Из огня да в полымя

– Ну, вы единственная пострадавшая на этом пожаре. И вас надо вывезти с места ЧП, что мы и делаем…

Судя по всему, медсестра ей больше не завидовала. Скорее соболезновала кончине иллюзий.

– Вы нормально себя чувствуете? Может быть, все-таки в больницу на обследование?

– Нет, спасибо. Все в порядке, – соврала Катя.

Чувствовала она себя прескверно. Но в больницах не ставят капельницы от несчастной любви.

Ключи! Неожиданно она поняла, что так и не отдала Алексею ключи от его машины, самоотверженно вынесенные ею из огня. Брелок так и лежал в «скорой» рядом с ее сумкой. Ну и ладно! Этот парень не беспокоился о ней. Она могла не беспокоиться о его ключах. Ничего страшного. Найдет запасные или потратится на услуги эвакуатора.

Катя открыла свою сумочку, чтобы положить туда брелок, и похолодела. Внутри было нечто, чего быть не должно. Чего Катя туда точно не клала. Тогда как это там оказалось?

Это были наручники. Обычные металлические наручники. Два браслета и цепочка. Катя видела такие в фильмах про убийц. В новостях из зала судебных заседаний. На поясе у сотрудников патрульно-постовой службы, не спеша обходивших их квартал. Но в руках эту штуку Катя ни разу не держала. И теперь озадаченно рассматривала.

Что это? Откуда? Кто положил это в ее сумочку?

Конечно, от Горчакова можно ожидать чего угодно, но садомазо он не практиковал. Во всяком случае, с ней. Может, он захватил это для Алисы и перепутал Катину сумочку со своим карманом? Собирался-то в потемках и наспех, чтобы дама не проснулась.

Странно все это. Или… Страшно? Ведь если не Катя положила это в свою сумочку и не ее любовник, то кто? Неужели в коттедже был кто-то еще? Кто-то, кроме нее и Алексея?

Глава 2

– Чижова, ты что?! Ты решила бросить все и посыпать голову пеплом, потому что не имела возможности отрастить себе бороду и бродягой пойти по Руси?

Конечно, Надежда Копейкина оказалась в шоке, увидев лучшую подругу на пороге своей квартиры в три часа ночи в одеяле, которое к тому же надо было вернуть медработникам. Надя и пошла возвращать, а по дороге постаралась вспомнить что-нибудь ободряющее, например Есенина. Потому что если бы Катерина хотела услышать причитания, а не вольное переложение стихов, она бы сейчас стояла на пороге родительской квартиры.

Но Катя предпочла не дать выспаться учительнице русского языка и литературы, хотя скоро 1 сентября и первые уроки. Ну не могла же она явиться в родительский дом в таком виде. Мама ведь схватится за сердце, а папа – за рюмку. А у Надежды нервы крепкие, раз она заставляет одиннадцатиклассников, даже имеющих приводы в милицию, Есенина наизусть читать.

К тому же пятилетнего сына Надежды Павлика ночью и из Царь-пушки не разбудишь, а супруга Кирилла и набат Царь-колокола не поднимет. Так что нежданной гостье открыла хозяйка и провела на кухню, где самое место делиться женскими проблемами. Да что там, разверзнуть перед подругой всю бездну своего отчаяния…

– Нет в жизни счастья! – с мрачной решимостью провозгласила Катя. – Пироман хотел сжечь меня заживо, чтобы Горчаков смог станцевать на моей могиле эротический танец с Алисой Островской.

– Да, это, конечно, убедительная причина, чтобы явиться ко мне босой, как Офелия, и пахнущей дымом, как какой-нибудь геолог. Хочешь водки? – спросила Надя. – Прости, что не предлагаю «Бейлис». Муж мой, кроме водки, употребляет только пиво. И меня не балует.

– Хочу! – согласилась Катя, которая до сих пор не могла согреться.

Она даже не сомневалась, сначала принять ванну или принять на грудь. Эстетика подождет, здесь нужен анестетик. Спиртное обожгло, но не помогло. Да и разве поможешь в такой ситуации?

– Да уж, страшнее пожара только новый пожар, – сочувственно вздохнула Надя. – И ты как раз из огня да в полымя! Кстати, мои балбесы из 8 «А» были свято уверены, что полымя – это что-то вроде полыньи. Еле убедила, что это то же самое, что пламя.

– Это хуже! – всхлипнула Катя.

– Вот гад! – припечатала Надежда ее парня, узнав подробности их отношений.

– Жаль, на его косо застегнутую рубашку нельзя такой беджик повесить! – вздохнула его девушка. Бывшая.

– Ну что за мужики у нас?! У нашей биологини муж, пока жена в роддоме была, с соседкой развлекался. Мол, супруга меня не удовлетворяет. На девятом месяце беременности она, оказывается, должна была представить, что он мороженое, и облизывать со всех сторон! А он ничего не должен. Никому. Теперь вот алименты не платит ни биологине, ни соседке.

– Ненавижу! – Катя глотнула еще водки и откусила малосольный огурец. – И на что я только надеялась? Даже первой леди Америки изменяли прямо в Овальном кабинете. А прекрасную принцессу Великобритании безжалостно бросил вовсе не прекрасный принц.

– Да уж, лично я только Пушкину могла бы простить донжуанский список, – призналась Надежда.

– Ладно, твой-то не изменяет, – напомнила Катя, имея в виду, конечно, не солнце русской поэзии.

– Ха, кто на него клюнет-то? Мой благоверный не топ-менеджер, а строитель в спецовке и в неотапливаемом вагончике. Да и пиво с водкой, знаешь ли, не «Виагра». Так что, Чижик, нельзя сказать, что ты сделала неправильный выбор. Горчаков твой – мечта. Правда, не только твоя.

– Больше совсем не моя! – замотала головой Катя.

– Слушай, а ты как себя чувствуешь-то? – обеспокоилась хозяйка. – Дым ведь вещь коварная…

– Алкоголь и углекислый газ – это же шампанское, – попыталась улыбнуться Катя.

После водки уже не тошнило и бледность прошла.

– Ты достойно ответила Некрасову, Кать, – подбодрила подругу Надежда. – Доказала, что русские женщины могут не только войти в горящую избу, но и вовремя выйти оттуда.

– Хочу скорее забыть про этот пожар. Вот только наручники эти покоя не дают.

– Может быть, это просто шутка? Неудачная шутка твоего Алексея? Некоторые мужчины так боятся потерять свободу, что вместо обручальных колец скорее уж такие браслеты подарят.

– Все! Больше никаких мужчин! – со всей ответственностью заявила Катя. – И почему считается, что они решают проблемы женщин? Да они только и делают, что создают нам проблемы. Сколько времени я потеряла на всякую ерунду, могла бы уже «Всемирную историю» в двадцати четырех томах прочитать…

После ночного стресса Катя устроила себе еще и утренний, вскочив ни свет ни заря. Не хотела встречаться за завтраком с мужем Надежды. Ведь к кофе обязательно бы подали пару косых взглядов и грубоватых шуток.

К тому же наступивший день был понедельником. А ей не в чем на работу идти. Надя гостеприимно распахнула дверцы своего гардероба для подруги, но Катя была худее раза в три. Так что пришлось довольствоваться единственными брюками на резинке – севшими после стирки спортивными штанами. Хозяйские кроссовки норовили сорваться с ноги, как пес с цепи. А шерстяная кофта выглядела телогрейкой.

Впрочем, ладно. Катя же не собиралась строить глазки, она собиралась строить карьерную лестницу. Внешность не главное, главное – что внутри. А внутри у Кати ум, эрудиция и желание работать. Конечно, она не стала пугать коллег и являться в таком виде в офис солидной юридической фирмы, хотя Горчаков это заслужил. Катя предпочла напугать продавцов, которые ничего плохого ей не сделали.

Но сначала произошло небывалое. Перед ней расступилась очередь на маршрутку до Москвы. Раньше она в ней честно стояла, иной раз Катю даже оттирали в последний момент от заветной дверцы в салон микроавтобуса, но сегодня от девушки все шарахались. Хотя она приняла душ у Надежды, вымыла волосы. И гарью пахло разве что от дамской сумочки – единственное, что Кате удалось эвакуировать из своих вещей. А любимые джинсы и маленькое коктейльное платье погибли в огне.

Давно прошли те времена, когда Катя выглядела как синий чулок и ощущала себя девушкой Прасковьей из Подмосковья. Однажды ей надоело обниматься лишь с книжками, робеть, краснеть и мечтать. Она взяла и изменила свою жизнь. Нашла себе приличную работу в перспективной столичной фирме. Сменила свои очки с толстыми стеклами на линзы. Стала одеваться вполне модно, а выглядеть симпатично.