Страница 8 из 10
Особняк, выстроенный из силикатного кирпича, вместе с хозпостройками и небольшим участком с молоденькими фруктовыми деревьями был окружен глухой каменной стеной. На оцинкованной крыше в опустившейся темноте смутно угадывалась тарелка «Сателлита». У входа тускло горел светильник; сквозь плотно зашторенное окно, ближнее к застекленной веранде, чуть мерцало голубоватым отсветом от ночника.
Парнишка слез с мотороллера. Подойдя к створкам ворот, закрыл их, затем задвинул засов. Водитель «Нивы» достал из прицепчика одну из пухлых клетчатых сумок. Из веранды на площадку перед домом вышел хозяин – плотный, круглолицый, чуть грузноватый мужчина лет тридцати пяти. Они обнялись. После этого Мансур – так звали хозяина – пригласил своего родственника пройти в дом.
– У меня гости, – сказал он негромко, когда прошли через веранду в дом. – Жена и дети у сестры в Балюрте. Тебя, Махмуд, эти люди дожидаются весь вечер…
Он включил в коридоре дежурный светильник. Из дверей гостиной вышел какой-то незнакомый Махмуду молодой мужчина – одетый по-городскому, в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом.
– Суьйре дика хуьлда хьан![3]
Махмуд тоже поздоровался на вайнахском наречии.
– Меня зовут Ваха, – сказал мужчина. – Я знаю, кто ты, Махмуд, откуда ты и кто тебя сюда прислал. Так что не будем тратить время даром! Ты привез то, что должны были передать для нас?
– Да, привез. «Посылка» в сумке, брат.
– Мобильный телефон есть?
– Да, конечно… Я его отключил.
– Этого недостаточно, – сказал незнакомец. – Дай его мне… Верну, когда закончим с нашими делами.
Махмуд вытащил из кармашка спортивной куртки «Нокию» и передал ее мужчине, который назвался Вахой. Тот быстро извлек элемент питания, затем положил раздельно трубку и питание к себе в карман рубашки.
– А теперь открой сумку и достань то, что тебя просили передать.
Махмуд присел на корточки. Открыл молнию; шурша целлофаном, принялся извлекать упаковки с нижним бельем, коими была плотно набита эта сумка. В считаные секунды в коридоре выросла целая гора тряпок; даже удивительно, как их столько вообще могло поместиться в сумке…
Торговец вытащил «дно». Под ним оказалось небольшое пространство, в котором были спрятаны папка – обычная пластиковая канцелярская – и сверток, завернутый в коричневатую оберточную бумагу.
– Очень хорошо, – сказал Ваха. – Давай-ка сюда… я сам отнесу!
Махмуд передал ему папку и сверток.
– Тебе поручали на словах кое-что передать?
– Да, это так.
Ваха посмотрел на хозяина дома.
– Мансур, дадим возможность брату умыться с дороги и подкрепиться. А чуть позже мы еще поговорим о наших общих делах.
Хозяин увел своего махачкалинского родственника на кухню. Ваха, прихватив с собой папку и сверток, прошел в гостиную. Там, расположившись в удобных кожаных креслах – а отнюдь не на исфаханском ковре в центре помещения, не на полу, как это иногда практикуется, – при свете голубоватого ночника дожидались его еще двое мужчин. Это непростые люди, и на их фигурах стоит остановиться чуть подробней.
Один, плечистый, жилистый, с острым, похожим на клюв хищной птицы, был ровесником Вахе – ему тридцать. Его старший брат человек не из самых последних – предприниматель, один из совладельцев авторынка и нескольких торговых точек. Про Руслана Сайтиева, так звали этого мужчину, про истинный род его занятий в Хасавюрте знали немногие. Несколько лет его вообще здесь, в этих краях, не видели. Поговаривали, что Руслан изучал Коран и учение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба[4], что он закончил медресе то ли в Египте, то ли в Саудовской Аравии и посвятил себя полностью служению Аллаху (хвала Ему, всевышнему)…
Так это, или же в этих слухах нет и грана правды, знают лишь близкие Сайтиева и он сам. Руслан вернулся в родные края весной нынешнего года. Вел он, как может показаться со стороны, спокойный и размеренный образ жизни. Иногда помогал брату в его занятиях. Случалось, посещал секцию вольной борьбы в одной из местных спортивных школ, где вместе со штатным тренером иногда проводил занятия с юнцами. Он ведь и сам в детстве и юности занимался борьбой; был одаренным по этой части, как и многие хасавюртовцы, но спортивной карьере предпочел иные занятия… Семьей Руслан, хотя был уже неюн, пока не обзавелся.
О нем мало кто мог рассказать внятного, интересного. Этого человека крайне редко можно было увидеть в местах массового скопления людей – на базарах или в мечети. И уж точно о нем никто, кроме трех или четырех самых надежных и преданных братьев, не знал самого главного. А именно того, что Руслан Сайтиев являлся одной из важных фигур в местном подполье. Что под маской неприметного, скупого на слова и эмоции человека скрывался не кто-нибудь, а назначенный недавно преемником Доку Умарова на посту главы Имарата Кавказ амир Хасавюртовского сектора вилаята Дагестан…
Второй мужчина, которому лет тридцать пять, был вообще не из местных (хотя в Хасавюрте доводилось бывать не раз и не два). Вайнах, как и Сайтиевы, родом не из Дагестана, где проживают в том числе и чеченцы (ауховцы или аккинцы), а из расположенного неподалеку от этих мест селения в Гудермесском районе Чечни (но это по его словам). Человек он, надо сказать, тоже не слишком известный в плане публичности. Но в узких – чрезвычайно узких, это особо надо подчеркнуть, – кругах его знали как доверенное лицо Доку Умарова, как одного из самых таинственных соратников и помощников этого уважаемого человека, ярого и последовательного борца за независимость Ичкерии (месяц назад, увы, сложившего с себя бремя руководства борьбой с кяфирами и Россией)…
У этого человека несколько имен, несколько биографий – как будто он прожил не одну, а сразу несколько жизней. В меру «ношеном», но непотрепанном российском паспорте, вложенном в корочки с двуглавым орлом, были указаны фамилия и имя, которыми он стал называться относительно недавно – Алгереев Тамерлан…
– Связник наконец-то добрался! И привез посылку из Махачкалы, от наших!.. – Ваха передал Руслану папку. А затем положил на низкий столик, рядом с вазой с фруктами, и сверток с надорванной – надо было проверить, нет ли чего в нем опасного, – оберточной бумагой.
Тамерлан, который – впрочем, как и Руслан – находился в этом доме на правах гостя, хотел было что-то спросить у своего сотрудника Вахи. Но в этот момент зазвонил сотовый.
Алгереев, глянув на экранчик – звонил свой человек из Грозного, – ответил на вызов.
– Тамерлан, извини, что потревожил так поздно, – прозвучал в трубке мужской голос. – Есть важные новости.
– Я тебя слушаю, брат.
– Только что имел разговор с одним человеком… из милицейского офиса. Ну, ты понимаешь, о ком я.
– Да, конечно.
– Он сказал, что с их министерством согласовываются списки людей, которые поедут на то мероприятие…
Почувствовав заминку в словах собеседника, Алгереев бросил в трубку:
– Ты сказал – «списки»? А почему не список? Их что, несколько?
– Да, именно так! Два списка. В одном сто двадцать фамилий…
– Ну, это я уже в курсе. Это те, которые отправятся десятого утром?
– Да, именно так!
– Откуда тогда взялся второй список?
– Туда вошли фамилии тридцати человек. И эти же люди фигурируют в первом, «широком» списке.
– Это все?
– Нет. Человек сказал, что министерству поручено обеспечить выезд, сопровождение… охрану, короче… небольшой автоколонны. Автобус «Неоплан» и две иномарки. Пока вот такая информация.
– Местной милиции поручено?
– Да. Милицейская машина будет сопровождать до Моздока. Выезд этой колонны планируется восьмого числа в десять утра.
– Восьмого? Не десятого, как раньше планировали? Вы там ничего не путаете?
– Именно восьмого! Назначение – Минеральные Воды.
– А не Пятигорск?
– Я передаю то, что мне сказано. Там вроде бы будет еще один лагерь. Как бы… ну, как бы подготовительный.
3
Добрый вечер (вайнах.).
4
Шейх, основатель религиозно-политического движения, возникшего в рамках суннитского ислама в середине XVIII в. в Аравии, получившего впоследствии название «ваххабизм» (араб. аль-ваххабий).