Ее оружие (Любовницы-убийцы)

Рио приготовила сногсшибательные коктейли: она смешала в миксере ром, жженый сахар, белок яйца, сметану, бенедиктин, и все получилось отлично. Когда в дверь позвонили, она сказала Анжело, чтобы тот оставался в постели, а сама в своих любимых туфлях на высоком каблуке, но совершенно голая, направилась к двери.

После обильного секса, сигарет с «травкой» и больших доз спиртного Анжело чувствовал себя почти обессиленным. Но это была усталость приятная. Уж теперь-то Рио не будет издеваться над ним!

Он закрыл глаза. Его охватило какое-то странное состояние, будто он куда-то плыл. Это было незнакомое ему чувство, совсем не такое, какое он испытывал, когда изредка приходилось напиваться. Ему казалось, что душа его отделилась от тела и опустилась в угол комнаты, чтобы наблюдать оттуда за ним со стороны. Это было странно, так странно, что он рассмеялся.

Ему показалось, что в комнату ввалилась целая толпа веселых людей. У них были дружелюбные улыбающиеся лица, и они несомненно радовались его смеху.

Они начали раздеваться. Их одежда разлеталась по комнате и медленно кружилась в воздухе. Все эго здорово забавляло Анжело. У него не было сил, чтобы подняться, но ему этого и не хотелось, потому что ему и так было хорошо.

— Ну что, мой сладкий? — Рио наклонилась над ним, приблизив свое лицо почти вплотную к его лицу, — Ты помнишь Эрнандо и Пичис? Они оба, он и она, пришли навестить тебя.

«Навестить…стить…стить», — эхом отдавалось в его голове, и эти звуки были похожи на индейские волшебные заклинания. Анжело кивнул головой, и ему показалось, что он полностью отделился от своего лежащего безучастно тела и начал скакать по комнате.

Эрнандо положил свою руку на его член, поглаживая его, затем взял его в рот, и Анжело застонал от удовольствия.

Пичис, девица с узким славянским лицом и с густыми русыми волосами, была натурой еще более чувствительной, и это она доказала, после того, как, отодвинув Эрнандо, сама принялась за дело.

Откуда-то со стороны до Анжело долетал смех Рио.

Они перевернули его на живот, и Эрнандо лег ему на спину. Анжело догадывался, что это был мужчина. Ему, впрочем, было все равно, он был ко всему равнодушен. Анжело чувствовал себя на седьмом небе, и когда он достиг апогея, его оргазм был равносилен взрыву атомной бомбы. Удар — и все заволокло гигантским облаком. Сразу после этого Анжело провалился в глубокий сон.

27

Горя желанием немедленно успокоить Эйприл, Ник позвонил ей прямо из спальни Лары и теперь вел нетерпеливым голосом диалог с ее служанкой.

— Ну давай же, Хатти, я знаю, что она дома. Иди и скажи ей, что мне обязательно нужно с ней поговорить, это очень важно!

— Мистер Бассалино, — отвечала ему в который раз Хатти, — это не имеет смысла, она заперлась в своей комнате и никого не пускает!

— Но ты сказала ей, что это я?

— С вами она тем более не хочет говорить.

— Черт побери, Хатти, ты же ее знаешь! Я попробую сегодня же вырваться отсюда и прилечу домой. Сколько бутылок она взяла с собой?

— Мистер Бассалино! Что вы такое говорите! — воскликнула Хатти с притворным негодованием. Она работала у Эйприл уже в течение девятнадцати лет, но предпочитала упорно не замечать, что Эйприл пьет.

— Не оставляй ее без присмотра, Хатти, поговори с ней, объясни ей, чтоб она не верила всему, что пишут в газетах. Я попробую сегодня же вечером вернуться.

Лара, которая, свернувшись калачиком на тахте, лежала в соседней комнате и ждала окончания переговоров, поднялась и с торжествующим выражением лица вошла в спальню.

— Ну, что я говорила? — проговорила она с деланной улыбкой: — Все кончено, не так ли?

— Что кончено? — отрывисто переспросил Ник.

— Назад к мамочке потянуло? Надеюсь, она простит тебе, что ты посмел ее ослушаться.

Ник сокрушенно покачал головой.

— Ах, Лара, от тебя-то я этого не ожидал!

«Он, видите ли, этого от меня не ожидал, — рассерженно подумала про себя Лара. — Боже мой, какая же я была наивная дурочка, думая, что победила его, переспав с ним всего одну ночь! Он оказывается, только и думает о том, чтобы поскорее вернуться к своей Эйприл».

— Когда ты собираешься лететь? — холодно спросила она.

— Точно не знаю, мне еще надо позвонить отцу.

— О, я понимаю, ты полетишь, если тебе разрешит папочка! Если же он скажет, чтобы ты остался еще на одну ночь, то мы могли бы повторить представление, не так ли? Ведь было бы глупо не воспользоваться этой возможностью, раз уж мы оба здесь.

— Послушай! — сказал все еще не одетый Ник, приподнявшись в кровати, — ты разговариваешь, как проститутка, а это тебе не идет. Ты знала, что связывает меня с Эйприл. Я люблю Эйприл Крофорд и намерен на ней жениться.

— Свои оскорбления можешь оставить при себе, — готовая расплакаться, проговорила Лара. — Одевайся и уходи, тебя никто не удерживает.

Ник пожал плечами.

— Если для тебя это что-то значит, то могу сказать, что ночь была волшебной!

— Мне она тоже казалась волшебной, но теперь нет!

— Ты не собираешься вернуться в Лос-Анжелес?

— С тобой? — спросила она с сарказмом.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет.

— Когда я смогу тебя увидеть снова?

Лара засмеялась.

— Боже мой, Ник, ты меня действительно удивляешь. То ты говоришь, что без ума от Эйприл и собираешься на ней жениться, то тут же спрашиваешь меня, когда мы увидимся. Ну раз так, то ты меня больше никогда не увидишь!

Он покачал головой.

— Не рассчитывай на это!

Голли и Сегал прибыли в больницу, чтобы забрать совершенно подавленного Фрэнка и отвезти его домой.

— Не сводите с него глаз! — приказал им Энцио, — не отходите от него ни на шаг!

Энцио отдал все необходимые распоряжения относительно похорон. Он же переговорил по телефону и с семьей Анны-Марии, позвонив на Сицилию. Мать и сестра собирались немедленно вылететь самолетом, чтобы присутствовать на похоронах, назначенных на следующий день.

У Энцио никак не укладывалось в голове, как это Фрэнк мог сотворить такое. Именно от Фрэнка он никак не ожидал этого… Избить беременную жену… Видит Бог, это не сошло бы ему с рук. Хорошо, что Энцио оказался здесь и на месте сумел уладить это дело, не допустил, чтобы их фамилия покрылась позором. Никогда и ни при каких условиях он не мог допустить, чтобы Фрэнк, его старший и — как он до сих пор полагал — самый надежный сын, мог совершить нечто подобное.

Не вмешайся он, Энцио, в развитие этих ужасных событий — возмездие не заставило бы себя ждать. Бог не оставил бы такой грех безнаказанным. В определенном смысле Энцио был христианином и твердо верил во всесилие Бога.

Ну и утро же выдалось сегодня! Только что ему донесли о покушениях, совершенных с применением взрывных устройств, на Маннисов и Барбареллисов. Наверняка это дело рук черных ублюдков Боско Сэма. Энцио в этом не сомневался и не собирался оставлять это безнаказанным. Он должен им показать, с кем они имеют дело! Этим покушениям необходимо как можно скорее положить конец, иначе будет поставлено на каргу его доброе имя. Его подзащитные не станут платить ему подати. За что же платить, если он не в состоянии обеспечить их безопасность?

Все утро он пытался дозвониться до Анжело в Лондон, но никак не мог его застать. И где только шляется этот беспутный малый? Энцио негодовал. Не хватало ему этих треволнений в его-то возрасте! Парень сумел улизнуть из-под опеки своего телохранителя, но где его носит, не известно, и в казино он тоже перестал появляться.

Энцио чертыхнулся, когда ему в очередной Раз сообщили по телефону, что дома у Анжело никто не снимает трубку. Энцио знал, что он сделает, как только найдут этого негодника. Он потребует его немедленного приезда на похороны Анны-Марии и оставит его здесь. Не видать ему больше ночных оргий в Лондоне! Возможно, он снова будет работать с Фрэнком, но уж в любом случае останется у семьи на виду, чтобы за ним можно было присматривать.