Страница 33 из 40
Облаченный, как и в прошлый раз, в непривлекательное тряпье разносчика, он припарковал свой пикап, не доезжая одного дома до кладбища. Основной урок, который Лерой рано извлек из опыта своей жизни, заключался в том, что цветной мог разгуливать по Нью-Йорку, где ему заблагорассудится, если только он одет подобающим ему образом. Когда на тебя напялено что-нибудь вызывающее и ты торчишь у всех на виду, то «полипы» тут же хватают тебя за локоть и просят пройти с собой. Если же ты у любого фешенебельного дома околачиваешься, изображая дворника с метлой, то можешь ни о чем не беспокоиться, никому нет до тебя дела.
Лерой припарковал машину в удачном месте: отсюда хорошо было видно, как лимузины, сохраняя дистанцию словно на параде, подъезжали длинной, черной вереницей к кладбищу. Сквозь солнцезащитные очки Лерой без труда различал лица гостей, одетых в траурные костюмы.
Энцио, как всегда, осторожничал и, как смог убедиться Лерой, свел риск до минимума. Он находился в окружении группы пожилых мужчин в одинаковых двубортных костюмах, которые издавна по душе итальянским мафиози. По беспокойно двигающимся рукам можно было понять, что в любой момент они готовы выхватить и пустить в дело то, что у них слегка оттопыривалось под полами пиджаков.
Ник и Анжело подъехали вместе в одной машине. Их сразу же отгородили от толпы зевак такие же «двубортные» типы, и братья остановились в начале аллеи, дожидаясь мать и сестру Анны-Марии, которые находились в следовавшей за ними машине.
Лерой со скучающим выражением лица, какое бывает у отбывающих тяжелую повинность, продолжал сидеть неподвижно, неотрывно наблюдая за всеми, отмечая каждую мелочь.
Искусству ждать он научился очень рано. Первые мудрые слова, которые запали ему в память еще в раннем детстве, были: «Сиди здесь и жди меня, слышишь? Сиди смирно и жди!» Его мать, проститутка, повторяла эти слова каждый раз, когда оставляла его перед дверью гостиничного номера, за которой она скрывалась с каким-нибудь «дядей». Только когда он подрос и догадался заглянуть в замочную скважину, он понял, почему его оставляли ожидать снаружи.
Подъехал Фрэнк, и невольно Лерой так сжал баранку, что у него побелели суставы пальцев. Из всех Бассалино этот был ему больше всего нужен.
Наконец все прошествовали на кладбище — семья, родственники и друзья. Группа из четырех «двубортных» осталась у входа. Они разделились на две пары и встали по обе стороны ворот, внимательно оглядывая все вокруг.
Лерой подождал еще минут десять, не шевелясь, потом вылез из кабины, открыл крышку багажника и вытащил огромный венок. Он бережно обхватил его руками и, держа перед собой, медленно направился с ним к воротам кладбища.
— Ты куда? — загородил ему дорогу один из охранников.
— Специальный заказ для похорон миссис Бассалино.
— Оставь здесь!
— Как хотите.
Лерой прислонил венок к стойке ворот, порылся в своей сумке и извлек оттуда книжечку квитанций.
— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.
Охранник нацарапал неразборчиво свою фамилию, а Лерой помедлил с уходом, словно ожидая чаевых. Потом все же спросил:
— Может, я сам отнесу? Мне велели положить венок на могилу.
— Нет, оставь здесь.
Лерой пожал плечами.
— Мне все равно, это не мои похороны, — буркнул он как бы себе самому под нос и медленно направился к своей машине.
Ровно через восемь минут «двубортных», дежуривших у ворот, разорвало на куски. Лерой, отъехавший всего за три дома, отчетливо услышал грохот взрыва. Он подождал минуту, затем медленно подал свой пикап к прежнему месту, чтобы посмотреть на кутерьму, вызванную взрывом. Потом опять вылез из кабины.
Под мышкой он нес пакет, завернутый в коричневую упаковочную бумагу. В это время послышался вой сирен полицейских машин, к месту происшествия стали стекаться любопытные, и вскоре их собралась целая толпа. Пока зеваки и стражи порядка изучали место взрыва, Лерою не стоило никакого труда положить свой пакет под переднее сиденье машины, на которой подъехал Фрэнк. Шофер находился вместе с остальными на кладбище. Кстати, другие лимузины тоже остались без присмотра, и если бы Лерою было нужно, он смог бы сейчас подкинуть спокойно в каждую машину по пакету. Но сейчас это не входило в планы Дюка Уильямса, а Лерой свято чтил дисциплину при выполнении платных заданий. Насладившись всеобщей сумятицей, он не спеша отчалил с места происшествия.
36
Анжело почувствовал, как всего его корежит страх, от которого у него пересохло горло и побледнела кожа.
Все Бассалино находились уже возле вырытой могилы, когда прогремел взрыв. Анжело инстинктивно бросился на землю и обхватил голову Руками. Боже милостивый, вот это был взрыв! Какой черт принес его в этот проклятый город, когда он мог бы спокойно сидеть себе в Лондоне?
Ник помог ему подняться.
— Спокойно! — ободрял он, — только без паники!
Энцио тотчас послал людей, чтобы выяснить, что произошло. Через несколько минут они вернулись. Была подложена бомба, доложили они.
Энцио взял руководство обороной в свои руки.
— По машинам! Смотреть во все глаза, держитесь группами! Голли, Сегал, оставайтесь с Фрэнком!
На Фрэнка, впавшего в апатию, все это, казалось, не произвело никакого впечатления. Он надрался еще до выезда на похороны, к тому же сунул в карман резервную бутылку, намереваясь закончить день в единственно приемлемом для него состоянии.
— Везите его напрямую в аэропорт, — командовал Энцио людям, сопровождавшим Фрэнка, — ни в коем случае не останавливайтесь у его дома или у гостиницы!
Никто из близких не возражал. Теперь, когда рядом с ними разорвалась бомба, мысль Энцио собрать всех на выходные дни в Майами показалась его родным просто гениальной.
— Я поеду с Фрэнком, — предложил Ник.
— Нет, оставайся пока с Анжело, — приказал Энцио, который заметил, как посерел лицом и напугался его младший сын.
Ник ничего не ответил, он жаждал просто исчезнуть, прежде чем здесь появится полиция. Пусть один Энцио разбирается с этими «полипами». У старика достаточно могущества, чтобы заставить взлететь на воздух целый небоскреб, а ему самому лучше быть отсюда подальше.
Они с Энцио сели в разные машины. Ник опять оказался в обществе младшего брата.
— Эти несчастные парни, — бормотал Анжело, имея в виду охранников, — эти несчастные парни…
— Благодари бога, что тебя не зацепило, — заметил Ник, — ведь не исключено, что эти «шутники» и тебя тоже имели в виду.
— Меня? — изумился Анжело, — почему меня?
— Для тебя, для меня, для Фрэнка — какая разница? Мы же все Бассалино!
Анжело беспомощно замотал головой.
Да, они все Бассалино. А это означает, что груз грехов клана Бассалино лежит на каждом из них по гроб жизни и что они, эти грехи, — не что иное как уличающие родимые пятна, ставшие причиной их вечного беспокойства за свою жизнь и благополучие.
— Как ты думаешь, кто бы это мог сделать?..
— Знаешь что, малыш, у меня сейчас нет ни малейшего желания ни о чем разговаривать. Давай-ка лучше расслабься, покури, если хочешь, «травки», вообще, займись чем-нибудь, но оставь меня сейчас в покое, мне и самому нужно о многом подумать.
Ник закрыл глаза. Весь день он пытался привести свои мысли в порядок, но это ему удавалось с трудом. Поскольку он пил лишь от случая к случаю, после вчерашней попойки у него голова раскалывалась с похмелья. История с Ларой буквально доконала его. Он сообразил, что она все это специально подстроила и непременно хотела, чтобы он застал ее в постели с этим чванливым итальянцем.
Какой слизняк, какой жалкий слизняк! А здорово я ему врезал, он получил свое! Нужно было, конечно, и ее заодно хорошенько вздуть, вспоминал Ник.
Мысли, касающиеся Эйприл Крофорд, вообще не выходили у Ника за рамки забавной шутки. Она со своим Сэмми Олбертом все превратила прямо-таки в забавный анекдот.
Когда машину немного занесло на повороте, Анжело прервал размышления Ника: