за это собственной жизнью. Рейндж не мог позволить себе оставить труп своего боевого товарища в руках курчалоевских бандитов. Он бы себе этого никогда не простил. Начальство, как всегда, было не в восторге от его затеи, но он сумел настоять на своем. Бородачи хотят получить обратно своего амира Ахмеда Исмаилова? Ну что ж, они его получат, а заодно их ждет некое неприятное для них открытие, нечто такое, что заставит их рвать на себе волосы и кататься от бешенства по земле…

Восемь утра; речушка в нескольких километрах от околицы Аллероя, которую в этом месте можно перейти вброд…

На восточном берегу, вдоль которого тянется вполне проходимая даже для этого времени года проселочная дорога, расположились прибывшие в условленное место около получаса назад федералы: два пятнистых армейских «УАЗа» под прикрытием пары «бэтээров» из комендатуры Шалинского района (еще две «бэхи» со взводом бойцов оставлены на повороте менее чем в полукилометре отсюда). На западном, где за неширокой полосой ивняка начинается дикое, чуть холмистое, давно не паханное поле, сгрудилось около дюжины разнокалиберных машин: три или четыре «Нивы», серая «Волга», несколько подержанных иномарок и грузовой микроавтобус – их силуэты лишь несколько минут назад проступили из густо-молочного, низко стелящегося тумана…

Рейндж и его старший коллега, спецпредставитель ГРУ в Ханкале полковник Н., – оба были в шлем-масках, в камуфляже и при бронежилетах – выбрались из своего «УАЗа». Из другой машины тоже вышли двое: в армейских бушлатах и брониках, к которым были прикреплены портативные «кенвуды» – это переговорщики из Ханкалы, майор и капитан, им уже не раз доводилось участвовать в подобных опасных мероприятиях.

Встали в кружок, закурили. Майор, сделав несколько глубоких затяжек, отшвырнул окурок и взялся за переговорник.

– Махмуд, ты меня слышишь?

– Слышу, да, – отозвались чужими голосами сразу четыре включенные на прием портативные рации. – Пора, однако.

– Мы идем на вашу сторону. Нас двое. Хорошо?

– Нет. Иды одын…

Переговорщики, майор и капитан, переглянулись, решая, очевидно, кто из них должен идти на ту сторону, к чеченам, и освидетельствовать – для начала – труп.

– Давайте я пойду, – подал реплику Рейндж.

– Отставить! – скомандовал полковник Н. – Даже и не думай!

– Это наша работа, – негромко сказал майор. Снял ушанку – он был без «маски», – перекрестился, затем натянул ее на самые брови. – Ну, с богом…

Майор, осторожно ступая по скользким валунам – воды здесь было едва по колено, но мочить ноги все равно не хотелось, – перебрался на западный берег, где его ожидал аллеройский посредник – мужчина лет шестидесяти в добротном тулупе и папахе из мерлушки – и двое рослых боевиков, облаченных в зимний «натовский» камуфляж. Их лица были сокрыты шлем-масками.

– Салям алейкум, Махмуд, – не обращая, казалось бы, на этих двоих внимания, майор обратился к посреднику. – Предлагаю действовать как уговорились: вы мне предъявляете нашего, и если это действительно наш, то я вам сообщаю точное место со всеми приметами, где прикопаны двое ваших.

– Иды сюда, да? – сказал один из вооруженных вайнахов. – Буду показывать труп!

Они подошли к грузовому микроавтобусу. Кто-то изнутри открыл и распахнул настежь кормовые дверцы. Майор забрался в фургон. Труп лежал на полу, завернутый в брезентовую накидку. Распеленали. Майор сначала посветил фонариком в лицо погибшему – оно представляло собой кровавое месиво, заветрившийся кусок мяса, от которого уже исходил запах гниения, на месте глазниц зияют пустые провалы, наверное, выкололи, гады, глаза уже мертвому, – затем, натянув резиновые перчатки, принялся расстегивать на мертвом пропитанный засохшей кровью и затвердевшей грязью камуфляж. Да, так и есть: на правом предплечье татуировка в виде оскаленной головы тигра…

– Да, это наш, – сказал майор, выбираясь из фургона на свежий воздух. – Я сообщу своим по рации, после чего назову точное место, где прикопаны ваши люди.

Начало одиннадцатого утра. Туман окончательно рассеялся, но зато напряжение достигло своей высшей точки, того нечеловеческого накала, когда вопреки всяким договоренностям и любой логике – даже логике сохранения своей жизни – в любой момент с того берега могут брызнуть автоматные очереди (что будет в таком разе с майором, который все еще находится там, даже гадать не приходится).

С той стороны послышался громкий гвалт.

– Ну вот, просекли наконец, Рейндж, что тогда случилось на самом деле и что вы «ныкались» у них под самым боком, – подал реплику полковник Н. – Как бы не начали в сердцах шмалять. Ага, вот наконец и наше крылатое прикрытие!

Две вертушки – это были штурмовые «Ми-24», «крокодилы» – почти на бреющем шли к ним со стороны Аллероя; разделились и стали, перелопачивая воздух звенящими винтами, барражировать над полем и речкой.

Майор, переговорщик от федералов, уже и не чаял остаться живым, уж больно осерчали на этот раз бородачи. Но и подставляться под огонь «крокодилов» им тоже не хотелось…

Один из курчалоевских – уже по злобе – отсек голову трупу.

– Вызывай своих бойцов, забирайте! А тому, кто убил и надругался над нашими, передай при случае: мы его найдем!..

Глава 7

Вопреки ехидной реплике Измайловой немедленного вызова на ковер не последовало. Может, из-за того, что на этом самом ковре в последние дни очередь образовалась?

А кто их, эти высшие инстанции, разберет…

Весь день понедельника, ночь и утро следующего дня они на пару с агентессой прокуковали на явке, расположенной в жилом доме в районе Мневников. Обычная с виду двухкомнатная квартира. Полностью меблированная, бронированная коробка входной двери, охранная сигнализация. Холодильник забит едой и напитками, шкаф-купе в гостиной увешан цивильными шмотками любого размера, на любой вкус…

Все это время они с Измайловой практически не общались; так ведет себя порядком поднадоевшая друг другу супружеская пара. Рейндж, благо здесь имелась видеодвойка, просмотрел взятую им у Федосеева кассету, после чего у него окончательно испортилось настроение и даже не на шутку разболелась голова…

В начале одиннадцатого утра позвонил помощник Шувалова: обоим агентам надлежит незамедлительно прибыть в совбезовский филиал ФАКа, в одно из зданий на Старой площади, где постоянно работает «малый» Ситуационный центр Совбеза РФ. Какой-то начальственный чин, конченый болван, придумал название новому «органу» – «Федеральная антитеррористическая комиссия», не подумав хорошенько о том, какие ассоциации будет вызывать у нормальных людей сокращенное название данной структуры.